кильватер и постепенно догоняем их, – объявил по корабельной трансляции Хардеген.
Затем он стал раздавать команды. Вначале его голос звучал спокойно, затем слова команд стали отрывистыми и решительными:
– Дистанция 500. Руль право восемь. Так держать!
Потом – команде:
– Мы занимаем позицию для первой атаки.
Снова последовали команды:
– Оба полный вперед… На верхней палубе, крепче держаться… Оба средний вперед… Десятью снарядами… Огонь!
Прогремело десять выстрелов.
Самые же первые снаряды угодили в машинное отделение танкера, и он лишился хода. Следующие снаряды попали в трюмы, разнесли надстройки. Стала выливаться горящая нефть. Хардеген приотстал. Горящий танкер заметно осел.
– Бог помогает пьяным и дуракам, командир, – произнес Шрётер.
Хардеген вначале нахмурился, а потом рассмеялся и ткнул Шрётера в бок. Для долгих разговоров времени не было.
Остальные суда бросились врассыпную, как овцы при приближении волка. Хардеген собрался развернуться для торпедной атаки, но тут забарахлил левый дизель. Прорвало патрубок водяного охлаждения.
– Механик, залатайте его и поскорее двигайтесь! – крикнул вниз командир.
Вокруг находились транспорты, и среди них – Хардеген, беспомощный, как охромевшая утка.
И вот в темноте на фоне звездного неба показалась тень – прямо по курсу торпедного выстрела.
– Аппарат – пли!
У Хардегена была молниеносная реакция: прицелился, выстрелил, попал. Судно развалилось, и еще 5000 тонн поступили на лицевой счет Хардегена.
А что же случилось с тем торпедированным танкером? Он сильно отстал и двигался противолодочным зигзагом то к берегу, то от берега.
Внезапно Хардеген почувствовал запах горящего дерева. Он поставил лодку против ветра и пошел на запах. Запах стал усиливаться. Хардеген то поднимал к глазам бинокль, то принюхивался, как охотничья собака. Нет, его не собьешь со следа! Вот оно, наконец! Прямо по курсу появились два смутных силуэта, которые постепенно стали принимать более ясные очертания. Два судна шли малым ходом. Одно из них, танкер, стало делать зигзаги – то шло в сторону открытого моря, то ложилось курсом к берегу. Хардеген решил пойти на уловку. Он круто отвернул, словно танкер ничуть не интересовал его. Капитан танкера поддался на хитрость и тут же лег курсом к берегу. Тогда Хардеген развернулся и, получив удобную позицию, выстрелил. Торпеда попала в корму, в район машинного отделения. У Хардегена это была последняя торпеда.
– Право на борт! Идем домой!
Не успел Хардеген произнести эти слова, как ему доложили:
– Цель справа на траверзе.
– Это, видно, одиночка. Сразу бросится бежать, как заметит нас, – как бы мимоходом бросил Хардеген.
Тем временем стало светать. В любой момент неизвестное судно могло заметить подводную лодку. А погрузиться Хардеген пока не мог, в этих местах было мелко.
Силуэт, выплывавший на фоне все еще темного западного небосклона, становился все больше и больше.
«У шкипера этого старого корыта крепкие нервы, – подумал Хардеген. – Он и не думает спасаться бегством».
Внешне судно напоминало китобойную фабрику, и Хардеген оценил его в 16 000 тонн. Но у него не осталось ни одной торпеды. Что же делать?
– Механик, поторопитесь там с левым дизелем. Как только наладите, давайте оба полный без дальнейших приказаний. Механик, выжмите из них все, что сможете.
– Есть!
Им не надо было долго объяснять.
Гигантское судно продолжало идти прямо на лодку, которая не могла ни погрузиться здесь, ни уйти на скорости. Верхние вахтенные нервно сжимали поручни. Колосс надвигался, становился все ближе и ближе. Нос, разрезавший волны, вызывал ассоциации с жующими челюстями допотопного монстра. 300 метров… 280… 250… 200 метров…
В последнюю минуту механик извернулся-таки. Левый дизель ожил и заработал на полную мощность. Но китобой не отставал, держась в паре сотен метров. Тем временем море стало неспокойным, и, как ни любил Хардеген прибегать к пушкам, сейчас это было невозможно. И море оставалось мелким. Каждые несколько секунд на мостик поступали сообщения о промерах дна.
Хардеген выпустил несколько сигнальных ракет в сторону китобоя, но на его капитана маленький фейерверк не произвел ни малейшего впечатления. Его радиостанция не умолкала, сообщая о движении лодки и ее позиции.
«Подводная лодка, – передала радиостанция, – должно быть, израсходовала боеприпасы, поскольку не делает никаких попыток атаковать».
«Даже если бы у меня и осталась торпеда, – подумал Хардеген, – что толку одна торпеда на шестнадцатитысячник? Да потом еще эсминцы и самолеты налетели бы, как осы».
Уже вполне рассвело.
– Могло бы быть весело, если бы не было опасно, – сказал Хардеген. – Внимательнее смотреть, нет ли самолетов, и наблюдать за горизонтом.
Метр за метром лодка стала уходить.
Через некоторое время китобой стал понимать, что дальнейшее преследование бесполезно, и изменил курс. В этот же момент над горизонтом появились самолеты.
– Еще сотня метров – и мы будем на глубокой воде! – крикнул на мостик штурман.
Прошли сотню метров, другую, самолеты угрожающе увеличивались в размерах. Лодка была нормально удифферентована, готовая срочно погрузиться в любой момент, и, когда самолеты уже собрались было атаковать ее, она с ходу ушла под воду и исчезла в спасительной глубине.
Перед погружением радист в последний раз услышал пораженный танкер:
«SOS! SOS! Срочно. Быстро тонем».
Наступил вечер, прежде чем Хардеген рискнул высунуться из воды, готовый в любой момент срочно погрузиться. Всплыли как раз под грозовыми тучами, среди дождя, порывов ветра, вспышек молний.
– Как раз то, что доктор прописал! – весело заметил Шрётер.
– Прямо-таки театральный финал операции «Paukenschlag», – отреагировал Хардеген.
Он еще не знал, что это на самом деле пролог, за которым последуют опасности и тяжелые потери, над которыми пока что навис покров неизвестности, как и над будущим «серых волков» океана.
Хардеген потопил 53 000 тонн. Две другие лодки потопили вместе 75 000 тонн. Всего в ходе операции «Paukenschlag» в американских и канадских водах было потоплено восемнадцать судов водоизмещением 125 000 тонн.
«Противолодочная оборона была в зачаточном состоянии. Она неорганизованна и там, где мы сталкивались с нею, выглядела неподготовленной и неэффективной», – скромно докладывал Хардеген.
Его тем временем наградили Рыцарским крестом. Но чуткое ухо его адмирала не могло не услышать скрытого в словах Хардегена подтекста: мол, впредь на этих богатых и сочных пастбищах уже, возможно, и не удастся порезвиться, так что зря направили на операцию «Paukenschlag» так мало лодок.
Но Дёниц был – или казался – довольным.
Во время следующей операции у американских берегов Хардеген увидел, что ситуация сильно изменилась…
Основные судоходные пути охранялись патрульными кораблями, широкие пространства над морем патрулировались самолетами, появилось множество ловушек, готовых поймать ненавистную «нацистскую
