он заложил в кейс куклы или пачку старых газет, а денежки наши умыкнул и закопал на огороде.
– На каком огороде?
– Ты очень сладко спишь, Сережа. А я все утро работал. У меня в Ялтинской ментовке свой человек появился. Трусоватый, продажный, но очень информированный. Всего за час он мне все досье на этого Максимова предоставил.
– Дорого взял?
– Сто баксов. Он майор, Сережа. С него хватит. Полковнику бы двести пришлось давать… Так этот Максимов, следователь наш всего старший лейтенант. Двадцать семь лет, жены нет. Живет в комнатке в центре Ялты и имеет дачку в горах над Алупкой… Теперь самое главное! Сегодня в полдень Максимов с работы отпросился и уехал в неизвестном направлении. Это для его начальства «в неизвестном». Я-то знаю, куда он рванул.
– На дачу?!
– Точно, Сережа… У тебя тоже неплохо с дедукцией… Собирайся. Через час мне мой майор уточнит адрес этой фазенды и поедем в гости к следователю Максимову. Выкопаем деньги и сразу в Москву, отдыхать после блестяще проведенной операции.
Они встретились у Ливадийского дворца около фигуры, которую в прошлые приезды сюда называли между собой «лев-дракон». Этот крылатый зверь, нависший над колодцем напоминал, скорее, химеру с собора Парижской богоматери.
Свирину даже с документами нудиста Васи Строгова не стоило появляться в людных местах – какой- нибудь глазастый мент мог вспомнить фоторобот Мелитопольского психа.
Они прошли к дворцу Фредерики и свернули вниз на Царскую тропу, которую в советские времена безуспешно пытались переименовать в Солнечную.
Свирин не выгораживал себя. За провал миссии его ожидал разнос, но он ничего не скрывал. Все началось с дурацкого стакана водки перед Мелитополем, потом побег из психушки, кража ментовской машины, обстрел виноградом парома, слежка за индусом у Панорамы, стрельба в Херсонесе, гонка к Форосу и грабеж нудиста Васи.
Мартов слушал, не перебивая. В этом молчании чувствовалась злость, но не на Свирина, а на ситуацию. По большому счету Леонид не был виноват. Раз в Мелитополе его ждала машина, то вариантов не было. Ну, не выпил бы он ту клофелиновую водку, его бы успокоили другим способом. Могло быть еще хуже… В остальном же действия Свирина были безупречны. Даже заслуживали похвалы.
– Ты молодец, Леонид. Однако, мне не все ясно. Ты уверен, что в кейсе были куклы.
– Да уж газетную бумагу от долларов могу отличить. Я еще на выходе из Херсонеса все пачки пролистал.
– Но индусы же не могли куклы положить?
– Исключено! Зачем им предстоящую сделку срывать. И второе – ежу понятно, что, получив кейс, парень откроет его и проверит.
– Так он проверял?!
– Еще как! Я даже видел, как он несколько купюр вынул и на свет смотрел…
– Ты что это запнулся, Леонид? Продолжай. Индус ушел, ты бежишь, стреляешь, забираешь кейс, а в нем куклы. Мистика! Игорь Кио какой-то… Ты в последние пять минут его из поля зрения не выпускал?
– Кого?
– Кейс!
– Не мог я его все время видеть. Этот самозванец им размахивал, потом на бортик поставил, потом вниз опустил. Когда в клофелинщика и в лысого стрелял, я тоже кейс не видел… Получается, что был там еще один человек. И прятался он в яме, в развалинах подвала. Пока я подбегал, они кейсами обменялись. Вот и весь Кио…
– Логично рассуждаешь, Леонид. Теперь давай уточним список действующих лиц. Я же из Москвы не пустой прилетел. У меня много занятной информации… Самозванец твой – парнишка из Полтавы по имени Роман. Клофелинщик – Сергей Ракитский, киношник, актер настоящий. А лысый меня больше всего интересует. Это Виктор Кошевой по кличке Дон.
– Бандит?
– Нечто среднее между бандитом и бизнесменом. Авторитет, одним словом. Давай попытаемся с ним встретиться. У меня для него подарочек есть.
Мартов сел на скамейку, вытащил записную книжку, сотовый телефон. Звонков было много. Разговоры короткие. Через двадцать минут он сообщил Свирину выводную информацию:
– Хорошо, Леня, когда везде свои люди… Значит так, трупа в Херсонесе нет и не было. Плохо стреляешь… Нудист о пропаже паспорта и вещей не заявлял. Можешь пока ходить с его ксивой… Следователь по твоему делу, об угоне и аварии, только что уехал к себе на дачу. Фамилия его Максимов. Есть и адресок его домика на четырех сотках… Как думаешь, Леонид, где сейчас лысый Дон?
– Думаю, что пытается выяснить судьбу кейса. Он же не знает ничего о куклах.
– Верно.
– Следователь или сообщил всем о пустышках в кейсе, или ничего не сказал. В любом случае Дон решит, что денежки у этого Максимова. А спрятать их удобней всего на даче.
– Точно! Что сделает Дон?
– Поедет на дачу к Максимову.
– Что сделаем мы?
– Тоже самое…
дон знал в каких случаях нужна спешка. Сейчас они занимались другим делом. Было бы глупо бегать по дачным проулкам и искать семьдесят седьмой участок. Следователь мог случайно увидеть своих вчерашних понятых и спросить себя: «А зачем они здесь?» спросить и убежать. В горы, в лес под Ай-Петри.
Судя по номеру дачка Максимова могла быть очень далеко. Они засели в роще у большой дороги, ведущей вглубь участков, и стали ждать «языка».
Старичок сначала хитро подмигнул, поставил на землю корзинку с виноградом, закурил и только после этого ответил на вопрос Ракитского:
– Так вам, ребята, нужна дача следователя Максимова. Странно, что он сам не объяснил дорогу. Это очень просто. Через десять метров видишь забор – так это оно и есть… Я его сегодня видел. Позвать?
– Не надо! Мы сами…
– Как хотите. Только пить ему много не давайте. Опять на неделю загуляет…
калитка была не заперта. Дом каменный, крепкий, но маленький. Три ступеньки на крыльцо и опять полуоткрытая дверь.
Дон показал Ракитскому два пальца и резко направил ладонь правой руки в сторону двери. Это должно было значить: «Действуем вместе. Врываемся стремительно».
Следователь сидел перед старым круглым столом в центре комнаты. Он не потянулся к пистолету, не бросился к окну. Он вообще не пошевелился. Руки его безвольно свисали вдоль спинки стула и были к ней же и привязаны. Он молчал и только косил глазами, пытаясь рассмотреть синяк под своим левым глазом.
Картина была неожиданной и ворвавшиеся в комнату налетчики на несколько минут замерли, после чего Дон начал соображать: «Если следователь связан и у него синяк, то кто-то же это сделал. И этот кто-то может стоять сейчас за спиной».
Дон приготовился к прыжку с разворотом, но не успел. Сзади раздался вкрадчивый ласковый голос:
– Не шевелиться! Стреляю без предупреждения… Руки за спину и осторожненько сесть на диван.
Ракитский моментально выполнил команду. Дон хотел не подчиниться, но что-то холодное уткнулось ему в спину и он, сомкнув руки на пояснице, поплелся к дивану.
Когда Дон развернулся и сел, оружия у нападавших он не увидел. Один что-то спрятал в карман, а другой сделал характерный жест, при котором запихивают пистолет за брючный ремень на спине.
Ракитский узнал только одного, которого он поил водкой перед Мелитополем.
Дон знал обоих. Правда, Мартова он видел только на кассете, но запомнил достаточно хорошо.
Разговор принял неожиданный оборот. Мартов был сама доброта:
