Пауза.
Публий. Как же так. Я же не буду знать, сколько времени прошло. Ведь песочные часы тоже отменили.
Туллий. Не волнуйся. Я сам проснусь. Когда семнадцать часов пройдет. (Зевает.) Это и будет означать, что семнадцать часов прошло... когда проснусь...
Публий. Как же так...
Пауза.
Туллий. Публий. Публий. А?
Туллий. Сделай мне одолжение. Публий. Чего?
Туллий. Пододвинь ко мне поближе Горация. Публий передвигает бюст.
Ага. Спасибо. И О- (зевает) -видия. Публий (ворочая бюст Овидия). Так? Туллий. Ага... чуть поближе... Публий. Так? Туллий. Еще ближе...
Публий. Классики... Классик тебе ближе, чем простой человек...
Туллий (зевая). Чем кто? Публий. Чем простой человек...
Туллий. А?.. Человек?.. Человек, Публий... (Зевает.) Человек одинок... (зевает опять) ...как мысль, которая забывается.
Занавес.
ДЕМОКРАТИЯ!
Действующие лица:
Базиль Модестович — Глава государства Петрович — министр внутренних дел и юстиции Густав Адольфович — министр финансов Цецилия — министр культуры Матильда — секретарша
Примечание: реплики не маркированы. Актерам и режиссеру следует самим определять, кто произносит что, исходя из логики происходящего.
I акт
Кабинет Главы небольшого социалистического государства. На стенах — портреты основоположников.
Интерьер — апофеоз скуки, оживляемый только чучелом — в полный рост — медведя, в чью сторону персонажи кивают или поглядывают всякий, раз, когда употребляется местоимение «они».
Можно еще прибавить оленьи рога.
Высокие окна, в стиле Регента, затянутые белыми гардинами. Сквозь гардины просвечивают шпили лютеранских кирх.
Длинный стол заседаний, в центре которого на блюде алеет разрезанный арбуз.
Рабочий стол Главы государства: столпотворение телефонов. Полдень.
Трое мужчин среднего возраста и одна женщина — неопределенного — поглощают пишу.
Ничего рябчик, а?
Рябчик что надо.
Главное, подлива.
Подлива замечательная. Это в ней чего? икра?
Ага, подлива с икрой. Астраханская, что ли?
Гурьевская.
Гурьев-Гурьев-Гурьев... Это где у них? В Европе или в Азии?
На Урале. Пиво у них там хорошее. Молодое. Ноги вяжет, особенно летом.
Рябчик тоже, между прочим, из Сальских степей.
Одно слово — Евразия.
Лучше — Азеопа. Учитывая соотношение.
Н-да. Пельмени сибирские.
Спички шведские.
Духи французские.
Сыр голландский.
Табачок турецкий.
Болгарский: Джебел.
А-а, то же самое.
Овчарка немецкая.
Право римское.
Все заграничное.
Н-да. Конвой вологодский.
Наручники, между прочим, американские. Из Питтсбурга, в Пенсильвании.
Не может быть!
Честное слово.
Ему, Цецилия Марковна, можно верить. Все-таки — министр юстиции.
Не может быть!
Да хотите покажу? У меня всегда с собой, в портфеле. Вот полюбуйтесь.
Ой, не надо.
Да не бойтесь. Они ж американские.
Покажи, Петрович.
Вот тут написано: «майд ин ЮэСэЙ».
У них, значит, тоже.
А вы как думали. Одно слово — капитализм. У нас таких не делают. Валюту тратить приходится. Ну, это такое дело — не жалко.
Не жалко — чего?
Да валюты. Хотя — кусаются. 20 долларов штука. Это если в розницу. Но даже если оптом и со скидкой: все равно кусаются.
Со скидкой?
Ага. 20 процентов. Как дружественной державе.
Ему можно верить, Цецилия. Все-таки — министр финансов.
Тогда уж лучше бы духи. Все-таки французские.
Да они и польскими обойдутся.
Опять же название красивое — Бычь Може. Быть Может по-нашему. А это — Коти.
Коти — тоже красиво.
К тому же, французы скидки не дают, Цецилия. Да и не напасешься духов на всех-то. Даже польских. Духи, они же знаете, как идут. Флакон за неделю. Тут никакой валюты не напасешься. Наручники экономичней. С точки зрения финансовой дисциплины то есть.
Да, народ у нас смирный. Он и веревкой обойдется.
Базиль Модестович, можно мне арбуза?
Давай. Арбуз тоже, между прочим, астраханский.
Ничего себе смирный. Я вчера демонстрацию видела.
Это которая за независимость?
За экологию.
Ну, это то же самое.
Не скажите. Все-таки защита окружающей среды.
Независимость — тоже защита. От той же, между прочим, среды.
Ну, это ты загнул, Петрович.
Это, Базиль Модестович, не я. Это демонстранты.
