Я еще никогда не бывал в местах, подобных этому, а потому мое сердце невольно сжималось уже от одного только вида таких величественных и малопонятных для меня строений. Ни одно из возведенных человеческими руками творений, которые мне раньше доводилось видеть, не могло сравниться с тем, что было здесь. У меня возникло ощущение, что я либо смотрю научно-фантастический фильм, либо вообще нахожусь на другой планете.
И даже царившая здесь тишина казалась какой-то нереальной.
Жизнь в этом городе угасла много-много веков назад, однако его развалины производили такое впечатление, как будто в них таилось нечто живое, и это живое относилось к незваным пришельцам явно недоброжелательно.
Испытывая едва ли не благоговение, мы стали бродить среди развалин, останавливаясь у каждой каменной стелы, которая более-менее хорошо сохранилась. Эти древние стелы были украшены барельефами и иероглифами, и мы фотографировали их весьма кстати прихваченным с собой цифровым фотоаппаратом.
Мы посвятили все утро осмотру руин, и к полудню у нас сложилось довольно четкое представление о планировке древнего города майя и взаимном расположении его основных сооружений — храмов, жилищ знати и жрецов, различных каменных стел. Многие строения были украшены странными рисунками, смысл которых мне был, конечно же, непонятен. Самым величественным сооружением среди всего архитектурного ансамбля была пирамида, построенная на вершине пологого холма, примыкавшего к площади, которую мы обнаружили сегодня утром самой первой. Именно эту пирамиду, а точнее, ее возвышавшуюся над кронами деревьев верхушку, мы увидели вчера, когда причаливали на лодке Пабло к берегу. Вблизи она оказалась еще более величественной, а на ее вершине находилась надстройка — по-видимому, святилище — с большим фронтальным входом и несколькими внутренними помещениями, стены которых кое-где были покрыты иероглифами. Оттуда, с вершины пирамиды, открывался превосходный вид на весь архитектурный комплекс, и я, стоя там, смог оценить предусмотрительность основателей города, построивших его на участке, который почти со всех сторон огибала бурная река. С внешним миром этот город был соединен лишь узкой полоской земли, заблокировать которую в случае нападения врагов не составило бы большого труда.
Когда солнце начало потихоньку клониться к закату, мы решили вернуться. Спустившись с «пирамиды на холме» по длиннющей каменной лестнице, простирающейся аж до основания холма, мы прошли мимо стоявшей там каменной стелы, пересекли площадь, которую стали называть теперь Центральной площадью, и отправились по уже знакомой тропинке в свой лагерь.
Я занялся благоустройством лагеря и приготовлением пищи, а Касси и профессор, усевшись рядом, стали сопоставлять свои записи и обсуждать то, на что они сегодня обратили внимание. Закончив свою работу, я подошел к ним. Они в этот момент склонились над портативным компьютером, питающимся от солнечной батареи, и начали переписывать на жесткий диск сделанные сегодня фотоснимки, чтобы затем рассортировать их в зависимости от места съемки.
— Вы, я вижу, решили сосредоточиться на иероглифах, — сказал я. — Вы их уже все сфотографировали?
— Как бы не так! — оживившись, воскликнула Касси. — Всего лишь малую часть. Их там еще несколько тысяч.
— По правде говоря, мне непонятно, зачем вы этим занимаетесь. Даже если вы сфотографируете абсолютно все эти странные рисунки, у вас уйдут целые годы на то, чтобы перевести их на испанский язык, а в конечном счете может выясниться, что они не несут никакой информации, которая помогла бы нам найти то, что мы ищем.
— В этом ты абсолютно прав, — с беззаботным видом согласилась Кассандра, — особенно если учесть, что никто из нас двоих, — она показала на себя и профессора, — не является специалистом по иероглифической письменности майя.
— Ты шутишь?!
— Вовсе нет, Улисс, — спокойно произнес профессор. — У меня нет об этой письменности ни малейшего представления, а сеньорита Брукс, насколько я вижу, знает о ней немногим больше, чем я.
— Тогда какого черта вы этим занимаетесь?
— Мы готовим базу данных, — уклончиво ответил профессор.
В начале этого разговора мне казалось, что они шутят, но теперь я всерьез забеспокоился.
— Если я вас правильно понял, вы собираетесь потратить время, которое мы пробудем здесь, на фотографирование нескольких тысяч иероглифов, заведомо зная, что все равно потом не сможете прочитать их, да?
— А вот этого я не говорила, — возразила Кассандра.
— Как это не говорила? Вы только что признались, что ни один из вас ничего не смыслит в этих иероглифах!
Кассандра, улыбнувшись, легонько похлопала ладошкой по лежавшему у нее на коленях портативному компьютеру.
— Мы — не смыслим, — сказала она, а затем, посмотрев с почти материнской нежностью на компьютер, добавила: — А он — еще как смыслит. — Она улыбнулась и кивнула на экран. — По правде говоря, тут нет ничего сложного. На этом компьютере установлена программа, разработанная моими коллегами по университету. Она, правда, еще толком не испытана, но мои коллеги все же любезно согласились передать мне ее через Интернет.
— А как она работает?
— Принцип работы этой программы заключается в том, что она сравнивает фотографические изображения иероглифов с содержанием прилагаемой к ней базы данных, в которую занесено большинство из известных иероглифов майя с указанием их возможных значений. — Продолжая рассказывать, Касси вывела на левую часть экрана один из сфотографированных ею иероглифов, напоминавший голову ягуара со странным хоботом, задранным вверх. — Компьютер просматривает всех возможных «кандидатов», определяет, какой из них является наиболее подходящим, и через несколько секунд… — Касси замолчала, наблюдая за тем, как в правой части экрана появился рисунок, очень похожий на сделанный ею фотоснимок, — бах! и мы получаем его перевод на испанский язык. В данном случае программа сообщает, что иероглиф соответствует слову «Соц», то есть названию четвертого месяца календаря майя.
— Мне даже не верится. Как может компьютер идентифицировать рельеф, представленный на двухмерной фотографии?
— В этом-то и состоит главная особенность, потому что эта компьютерная программа на самом деле ничего не идентифицирует. Она просто сравнивает сочетания светлых и темных точек на фотографии и рисунках из базы данных и делает это до тех пор, пока не натолкнется на сходное изображение.
Профессор, слушая Кассандру, кивал с таким видом, как будто она излагала прописные истины.
— Я все равно ничего не понимаю, — признался я.
— Тогда давай я приведу тебе пример. Ты видел когда-нибудь фильм про полицию, в котором снимают оставленные преступником отпечатки пальцев, а затем при помощи компьютера проверяют наличие схожих отпечатков в имеющейся у полиции базе данных?
— Да, конечно.
— Так это то же самое. Программа, которую мне предоставили коллеги по университету, не имеет ни малейшего понятия об иероглифике майя — она всего лишь анализирует сочетания светлых и темных точек на фотографии и ищет среди имеющихся в базе рисунков тот, у которого были бы примерно такие же сочетания.
— Теперь понятно… — сказал я, кладя руку на плечо Кастильо. — А если мы вместо фотографии иероглифа майя введем в компьютер фотографию профессора в его смешных штанишках…
— Скорее всего, он покажет тебе самый похожий на него иероглиф и сообщит его возможные значения.
— Давай проведем эксперимент!
Профессор отстранил мою руку и посмотрел на меня поверх очков.
— А почему бы не провести эксперимент над тобой? — сердито спросил он. — Мы тогда узнали бы, был ли у майя иероглиф, символизирующий такого пустомелю, как ты.
