Затем я зажал зажигалку между коленями, зажег ее и поднес путы на своих руках к маленькому огоньку. Мне пришлось повторить это последнее действие три раза, потому что боль в обжигаемых пламенем запястьях становилась невыносимой гораздо раньше, чем пластиковые путы начинали плавиться, однако в конце концов мне удалось высвободить руки, хотя я и искусал себе при этом губы, чтобы не закричать от боли.
Теперь мне нужно было выбраться из подземелья наружу, а для этого я должен был разобраться, где нахожусь, поскольку не имел об этом ни малейшего представления.
Освещая себе путь мерцающим светом зажигалки, я осторожно продвигался вперед по туннелю. До меня уже не доносились звуки схватки наемников с морсего, однако я не знал, по какой причине: то ли потому, что я отошел слишком далеко, то ли потому, что одна из противоборствующих сторон уже покончила со второй. Хотя я с самого начала замышлял заманить наемников на территорию морсего, чтобы те их там прикончили, в этот конкретный момент я, идя без какого-либо оружия, лишь с маленькой зажигалкой в руках по темному туннелю, в любом месте которого на меня могли неожиданно наброситься ужасные чудовища, подумал, что этот мой замысел был не таким уж и хитроумным. Когда я с воодушевлением изложил его несколько часов назад своим друзьям, сидя под теплыми лучами полуденного солнца, эти самые друзья обозвали меня чокнутым и сказали, что предложенный мною план — нелепый и глупый. И вот теперь я осознал, что они, пожалуй, были правы. О чем я тогда, черт возьми, думал?
Впрочем, горевать по этому поводу было уже поздно: как говорится, что сделано, то сделано. Я сам заварил всю эту кашу, и мне теперь оставалось только одно — шагать по туннелю вперед и надеяться на то, что у моего ангела-хранителя сегодня не выходной день.
— Мы бывали и не в таких переделках, — тихо сказал я сам себе, чтобы слегка взбодриться, хотя в глубине души и знал, что в такую ужасную ситуацию мне попадать еще никогда не приходилось.
Я понимал, что нахожусь на территории крайне враждебно настроенных существ и что идти по ней с зажженной зажигалкой — это все равно что нести над головой ярко освещенный плакат с объявлением о раздаче бесплатной еды, однако инстинкт, который можно было бы также назвать паническим страхом, не позволял мне ее погасить. Кроме того, я вспомнил, что морсего, насколько мне было известно, обладали способностью очень хорошо видеть в темноте, а потому они все равно меня рано или поздно обнаружат — или почувствуют мой запах, — независимо от того, будет ли у меня в руках горящая зажигалка или нет. Мой единственный шанс заключался в том, чтобы суметь выбраться из этой темной клоаки как можно быстрее, а иначе моя надежда на то, что я останусь в живых, могла рухнуть едва ли не через несколько минут.
Я шел, стараясь передвигать ноги в воде так, чтобы производить как можно меньше шума, а потому, когда я услышал позади себя, еще на относительно большом расстоянии, легкие всплески, то сразу же догадался, что кто-то идет вслед за мной.
Я погасил зажигалку, остановился и, затаив дыхание, прислушался. Мое сердце, похоже, решило меня выдать: оно забилось так сильно, что его удары стали отдаваться у меня в мозгу, и мне показалось, что они слышны во всем подземелье, словно грохот артиллерийских орудий. Тем не менее мне чуть позже удалось услышать чье-то дыхание, которое я поначалу, едва ли не обрадовавшись, принял за дыхание Соузы или его подчиненного.
Почти неслышный шум всплесков приближался медленно, но неумолимо, а вместе с ним все ближе и ближе ко мне раздавались звуки тяжелого, хриплого и прерывистого дыхания. Я стоял абсолютно неподвижно, напряженно пытаясь понять, кто же это может так дышать. Я рассчитывал, что если это наемник, то можно было бы, используя фактор неожиданности, напасть на него из темноты и — если мне повезет — его обезоружить.
Однако мой план рухнул еще до того, как я успел его толком обдумать.
Когда я наконец-таки решился сделать вдох, в мои ноздри ударило какое-то гнусное зловоние, и я осознал, что то существо, которое украдкой приближалось ко мне, было отнюдь не человеком.
81
На меня нахлынула волна безумной паники — такой, от которой волосы на затылке встают дыбом, как шерсть у кота, и я почувствовал, как по всему моему телу — от макушки и до кончиков пальцев ног — побежали холодные мурашки. Мне стало понятно, что морсего — а может, их было даже несколько — заметил меня и теперь потихонечку ко мне подкрадывается, намереваясь неожиданно напасть в темноте.
Я стоял, словно окаменевший, не зная, что же мне делать, и осознавая, что после ожесточенной схватки с хорошо вооруженными наемниками жалкое пламя моей зажигалки вряд ли испугает этого морсего, пусть даже он и не переносит яркого света. Я мог внезапно зажечь зажигалку и ошеломить его на короткое время, но только в том случае, если бы мне удалось зажечь ее в нужный момент, — однако в данной ситуации это вряд ли бы помогло. Поэтому я решил, что мне не остается ничего другого, кроме как продолжать идти по туннелю с зажженной зажигалкой, делая вид, будто я не заметил, что меня кто-то преследует. Я осознавал, что, если я брошусь бежать что есть сил, морсего — возможно, бегающий быстрее и уж точно лучше меня ориентирующийся в этих темных туннелях, — так или иначе меня догонит. В общем, я, стараясь казаться до глупости беспечным, но при этом напряженно прислушиваясь на ходу, снова зашагал по туннелю, держа перед собой зажигалку, пламя которой, однако, дрожало уже гораздо сильнее, чем минутой раньше.
И тут я заметил в десятке метров впереди себя слабое отражение света своей зажигалки. Всмотревшись в полумрак, я увидел, что уже почти подошел к концу туннеля и что путь мне впереди преграждает стена, покрытая лишайником, мохом и слизью, от влажной поверхности которой и отразился свет зажигалки. Мое сердце сильно заколотилось; в голове мелькнула мысль, что морсего так неторопливо преследовал меня как раз для того, чтобы загнать вот в этот тупик.
Я пошел немного медленнее, потому что каждый шаг приближал меня к концу туннеля — и, видимо, к концу моей жизни, — и стал лихорадочно размышлять над тем, что же теперь делать, но мне не приходило в голову никаких идей. Бежать из этого тупика было некуда.
Доносившийся до меня откуда-то сзади гнусный запах становился все более интенсивным, и мне не оставалось ничего другого, кроме как продолжать идти вперед, чтобы, когда я наконец-таки упрусь в терпеливо ожидающую меня каменную стену, повернуться к ней спиной и, имея в арсенале одни лишь кулаки, вступить в схватку, стараясь, чтобы врагу пришлось заплатить за мою жизнь подороже, — ну, уж во всяком случае, чтобы она досталась ему не бесплатно.
Я, готовясь к схватке, начал глубоко дышать, наполняя легкие кислородом, и напрягать мышцы, когда, находясь уже всего лишь в паре метров от стены, заметил, что это никакой не тупик, а пересечение туннелей в форме буквы «Т» и что налево и направо от меня имеются туннели, которые были такими же темными и узкими, как и тот туннель, в котором я в этот момент находился. Однако эти туннели показались мне коридорами роскошного отеля «Ритц» — с мраморными стенами и с красным ковром на полу. Я, увидев, что окружающий меня мир здесь еще не заканчивается, едва не вскрикнул от радости.
Затем я, недолго думая, повернул в тот туннель, который находился от меня справа, однако не успел ступить по нему и шага, как откуда-то из его глубины до меня донеслось чье-то сердитое рычание. «Нет, туда мне не надо», — мелькнуло в моем мозгу. Я, словно бы ничего и не слыша, медленно повернулся в сторону другого туннеля и подумал при этом, что шансов выжить у меня в нем явно намного больше.
Не осмелившись даже бросить взгляд в глубину того туннеля, по которому я сюда пришел, — уж больно мне было страшно, что я увижу в нем что-то ужасное, — я выставил перед собой зажигалку и пошел по туннелю, уходящему влево. Не услышав в ответ на эти свои действия никакого рычания и предполагая, что я на некоторое время пропал из поля зрения преследующего меня морсего, я, едва только завернув за угол, бросился бежать настолько быстро, насколько мне это позволяла вода.
Моему преследователю наверняка не потребовалось много времени на то, чтобы разгадать мой «маневр», однако мне, по крайней мере, удалось выиграть немного времени, и, когда я услышал позади себя, как он, судя по всплескам, пошел быстрее, я уже углубился в этот новый туннель, который при тусклом свете зажигалки почему-то показался знакомым. Это ощущение во мне окрепло, когда я, подбежав к
