образовывали яркие причудливые короны. Вокруг неподвижных прудов росли пальмы и смоковницы, а на плоских камнях грелись ящерицы. После поездки из школы здешний воздух казался удивительно теплым и сухим.
– Здесь кто-нибудь живет? – спросила она.
– Нет, дом находится в главном куполе. Это что-то вроде заповедника. Всего их у нас шесть. – От Лоренса не укрылось встревоженное выражение ее лица. – В чем дело?
Розалин отвернулась; похоже, вопрос Лоренса еще больше расстроил ее.
– Ну пожалуйста, Розалин.
Внезапно она оказалась в его объятиях и зарыдала. У Лоренса разрывалось сердце, ему было больно видеть ее такой несчастной. Того гляди, он сам вот-вот расплачется. В данный момент ему хотелось одного – чтобы она успокоилась. Все его чувства к Розалин неожиданно обрели еще большую силу. Даже в слезах она была прекрасна.
– Я поклялась себе, что никогда не буду этого делать, – всхлипнула она.
– Чего? В чем дело? Во мне?
– Нет. Да. Вроде бы. В том, кто ты есть.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я проявляю слабость. Но после того как погиб папа, все пошло кувырком. Каждый месяц все было по- другому. Порой мне казалось, что каждый день мне придется сталкиваться с чем-то новым. Я от этого уже устала. Я просто хочу оставаться в одном и том же месте и чтобы все дни были скучными и похожими друг на друга. Это дало бы мне ощущение стабильности и покоя.
– Да ведь сейчас все в порядке, все уладилось. – Лоренс нежно погладил ее по спине. – Ты прибыла на Амети, и уж поверь мне, здесь нет ничего скучнее, чем школа Хиллари-Эйр.
Розалин по-прежнему не смотрела ему в глаза.
– Я проверила, кто ты такой.
– Правда?
– Да. Твоя семья входит в состав совета директоров корпорации «Макартур», Лоренс.
– Ну да. И что с того?
– А ты мне об этом не говорил.
– Потому что не было подходящего случая. А вообще при чем тут это?
– Я думала… Ты богатый, и у тебя здесь множество друзей и знакомых. Я знаю, как много в этом мире значит положение в обществе. А я просто приехала сюда, и мы совсем не богатые. Я думала, что для тебя я просто развлечение во время отдыха. Что-то вроде курортного романа. Думала, что больше не увижу тебя, и ты будешь со смехом рассказывать друзьям, как легко я сдалась. А потом оказалось, что ты ждал меня этим утром, и…
На ее глаза вновь навернулись слезы.
Лоренс взял ее лицо своими ладонями и повернул, чтобы Розалин посмотрела ему в глаза.
– Я никогда об этом не думал. Я не могу даже поверить, что тебе такое пришло в голову. Розалин, тебе придется терпеть меня до конца твоей жизни, потому что я никогда больше не найду такую замечательную девушку, как ты. Никогда. И если уж кто-то и должен волноваться, так это я. Тебе стоит только посмотреть на наших спортсменов в школе, чтобы понять, какую ошибку ты допустила.
– Нет! – Она положила руку ему на затылок и притянула к себе, чтобы поцеловать. – Нет, Лоренс. Мне не нужны безмозглые спортсмены-качки. Мне нужен ты.
Некоторое время они стояли, обняв друг друга, не обращая внимания на попискивание, издаваемое гекконами и саламандрами. В конце концов Розалин улыбнулась и вытерла лицо рукой, размазав следы от слез.
– Наверное, я выгляжу просто ужасно!
– Ты выглядишь замечательно.
– Очень мило с твоей стороны, но я не хочу в таком виде предстать перед твоей мамой.
– Э-э… думаю, вначале нужно зайти в мое убежище.
Открывая дверь гаража, Лоренс на мгновение засомневался. Глядя на свою берлогу сейчас, стоя бок о бок с Розалин, он с досадой понял, что она смотрится, наверное… скажем так, по-дурацки. Его личная империя. Она давала слишком большое представление о его личности.
Розалин вошла и огляделась по сторонам.
– Смотрится очень…
– Печально? Эгоистично? Безвкусно?
– Нет. Просто сразу видно, что здесь обитает мальчишка.
Розалин провела рукой по спинке потрепанной кожаной кушетки. Она взглянула на Лоренса, тот в ответ посмотрел на нее.
Нижняя часть двери еще даже не успела закрыться, как они уже отчаянно пытались сорвать друг с друга одежду.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Розалин.
Она лежала на кушетке, положив голову ему на колени.
