Ловушка для простака

Посмотри, все полки с кроликами забиты.– Если бы он хотел продать Бенсона, он нашел бы место, – возразил Угрюмый.В отчаянии я заскрежетал зубами. Я оказался между молотом и наковальней. С одной стороны меня ожидал гнев Керсти, с другой – бейсбольная бита Терри. Решение моей проблемы было здесь, прямо у меня под носом, оставаясь недосягаемым. Как переубедить Угрюмого? Средство было только одно.Я сунул руку в карман. Я понимал, что всю мою наличность Угрюмому показывать нельзя. Держа руку в кармане, я разделил пачку денег на две части и извлек на свет божий половину. Пересчитывая купюры, я устроил целое представление. В пачке оказалось сто сорок фунтов. Угрюмый смотрел на деньги как зачарованный. Он просто не мог оторвать от них глаз.– Как тебе теперь известно, – сказал я, – этот кролик принадлежит к французским вислоухим. Поэтому твой папа так им дорожит. И поэтому он так нужен мне.Угрюмый кивнул.– Я знавал вислоухих, – продолжал я, – которых продавали за дев... за пятьдесят фунтов.Но не дороже. Поэтому если ты скажешь отцу, что пришел покупатель и предложил за Бенсона не пятьдесят, не шестьдесят и даже не восемьдесят, а сотню фунтов, уверен, что, несмотря на свою привязанность к этому кролику, он признает, что, продав его, ты поступил правильно. Согласен?– Не знаю. Он вернется во вторник. Если хотите, можете поговорить с ним.– Боюсь, во вторник будет слишком поздно. – Брось, парень, думал я, не так уж трудно понять, что тебе предлагают. – Сто фунтов за кролика, – сказал я, отсчитывая сто фунтов и беря их в левую руку. В правой руке осталось четыре десятки. – Тебе нужно лишь взять деньги, – я протянул Угрюмому обе руки, – сказать отцу, что ты продал Бенсона за сотню фунтов, и отдать ему эти сто фунтов.Но Угрюмый не смотрел на сто фунтов. Он пожирал глазами сорок фунтов в правой руке. Он протянул руку, но я отдернул свою.– Договорились? Он кивнул.– Значит, Бенсон мой?Он протянул мне клетку и молниеносно выхватил деньги.– С тобой приятно иметь дело, – сказал я, выходя из магазина. Несмотря на то что у меня в бумажнике осталось лишь девяносто фунтов, я и правда был доволен. Бенсон спас меня. Я надежноустановил клетку перед передним пассажирским сиденьем и тронулся в путь. Если бы я ехал с той же скоростью, с какой мчался в магазин, я был бы дома через пять минут. Но теперь я делал не больше двадцати миль в час, а один раз даже прижался к обочине, чтобы пропустить поток машин. Кое-кто из водителей крутил пальцем у виска. Но мне было наплевать. Меня волновал только Бенсон. Теперь он принадлежал мне. Вернее, Керсти. Впрочем, он уже не был Бенсоном. Он стал Винсом. Но это не меняло сути дела: главное, он меня спас.Остановившись около дома, я решил оставить клетку в машине и удостовериться, что Керсти в самом деле уехала. Я уже попал в переплет, притащив домой одного кролика, если же я принесу второго, это будет так подозрительно, что никакие истории про подарки и сюрпризы уже не смогут исправить ситуацию. Я заглянул в гостиную и окликнул Керсти. Ответа не последовало. Я снова позвал ее по имени. Дома было тихо. Слава богу. Клетка Винса была открыта, было слышно, как он копошится за диваном. Прежде чем вернуться к машине, я дважды проверил, закрыта ли входная дверь. Мне не хватало только кроличьего побега.Я внес клетку с Бенсоном в квартиру. Приключения привели его в состояние радостного возбуждения. Я прикрыл дверь ногой, опустил кролика и запер замок. Водрузив Бенсона на стол рядом с клеткой Винса, я сказал своему спасителю:–  Слышишь шорох? Это Вине. Скорей всего, когда он вылезет, тебе станет немного не по себе. Вы так похожи, что у меня бы на твоем месте голова пошла кругом. – Тут я услышал, что за моей спиной из-под дивана вылез Вине. – Ну-ка, Бенсон...Я обернулся.Не знаю, встречали ли вы розовых кроликов, если нет, поверьте, зрелище производит впечатление. Вине, который замер, уставившись на нас с Бенсоном, был ядовито-розового цвета, кроме двух черных кругов, обрамлявших его глаза. Я содрогнулся. Я даже не знал, что вызвало у меня больший ужас: последствия случившегося или вид кролика. Терри доверил мне своего любимого кролика, а я его перекрасил. Вернее, не уследил за своей пьяной подругой и ее одноклассницей, которые это натворили. И не просто перекрасили. Сделали его розовым. Розовым.Я заметил на столе записку. В ней кратко излагалась цепь событий, которая привела к катастрофе:Привет, дорогой! Как считаешь, по-моему, розовый цвет Винсу очень к лицу? У Сони осталось немного краски, и мы подумали, что это будет забавно. Маленькому хулигану страшно понравилось купаться и сушиться феном. Они с Соней отлично спелись! Доброй ночи! Увидимся завтра. К.Ничего себе шуточки, подумал я. Они набрались «Малибу», а меня теперь ждет кастет Терри. Лучше не придумаешь!Я опустился на пол, еще не веря, что это явь. Я закрыл глаза, ущипнул себя и открыл их снова... но Вине был все таким же розовым. Керсти здорово меня подставила. Что я скажу Терри? Я посмотрел на Винса, потом на Бенсона, потом снова на Винса. Вид Бенсона соответствовал нормальному облику кролика куда больше, и я остановил взгляд на нем.Внезапно мне в голову пришла любопытная мысль.Бенсон был как две капли воды похож на прежнего Винса. Я собирался втайне от Керсти заменить Винса на Бенсона... Но ведь тот же номер можно проделать с Терри. Завтра утром я вместо Винса отдам ему Бенсона. На первый взгляд в моем плане не было ни сучка, ни задоринки. И все же мне было не по себе. Ведь речь шла о Терри... А имея дело с Терри, нужно подумать дважды. А потом еще пару раз. Удастся ли мне его обмануть? Но как, скажите на милость, Терри может догадаться, что Вине это не Вине? И все же я должен обсудить это с Питом. Я набрал его номер, извинился, что мешаю готовиться к долгожданному свиданию, и рассказал, что произошло и что я намерен предпринять.Было слышно, что он поперхнулся. Примерно на минуту в трубке воцарилась тишина, после чего Пит сказал:– Должно быть, у меня плохо со слухом, Сэм. Мне показалось, ты заявил, что собираешься заменить Винса другим кроликом.Я почувствовал – здесь что-то не так.– Не волнуйся, Пит, этот кролик – вылитый Вине. Они похожи как близнецы. Различить их невозможно. То есть было бы невозможно, если бы Винса не выкрасили.– Я прекрасно тебя понял, – ответил он. – Возможно, с виду они и правда одинаковые. Но кролик нужен Терри не для того, чтобы любоваться.– Что ты хочешь сказать?– Как бы тебе объяснить... Помнишь старую поговорку: смотри не на кувшин, а на то, что в нем?До меня начал постепенно доходить страшный смысл сказанного.– Уж не хочешь ли ты сказать...– Да, Сэм, да.– Скажи прямо: этот кролик – курьер? Пит не ответил. Все было и так ясно.–  Пит, ты хочешь сказать, что внутри Винса... Господи... Но речь же не о Бобе Марли?Пит засопел.– Господи, только не это! Только не это. Пит, умоляю, скажи, что ты пошутил.– Сэм, заруби себе на носу: если дело касается Терри, шутить не стоит. Это может отразиться на твоем здоровье.Я попытался сказать что-то еще, но издал лишь нечленораздельное, жалобное поскуливание. Без сил я опустился в кресло. Страшно хотелось вы-пить, но единственным алкогольным напитком в поле моего зрения был «Малибу», из-за которого в этот день я уже понес достаточно убытков. В отчаянии я постучал кулаком по лбу.Это помогло. В недрах сознания зашевелилась мысль.– Погоди, – сказал я. – Ты сказал, что наркотики внутри Винса?– Да.–  Но почему они до сих пор не вышли наружу? Судя по клетке, запором Вине не страдает.Пит вздохнул.–  Неужели ты считаешь Терри полным болваном? Идея пришла ему в голову несколько недель назад. Вине заболел, и ему пришлось сделать операцию. Ветеринар – приятель Терри, и врачебная этика его не волнует, как, впрочем, и любая другая. Терри решил, что обидно упускать такую возможность... Короче, на следующей неделе Вин-су предстоит еще одна операция. Ты же видишь, на его здоровье это не отразилось. Такая здоровенная тварь и глазом не моргнет, если станет потяжелее грамм, эдак, на триста.– Триста грамм?!– Да. Терри получит неплохой навар.– Сколько?– Около пятидесяти тысяч.– Что?!– Теперь ты понимаешь, почему Вине ему так дорог.У меня выступил холодный пот.– Какого черта ты не сказал мне, чем нафарширован проклятый кролик? А если нас посадят?– Балда, именно поэтому я и не стал тебе ничего говорить. Если что, можешь честно признаться, что ничего не знаешь. И с какой стати нас посадят? У Терри все схвачено. Не надо себя накручивать.– Не надо себя накручивать? – заорал я. – Пит, я собираюсь жениться! Я уже кутит обручальное кольцо! А теперь у меня дома торчит розовый кролик, по уши начиненный наркотиками. Действительно, о чем тут волноваться!– Ты ведь придумал блестящий план, – сухо ответил Пит. – Просто выдающийся. Решает все проблемы. Теперь Терри ни за что не догадается, что ты выкрасил его кролика в розовый цвет, – с этими словами он бросил трубку. Этот негодяй, видите ли, не желает меня слушать. Я снова набрал его номер, но он включил автоответчик. Я попытался еще пару раз, но с тем же успехом.На какое-то время я оцепенел. Иногда от полной безысходности кажется, что, если долго-долго сидеть не шевелясь, можно просто исчезнуть, раствориться, и тогда вас никто не найдет, а все проблемы исчезнут сами собой. Через некоторое время у меня заболел лоб, по которому я колотил кула-ком. Я побрел в ванную, смочил холодной водой полотенце и приложил к голове. Сидя на краю ванны, я размышлял о сложившейся ситуации. Идея отдать Бенсона вместо Винса не проходила. Терри должен получить назад Винса, значит, Керсти достанется Бенсон. Терри считает, что Вине должен быть черным, хотя теперь он розовый, а Керсти считает, что Вине, который на самом деле Бенсон, должен быть розовым, хотя в действительности он черный.Из мусорного ведра торчала бутылочка из-под краски, а рядом с ведром валялись очки для плавания, которые где-то откопала Керсти. По краям очков