Рассказ о царице Савской исходит, скорее всего, от редактора последней версии цитированного выше отрывка, причем версия эта содержит непрямое указание на
Задержимся ненадолго на двух монументальных надписях в Сирвахе. Высеченные в конце царствования Кариб'иля Ватара или даже после его смерти, они восславляют образование Сабейской империи, которая простирается на большую часть территории современного Йемена. Неизвестны точные даты его правления. Предположительно, оно покрывает первую половину VII века до н. э. Графика этих двух текстов, очень тщательная, вроде бы указывает на несколько иную дату: они открывают, согласно Ж. Пиренну, эпоху «классического стиля» письма (VII–VI века). Концепция основывается исключительно на эволюции письменности и отмечает в надписях, о которых идет речь, конец «домонументального» или «доклассического» стиля{16}.
Империя Кариб'иля представляется слишком обширной, чтобы иметь шансы на сколь-либо длительное существование. Однако трудно сказать, когда она дала первые трещины. Известно, что один из его преемников вынужден предпринимать походы в разных направлениях. Прежде всего он поднимает меч на Джауф, расположенный всего в какой-то сотне километров от Ма'риба. Там царство Ма'ин пытается утвердить свою относительную независимость и обеспечить себе контроль над Баракишем: сабейский государь в ответ отдает на поток и разграбление окрестности Ма'ина. Затем его войска направляются к северу от Джауфа, где местные племена к этому времени выходят из повиновения. Военные действия ведутся до самого Наджрана. Еще более серьезное положение складывается на юге страны, в районе Йафа' и на высотах, окружающих полукольцом Аденский залив. Царство Катабан, давнишний союзник Сабы, принимается мутить некоторые племена, подстрекая их порвать узы ленной зависимости от Сабы: Катабан отныне становится соперником. Сабейский мукарриб вынужден вторгнуться со своими войсками в вади Тубан, где скрещивает клинки с племенем Дахас и истребляет четыре тысячи его членов. Возвышение Катабана — главный факт новой политической географии начиная с VI века.
Срединные районы Катабана, его, так сказать, «сердце», расположены в вади Байхан. Его водные источники, вознесенные на высоту в 1700 метров (горный массив Рада'), порождают два главных и множество мелких низвергающихся вниз потоков. Эти две ветви сливаются воедино чуть ниже местечка Байхан аль-Ксаб (в просторечии аль-Ульйа). Еще ниже и севернее на правой, в основном, стороне вади видны следы и памятники седой старины: выемки в горных породах, где проходили в древности каналы, остатки шлюзов, каменные тумбы с высеченными на них царскими указами. Все это служит наглядным свидетельством того, что в жизни древнего Катабана первенствующая роль принадлежала поливному земледелию. С десяток километров еще ниже, там, где вади подрывает берег телля (невысокой горы, холма) Хаджар ибн Хумейд, — в XI веке до н. э. завелось скромное поселение. То самое, из которого со временем вырос главный город Катабана{17}. И ныне чуть севернее его месторасположения тянутся к небу высокие дома города Ходжар Кухлан. Построены же они уже на руинах древней Тамны, столицы Катабана.
Тамна — это пространство примерно в 20 га, обнесенное кольцом крепостной стены с четырьмя воротами, общей длиной в 1850 метров. Пространство это было, в большей своей части, застроено высокими домами — во многом подобными тем, что и позднее выросли на их месте. В 1951 году американские археологи очистили от наносов городской квартал, что примыкал к юго-западным воротам, и обнаружили памятник, удостоверяющий глубокую древность города.
Нет никакого сомнения в том, что именно в Тамне жили первые государи Катабана. Мало кто из них известен, но некоторые уже претендовали на титул мукарриба. Этот престижный титул и связанные с ним претензии переходят, следовательно, от Сабы к Катабану, что не может не породить множества войн между двумя соседями. Общий их итог был несомненно благоприятен Катабану, так как катабанские надписи обнаружены на некогда сабейских территориях. Экспансия Катабана направлена прежде всего вдоль западных долин, Хариб и Джуба, а затем по тем землям, что обходят с востока Джебель ан-Нисийин. Далее она распространяется на юго-запад йеменского горного массива, в области Рада, Йафа', Йарим и, наконец, на те горы, что обступают Аденский залив. Каждый шаг, выигранный Катабаном, проигран для Сабы. Страбон, приводя источники II века до Р.Х., подтверждает это: «Катабаниты, чья территория простирается до проливов (Баб аль-Мандаб) и до прохода в Аравийский залив и чья столица зовется Тамной…»{18} Согласно Плинию, положение представляется даже так, что катабаниты располагают одним портом на Красном море — это Окелис (нынешний порт Шейх Сайд){19}. По этим пунктам отныне очерчивается карта обширной империи — как сухопутной, так и морской.
Процветание Катабана опирается на те же, в известном отношении, основы, что и Сабы. На земледелие — прежде всего. Аэрофотосъемка русла его главного вади в среднем течении, начиная с аль- Хараджи на юге и кончая Муканной на севере (то есть на протяжении около 45 километров), показывает, что в древности здесь простиралось сплошное культивируемое пространство, не уступающее по площади даже самому Ма'рибскому оазису. Богатство Катабана проистекало также и из торговли благовониями. Плиний Старший утверждал, что ладан экспортируется лишь при посредничестве геббанитов (то есть катабанитов) и что его большой путь к Средиземному морю начинается с Тамны {20}. Освобождаясь от гегемонии Сабы, Катабан, возможно, надеялся перехватить у нее большую часть прибылей, извлекаемых из этой торгово-посреднической деятельности. Но у него к этому времени появился другой равный ему по силе соперник — Ма'ин.
Могущество Ма'ина, как это ни парадоксально звучит, обратно пропорционально его протяженности и площади. Во все времена существования Минейского царства территория его была крошечной. Возникнув в среднем течении вади Джауф, Ма'ин (Минейское царство) так и остался зажатым между Харамом, отстоящим от него к западу менее чем на шесть километров, и между Сабой. Фактически он включал в себя всего лишь два соседних города — собственно Ма'ин (Карнау в древности) в узком значении термина и Баракиш (древний Йасилл) — с их сельскими округами, да еще — несколько безводных вади на севере Джауфа. Поскольку оазис Баракиша занимает 1350 га, а самого Ма'ина равен 2000 га, их совокупная площадь в два раза меньше той, на которой обосновался Ма'рибский оазис.
Источник преуспеяния Ма'ина — в поразительной ловкости минейцев, с какой они принялись за организацию караванной торговли ладаном, и в замечательной последовательности их усилий, с какой они не позволяли ей вырваться из-под их контроля. В противоположность другим племенам, чья деятельность распределяется между сельским хозяйством и военным ремеслом, минейцы отдают все свои силы и устремления исключительно торговле. Минейские тексты ничего не рассказывают о военных походах, но зато очень многое — о торговых экспедициях, причем порой очень далеких. Минейские цари никогда не претендовали на титул мукарриба, не выводили колоний за пределы государства и не чеканили собственной монеты.
Итак, торговля — призвание минейцев, их основная деятельность. Минейцам удается установить тесные отношения с Хадрамаутом. Хотя Шабву от Ма'ина отделяют, по самому малому счету, 200 километров караванных троп через пустыню, минейские купцы в немалом числе оседают в Шабве. Затем минейцы ткут паутину связей со всеми прочими городами, так или иначе причастными к этой торговле: они обосновываются, несомненно в малом числе, в Хараме, Тамне, Асване и т. д. И они, наконец, устремляются в северном направлении, приводящем их к берегам Средиземного моря. Присутствие минейцев отмечено в Наджране, Карейа аль-Фав (в 280 километрах к северо-востоку от Ма'ина), Дедане, Газе, Египте и в Северо-Западной Аравии. Таким образом, они торгуют с Египтом, финикийским побережьем (с Тиром и
