Солдату жена говорила. Но гром барабана и грохот войны Солдату милее, чем речи жены. Походной понюхаем пыли! Мы будем шагать за верстою версту, Копье мы сумеем поймать на лету — Солдаты в ответ говорили. Дают совет благой — ты вникни, дорогой, Не в удали, а в мудрости — сила. На всех и вся плевать — добра не видать — Солдату жена говорила. Мы бабам не верим — трусливый народ. Река на пути — перейдем ее вброд, Мундиры отмоем от пыли. Когда загорится над крышей звезда, Твой муж возвратится к тебе навсегда — Солдаты жене говорили. Мамаша Кураж (подхватывает в кухне песню, отбивая такт ложкой по горшку).
Ах, подвиги его не греют никого, От подвигов нам радости мало. Пропал мой муженек, храни его бог — Жена про солдата сказала. Эйлиф. Это что такое?
Мамаша Кураж (продолжает петь).
В мундире, с копьем неразлучным в руке Солдат угодил в быстрину на реке, И льдины его подхватили. Над самою крышей горела звезда, Но что же, но что же, но что же тогда Солдаты жене говорили? Ах, подвиги его не грели никого, И дно речное — та же могила. На всех и вся плевать — добра не видать — Солдату жена говорила. Командующий. Они у меня на кухне совсем распоясались!
Эйлиф (идет в кухню. Обнимает мать). Вот так встреча! А где остальные?
Мамаша Кураж (в объятьях сына). Все живы-здоровы. Швейцеркас теперь казначей Второго Финляндского. Хоть в бой-то у меня его не пошлют. Совсем удержать его в стороне никак не удалось.
Эйлиф. А как твои ноги?
Мамаша Кураж. По утрам через силу надеваю ботинки.
Командующий (подходит к ним). Ты, стало быть, его мать. Надеюсь, у тебя найдутся для меня еще сыновья такие, как этот.
Эйлиф. Ну разве мне не везет! Ты сидишь здесь в кухне и слышишь, как привечают твоего сына!
Мамаша Кураж. Да, я слышала. (Дает ему пощечину.)
Эйлиф (хватается за щеку). Это за то, что я захватил волов?
Мамаша Кураж. Нет, это за то, что ты не сдался, когда на тебя напали четверо и хотели сделать из тебя фарш! Разве я не учила тебя думать о себе? Эх ты, обормот финляндский!
Командующий и полковой священник смеются, стоя в дверях.
Еще через три года мамаша Кураж вместе с остатками Финляндского полка попадает в плен. Ей удается спасти дочь и фургон, но ее честный сын погибает.
Бивак. Вторая половина дня. На шесте — полковое знамя. Между фургоном, обильно увешанным разнообразными товарами, и огромной пушкой протянута веревка. Мамаша Кураж снимает с веревки белье и вместе с Катрин складывает его на лафете. Одновременно она торгуется с интендантом из-за мешка пуль. Швейцеркас, в форме военного казначея, наблюдает за ними. Красивая особа по имени Иветта Потье что-то пришивает к пестрой шляпке. Перед ней стакан водки. Она в чулках. Ее красные туфельки на каблучках стоят рядом.
Интендант. Я отдам вам мешок с пулями за два гульдена. Это дешево, но мне нужны деньги, потому что полковник уже два дня пьет с офицерами, и весь ликер вышел.
Мамаша Кураж. Это боеприпасы. Если у меня их найдут, меня будет судить военно-полевой суд. Вы продаете пули, негодяи, а солдатам нечем стрелять по врагу.
Интендант. Помилосердствуйте, рука руку моет.
Мамаша Кураж. Военного имущества я не беру. По такой цене.
Интендант. Вы сегодня же вечером можете тихонько продать этот мешок интенданту четвертого за пять гульденов, даже за восемь, если дадите ему расписку на двенадцать. У него вообще не осталось боеприпасов.
Мамаша Кураж. Почему же вы сами ему не продадите?
Интендант. Потому что я ему не доверяю, мы с ним приятели.
