О да, Большой Оператор мог немного помочь Сискину. Например, если бы оказалось, что служители закона не слишком расторопны, Он сумел бы устроить новую сопереживательную связь, выяснить, где я прячусь, и навести полицейских на мой домик.
Либо Он устроит все
Но еще в процессе разгадывания стратегии Большого Оператора я осознал в конце концов, что весь наш мир может и уцелеть! Не исключено, что Оператор решил сгладить нынешние осложнения, а затем предпринять новую — и окончательную — попытку уничтожения симулятора Фуллера.
В теленовостях по-прежнему шел разговор о моем предательстве:
«Однако отвратительные деяния Холла не сводятся к тем преступлениям, в которых его подозревают — к убийству Хэннона Фуллера и к предательству Сискина с его симулятором. По крайней мере, так считает полиция».
На экране появился портрет Коллингсворта.
«Помимо прочего, — репортер заговорил суровым, низким тоном, — Холл разыскивается в связи с самым подлым убийством, которое когда-либо входило в анналы полицейской службы, — убийством Эвери Коллингсворта, консультанта по психологии корпорации «Реэкшенс»».
Прошла целая минута, прежде чем я снова смог дышать. Большой Оператор уже добрался до Эвери!
Репортер продолжал разглагольствовать, описывая, с каким «невероятным зверством» был умерщвлен доктор Коллингсворт.
«В полиции, — нараспев, задыхаясь от распирающих его чувств, говорил он, — назвали это преступление самым чудовищным изуверством из всех, которые когда-либо совершались. По всему кабинету Коллингсворта разбросаны части его расчлененного тела — фаланги пальцев, фрагменты рук, уши… При этом каждый обрубок носит следы тщательного прижигания. Видимо, преступник старался остановить кровотечение и продлить мучения жертвы во время этой варварской пытки».
Сам не свой от потрясения, я выключил телевизор. Я пытался как-то встряхнуться и привести голову в порядок, но перед моим мысленным взором стоял Эвери — беспомощный, объятый ужасом, знающий, что не сможет избежать того, что на него обрушилось.
Это свершил не агент, не представитель нашего мира, не контактная единица. Это сделал сам Большой Оператор, использовав сверхъестественные методы пытки. Я представил себе, как Коллингсворт заходится в крике, когда отделяется первая фаланга его мизинца, словно срезанная ножом, а из ниоткуда появляется лазерный луч, чтобы прижечь обрубок.
Я встал, обливаясь холодным потом от ужаса. Теперь я знал, что Большой Оператор — садист. Наверное, там, в Верхней Реальности, все садисты.
Я вернулся к окну, распахнул шторы, впустив в комнату темно-лиловый свет позднего вечера, и сел там в ожидании, сжимая винтовку. Чего я ждал? Полицию? Контактную единицу?
На мгновение мелькнула мысль, что Большой Оператор может и не знать, где я нахожусь. Но я отверг эту возможность. Скорее всего, Он уже выходил на меня с момента моего прибытия сюда. О, это очень даже вероятно. Ведь теперь я понял, что чувствовал предыдущие сеансы сопереживательной связи Его со мной только потому, что Он так хотел — тогда Ему предоставлялась возможность наслаждаться моими душевными муками. Снаружи сгустилась темнота, и за раскачивающимися на ветру зелеными ветвями то появлялись, то снова прятались мириады звезд, из-за чего казалось, будто тьма переливается множеством летающих светлячков. Ветреную ночь сопровождали своим меланхоличным аккомпанементом сверчки. Вдалеке им время от времени подпевала на низкой ноте лягушка-бык.
Иллюзия реальности была… О, она была настолько совершенной! Этот искусственный мир тщательно оснастили даже самыми крошечными деталями. Там, наверху, Они допустили лишь некоторые недоработки, создавая электронный реквизит. Всего лишь незначительные, малозаметные несуразности.
Я принялся всматриваться в мое усыпанное звездами небо, пытаясь сквозь иллюзорность увидеть абсолютную реальность. Но ведь Реальный Мир не относится к моей Вселенной, так же как я не имею отношения к Вселенной Реального Мира. И в то же время этот мир лежал всюду вокруг меня, скрытый электронной вуалью.
Я попробовал представить себе, что чувствовал Фил Эштон, когда выбрался из нашего с Фуллером симулятора. Затем мои мысленные устремления поднялись еще на одно деление выше — в Верхний Мир. Как там, наверху? Насколько он отличается от фальшивой реальности, которую я знаю?
Тут я понял, что он не может отличаться так уж сильно. Мир Фила Эштона, поддерживаемый электронными потоками в симуляторе Фуллера, по замыслу представляет собой копию моего мира — для того, чтобы прогнозы, которые должно поставлять нам это виртуальное мироздание, можно было с пользой применять у нас.
Аналогичным образом мой мир должен повторять тот, Верхний Мир. Большинство социальных институтов, наверное, повторяются. Наша культура, история, наше наследие и судьбы должны соответствовать.
И Большой Оператор вместе со всеми другими людьми там, наверху, должны быть людьми, как и мы, поскольку наше существование имеет для них смысл только в том случае, если мы представляем собой их аналоги.
За окном темнота стала менее густой под яркими лучами прожекторов. Свет от них заиграл на кронах деревьев. Затем я услышал свист аэромобиля, появившегося вслед за светом.
Я открыл дверь, выскочил во двор и начал пробираться, пригнувшись, вдоль ограды, держа перед собой винтовку.
Аэромобиль приземлился, его прожекторы погасли и замолк двигатель. Я принялся, прищурившись, вглядываться в ночную темноту, внезапно ставшую почти непроницаемой.
Это была не полицейская машина. И в ней находился всего один человек.
Дверь открылась, и водитель наполовину высунулся наружу.
Я спустил курок моей лазерной винтовки.
Отсвет от широкого луча малинового цвета очертил лицо… Джинкс Фуллер! И в тот же самый, такой жутко неловкий момент я увидел, как она свалилась на землю.
С криком «Джинкс!» я отшвырнул винтовку и помчался к поляне, безгранично благодарный сам себе за то, что настроил луч на низкую мощность, которая лишь временно оглушает…
Было далеко за полночь, а я все еще ходил взад-вперед по коттеджу в ожидании, когда Джинкс придет в себя. Но я знал, что она останется без сознания еще какое-то время, так как лазерная струя задела ее голову. Тем не менее, благодаря значительной ширине луча, страдать от последствий удара девушке предстояло недолго.
В течение ночи бесчисленное количество раз я принимался шарить в темноте, чтобы сменить очередное мокрое полотенце на ее голове. Но лишь когда сквозь занавески начал пробиваться рассвет, Джинкс застонала и поднесла слабую руку ко лбу.
Она открыла глаза и улыбнулась:
— Что случилось?
— Я выпустил в тебя луч, Джинкс, — с чувством раскаяния признался я. — Я не хотел. Думал, что ты конт… полицейский.
Я поправил себя вовремя. Мне никак не следовало усложнять ситуацию, заново вернув ей воспоминания о запретном знании.
Джинкс попыталась принять сидячее положение. Я помог девушке, поддержав рукой ее спину.
— Я… я услышала о беде, в которую ты попал, — сказала она. — И должна была приехать.
— Тебе нельзя было этого делать! Кто знает, что с тобой может случиться. Тебе нельзя здесь оставаться!
Она попробовала встать на ноги, но лишь свалилась обратно на кушетку. На какое-то время она оказалась не способна передвигаться без посторонней помощи.
