Звери и птицы дружно закивали.
– Как вы считаете, какая из двух белочек, о которых я рассказал в притче, более жестокая? Первая или вторая? – медленно произнес Грач. После чего он выдержал паузу, поклонился и спрятался в дупле.
Звери стали потихоньку расходиться, памятуя о просьбе Грача не высказываться сразу, а сначала подумать.
– М-да, ну и притча… – пробормотал Ежик. – Ладно, пошли домой, что ли?
– Может, Синичку подождем? – спросила Белочка.
– Да ну ее, она сейчас будет вокруг дупла Грача виться, пока тот ее лично не примет, – махнул лапкой Ежик. – Пошли!
И они пошли домой. Белочка была задумчива.
– Послушай, Ежик! – вдруг сказала она. – Последний вопрос Грача странный. Потому что очень легкий. А вот одну вещь я не поняла. Почему Цветок не смог расти, когда ушла белочка?
– Что ж тут непонятного? – ответил Ежик. – Грач же сказал, что аромат цветка был отголоском мечты. А мечта вырасти выше деревьев ушла вместе с белочкой. Ведь Цветок был не глупый, и сам прекрасно понимал, что ему никогда не наполнить ароматом весь лес. Но сама это мечта и белочка, которая была рядом и верила в нее, позволяла Цветку пахнуть так, как он пах. Понимаешь?
– Не очень. Выходит, Цветок обманывал и себя, и белочку?
– Ты не поняла этого места, – вздохнул Ежик. – Впрочем, оно очень трудное, поэтому Грач и вопрос задал такой легкий, совсем про другое. Кстати, как ты на него ответила?
– А чего тут отвечать?! Конечно, вторая белочка более жестокая! Она ведь пришла и сорвала бедный Цветок!…
– У-у-у, да ты, похоже, вообще ничего не поняла! – сказал Ежик. – Он даже остановился и укоризненно посмотрел на Белочку. – И какой смысл после этого водить тебя на лекции разных мудрых птиц?
– А я с тобой сама больше не пойду! – обиделась Белочка. – Потому что ты только бурчишь, вместо того, чтобы просто объяснить!
– Ладно-ладно! – Они снова пошли по тропинке. – Вторая белочка в притче не жестокая. Вернее, не жестокее остальных жителей того леса. Она самая обычная, как и все. Увидела красивый цветок ну и сорвала. Точно так же поступил бы любой другой житель того гниющего леса, о котором говорил Грач.
По– настоящему жестокая именно первая белочка. Потому что ее жестокость сознательная, а не врожденная, как у остальных жителей леса. Вторая белочка не могла поступить иначе, а первая -могла. Она единственная в том лесу могла защитить Цветок от других зверушек, она единственная, кто могла думать о благе других, и о том, чтобы аромат Цветка мог свободно распространяться по лесу. А не о том, как украсить свою прическу и принести приятный запах в свое собственное дупло. Так что, как это ни странно, по- настоящему эгоистичная и жестокая белочка – первая, а не вторая…
– Ой, и правда… – Белочка задумалась, а потом, словно решив поделиться сутью своих размышлений, сказала: – Я бы не стала дружить с такой белочкой!
– Я тоже! – кивнул Ежик, а потом вдруг спохватился: – Ой, я же с тобой не разговариваю!
После чего припустил по тропинке, добрался до родной сосны и спрятался в домике.
Стать Ветром
Эта полянка пользовалась дурной славой. Жители леса обходили ее стороной. Потому что на поляне росли только ядовитые нарциссы, а над ними летали жирные трутни, больше похожие на синих навозных мух.
Нарциссы очень гордились своей красотой и своей полянкой, на которой, кроме них, никого не росло. И у каждого нарцисса был свой трутень, очень хорошо умевший жужжать о любви, при этом думая только о том, как залезть в цветок и поесть пыльцы. Ведь больше на поляне нечем было поживиться, так что трутни приспособились наслаждаться тем, что было: гордой красотой нарциссов, их тычинками-пестиками. Для этого надо было всего лишь немного пожужжать, и любой нарцисс раскрывался, веря во все, о чем жужжали трутни. Ведь ни один нарцисс на поляне не сомневался, что именно он самый прекрасный, самый удивительный и неповторимый. И каждый трутень очень хорошо научился говорить то, что от него хотели слышать, чтобы получить свое. Ведь жужжать о любви очень просто. Намного проще, чем любить…
Но однажды на полянке проклюнулся странный росток. Сначала все нарциссы вокруг подумали, что это родился один из них, и с нетерпением ждали, когда появится цветок, чтобы рассказать ему о себе, о своей удивительной красоте. Каждый нарцисс на поляне только и делал, что без устали говорил о своей красоте и удивительных качествах, и всегда искал тех, кто еще не знал об этом. Но когда новый цветок наконец раскрылся, нарциссы вокруг ахнули.
– Кто это? – почти хором спросили они. А потом также хором воскликнули:
– Какой уродливый цветок! Он совсем не похож на нас!
Такое единодушие среди нарциссов случалось редко, но тут они вместе неодобрительно загалдели:
– Посмотрите на этот цветок! У него нет ни одного гладкого лепестка! А цвет?! Нет, вы посмотрите! Какой вульгарный цвет! Нет даже белого пятнышка!
– Он совсем не такой, как мы… – повторяли нарциссы. И это был приговор. Они отвернулись от только что появившегося на свет цветка. – Он чужой! Ему не место на нашей поляне! И пусть не рассчитывает, что мы примем его в свой круг только потому, что он появился здесь! Таким, как он, не место среди нарциссов! …
Когда Одуванчик раскрыл свою мохнатую желтую головку, то первым делом увидел огромный яркий цветок высоко-высоко в небе.
– Привет! – сказал ему Одуванчик и счастливо улыбнулся. Солнце улыбнулось Одуванчику в ответ, и он спросил: – Я родился! Кто я?…
