чудесной постелью. Обессиленный, я тотчас уснул.
Океан расстилал передо мною свою пустынную и сверкающую поверхность. Я обернулся на шум голосов. Два матроса-индейца смотрели на меня улыбаясь.
— Где мы находимся? — спросил я.
— На Юкатане, — ответил один из них.
Мы находились на полуострове Юкатан.
— А Жан? Где Жан?
Жестом указали они мне на моего товарища, который тоже лежал на песке. Он мирно спал.
Итак, экипаж шлюпки цел и невредим. Лишь наши колени и ладони были в ссадинах и синяках. Но разве это имело какое-нибудь значение? Оба матроса — Игнасио и Сантьяго — занялись обследованием местности. Говорили они вполголоса. Когда оба стали удаляться, я крикнул им вслед:
— А где же остальные? Где Вальдивиа?
Они только покачали головой.
Кто мог знать?
Нам повезло. «Пернатый Змей» канул в морскую пучину вместе со своим подозрительным грузом. И капитан последовал за ним в холодную могилу.
Я очутился на незнакомом берегу в одних полотняных штанах и рваной рубашке. Однако берег этот не показался мне таким уж негостеприимным. Достаточно было пройти немного вперед, чтобы наткнуться на деревню. По всей вероятности, мы находились на мексиканской территории. Чтобы достигнуть Гондураса или Гватемалы, надо было пройти через Антильское море. Но мы застряли в Мексиканском заливе.
Пляж был окаймлен пальмами. Невдалеке от нас высился лес. Деревья — значит, птицы, звери, и, наверно, питьевая вода. Жизнь. Мои губы совершенно пересохли. Хотелось пить.
В это время проснулся мой товарищ. Я увидел, как он медленно потягивался на песке. Все в порядке.
— Матрос! — воскликнул я. — Премиальные за разгрузку, пожалуй, не очень-то обременят нас!
— Премиальные… — пробормотал он. — Где мы?
Он протирал глаза и, видимо, вспоминал, что произошло с ним.
— На берегу Юкатана.
— А остальные?
— Я видел их шлюпку в самом начале. Если им удалось спастись, то они должны быть где-то неподалеку…
Жан еще раз потянулся:
— Я голоден!
— Хороший признак! Но вот, кажется, и завтрак готов.
Игнасио и Сантьяго приближались к нам с протянутыми ладонями, на которых лежали маленькие пятнистые яйца. Это были яйца морских птиц. Матросы нашли гнездо, обследуя пляж.
— Недурно, — сказал Жан, проглотив несколько штук. — Но я охотно попил бы чего-нибудь.
Игнасио, рослый матрос, сделал жест в сторону леса.
— Там, вероятно, найдется вода.
Мы направились к джунглям. Вот тогда-то и начались настоящие приключения. Ни один из наших индейцев не знал этой местности. По дороге к джунглям они признались нам, что разгрузка «Пернатого Змея» должна была произойти на границе с британским Гондурасом, но ураган самым трагическим образом сократил наше путешествие.
Наши проводники сохраняли вначале полное спокойствие. Потребовалось совсем немного времени, чтобы проникнуть в глубь тропического леса. Миновав пальмовую рощу и какое-то солончаковое болото, мы очутились вдруг в сплошной зелени. Деревья возносили свои макушки высоко вверх над нашими головами. Сплетения лиан, ползучих растений, густых цветов самых ярких окрасок образовали свод, который то смягчал проникавший сквозь него свет, то вовсе не пропускал его.
К счастью, длинная просека разделяла джунгли. Она казалась дорогой, проложенной сквозь заросли не то огнем, не то человеком неведомо когда… Может быть, сюда приходили за красным деревом?
Сантьяго позвал нас. Он шел впереди всех и остановился подле очень красивого дерева, обильно покрытого круглыми сероватыми плодами.
— Саподилла[9], — объяснил нам индеец.
Он рассказал, что эти деревья ценны своим вязким соком, и я понял, что речь идет о сапотовом дереве. Его сок в большом количестве экспортируется в Соединенные Штаты, где идет на производство знаменитой «жевательной резинки». Я не имел никакого желания жевать резину, но зато с удовольствием отведал плодов. Их оранжевая мякоть, похожая по вкусу на апельсин, немного утолила жажду.
Мы продолжали свой путь. Матросы рассказывали нам о Юкатане, куда мы попали впервые и где им тоже никогда не приходилось бывать. Это была страна древних майя, замечательного индейского племени, культура которого некогда царила на всем полуострове. Майя были великими строителями. Но позднее их города и храмы были захвачены джунглями и поглощены ими. Я слышал когда-то прежде об этих майя. Они действительно были цивилизованными людьми, искусными земледельцами. Они пользовались очень сложной иероглифической письменностью, и поныне еще не до конца расшифрованной. Утверждают, что майя были великолепными математиками и астрономами.
Лес вокруг нас становился все гуще. Мы шли теперь по какой-то тропе, едва заметной среди деревьев и кустарников. Крики попугаев, их щебет и свист сливались в необычайную музыку, которая неожиданно вдруг смолкала. Не потому ли, что музыканты слышали наше приближение или, быть может, какая-то таинственная драма разыгрывалась во мраке этого зеленого мира?
Потом я почувствовал, что тропинка постепенно уходит вниз. Скоро изменилась и растительность: поредели заросли, и деревья уже не так близко стояли друг к другу. Мы шли теперь по лесу, где попадалось много кедров. Странное чувство овладело мной: я на подступах к таинственному замку, где меня никто не ждет, но куда я обязательно проникну. И, хотя все вокруг было незнакомым, мне казалось, что я узнаю эти места, некогда покоренные руками человека.
Все больше солнечных пятен пробивалось сквозь деревья. Скоро мы выйдем из леса.
Индейцы шли впереди. Вдруг они остановились как вкопанные. Я услышал, что они тихо переговариваются между собой. Оказывается, оба матроса испытывали здесь те же чувства, что и я.
— Мне кажется, что мы что-то увидим, — шепнул я своему товарищу.
— Что именно? Поселок?
— Не знаю — но взгляни на индейцев.
— Они встревожены.
Еще через несколько сот метров мы обнаружили мертвый город. Немало времени нам потребовалось, чтобы понять это. Мы стояли на небольшой возвышенности на опушке леса. Внизу простиралась холмистая долина. Сначала ничего нельзя было увидеть, кроме лавины зелени, пятен деревьев, но стоило всмотреться повнимательней, становились заметны другие краски: серые, красноватые. Что это? Скалы, пласты песчаника или сланца?
Игнасио заговорил первым.
— Древний город! — сказал он еле слышно.
«Что ж, — подумал я, — наш поход, возможно, окажется не таким уж бесполезным. Как знать? Может быть, мы откроем город, неизвестный историкам».
Однако, прежде чем приблизиться к развалинам, покоившимся под зелеными покровами, мы сделали привал. Мы увидели вдруг родник. Он бил у подножия скалы, возвышавшейся над долиной. Это был исток речушки, устремившейся к мертвому городу. Медленными глотками пили мы прозрачную воду. Прежде чем влиться в речной поток, вода скоплялась в изъеденном и поросшем мхом большом каменном котловане. Мне подумалось, что этот водоем создала не природа, а человек. Мы поднялись и пошли к тому месту, которое
