Зарема

Дочь ничем не хуже сына.
И поэту в первый раз
Я предстала напоказ,
Как на выставке картина.

И пришел он в изумленье:
«Дочка — просто загляденье!»
И глядел, разинув рот,
Сквозь оконный переплет.

Я заплакала с испуга
И не знала об одном,
Что мой плач не режет слуха
Человека за окном,

Что звучит мой плач, как скрипка,
Как свирель или зурна,
Для мужчины, чья улыбка
Ликовала у окна.

Думал он:
              «Скажи на милость!
Схожа с маковкой вполне,
Существа не приходилось
Видеть крохотнее мне».

ЧТО Я ПОДУМАЛА

Я слегка поджала губки,
Словно думала:
                       «Ну что ж,
Согласовывать поступки
Ты теперь со мной начнешь.

Будешь вскакивать с постели
И бежать на голос мой.
И тебя в тиши ночной
Песни петь у колыбели
Научу я под луной.

И смогу,
             как ни работай,
И в десятый раз и в сотый
Помешать тебе на дню,
И отцовскою заботой
Я тебя обременю.

Заведу свои порядки,
И, как маленький, играть
Ты со мною будешь в прятки,
Будешь, словно на зарядке,
Головою вниз стоять.

Будешь ты мне подчиняться,
Делать то, что прикажу,
То заставлю рассмеяться,
То возьму и рассержу.

То займусь сама игрою,
То включится вся родня
И, как старшую, порою
Будет слушаться меня.

Любопытство — не причуда,
Всех вопросами дойму:
«Для чего?..
                 Зачем?..
                             Откуда?..
Сколько?..
               Где и почему?..»

И тебе еще придется
Много раз наверняка
Превращаться в иноходца,
Мне — в лихого седока.

И теперь тебе не просто
Задержаться где-нибудь
И домой вернуться поздно,
Дверь толкнув тихонько в грудь.