единственное слово, произнесённое им, относится к тому, что она сказала. И сделав на этом слове ударение, Седина продолжила:
– Невероятно, что вам указали на дверь? Вам придётся поверить в это. Вам здесь нечего делать. Вы здесь лишний.
– Я в этом не уверен. – Глубокий волнующий голос, в котором слышалась едва заметная насмешка, обволакивал её, заставляя осознавать то, что происходит с ней помимо её воли в то время, как его глаза продолжали жадно смотреть на её губы.
Ему, кажется, тридцать семь, и последние двадцать из них он прекрасно понимал, какой эффект производит на женщин, подумала она язвительно. И совершенно очевидно, что когда ему нужно, он пользуется чувствительной слабостью женских сердец.
Но она не какая-нибудь пустоголовая бабёнка и знает, чего стоят его слова с подтекстом. И когда он сказал:
– Но вообще-то я пришёл поговорить с Мартином, – она смогла холодно ответить ему:
– Его здесь нет. Боюсь, что вы понапрасну теряете время.
– Я бы не назвал знакомство со столь восхитительной амазонкой напрасной тратой времени. – У него хватило наглости, произнеся эти слова, улыбнуться ей и подойти поближе, так, что она почувствовала тепло его тела и отметила, что их разделяют какие-нибудь несколько сантиметров; однако Седина сжала зубы и заставила себя стоять на месте, когда он взял её за подбородок своей горячей рукой и, глядя в кипящее золото её глаз, спросил мягко:
– Не могу понять, откуда такое враждебное отношение?
Он пытается использовать своё неотразимое мужское обаяние, чтобы взять над ней верх – это уж слишком! Она ещё больше презирает его за это. Она дёрнула головой, освобождаясь от его прикосновения, и разметала при этом по плечам свои роскошные волосы Её глаза пронзили его взглядом, полным возмущения и гнева:
– Не сомневаюсь, что вам прекрасно известно, откуда! – Однако она решила, что нельзя терять самообладания и продолжала, стараясь говорить ледяным тоном:
– Как я вам уже сказала, его нет дома. Пожалуйста, уходите.
– Ничего, я подожду. – Возмутившее её движение плеч под этим дорогим костюмом привело её в ярость, тем более, что он спокойно прошёл к одному из кресел и уселся а него, протянув длинные ноги к огню Что же, придётся кое-что объяснить ему, и она не будет мямлить и бормотать что-то нечленораздельное, но и из себя выходить тоже не будет Она уверенно встала перед ним и, набрав в лёгкие воздуха, произнесла:
– Мартина сегодня не будет. И не только сегодня – Больше она ему ничего не скажет. Ни за что на свете она не скажет ему, почему Если он узнает, где он сейчас находится, то пулей помчится туда и будет предъявлять свои требования у постели больного!
– Где он? – Впервые она смогла ясно увидеть, что это за человек. Его насмешливые глаза сейчас были холодны и неподвижны, как замерзающее озера, черты лица непроницаемы, его великолепное мужское тело излучало мощную ауру спокойной силы Ясно было, что он явился сюда не за грошовой подачкой.
– Представления не имею, – солгала она, слегка раздвинув губы в фальшивую улыбку и усаживаясь с естественной грацией в кресло напротив него.
– Я вам не верю – Голос его звучал спокойно и жёстко. Она бросила на него выразительный взгляд: ей наплевать, верит ли он ей, но в глубине души она чувствовала безрассудное возбуждение, понимая, что игры с этим дьяволом могут оказаться весьма рискованными – Это ваше дело. Но вам придётся ждать очень и очень долго – Опять вы говорите не правду, – отметил он со спокойным презрением, сопровождая свои слова движением мощных плеч. – Вы передали ему то, что я просил? Вы объяснили, что это действительно важно?
– Да. – Это слово было горьким признанием того, какую реакцию вызвала её записка, однако Адам спокойно продолжал, как будто не замечая резкого изменения её тона.
– Тогда я просто отказываюсь поверить, что он мог спокойно уйти, не повидавшись со мной – Да? Я смотрю, вы достаточно самоуверенны, – поддела она его с холодной язвительностью, тщательно скрывающей её бурное негодование в ответ на его невозмутимость и высокомерие Доминик говорил, что этот посетитель является врагом Мартина, и Ванесса подтвердила это. И теперь она тоже начинала понимать, почему они таким образом восприняли известие о его визите – как будто им сообщили, что в их доме обнаружена спрятанная бомба. Адам Тюдор совсем не был тем жалким, опустившимся попрошайкой, которого она представляла по рассказу Доминика. С тем бы она справилась. В действительности все было намного иначе.
Она почувствовала, как холодок пробежал по её спине, когда она заставила себя посмотреть ему прямо и спокойно в глаза своими золотистыми миндалевидными, но сейчас чуть сонными, глазами, которые мало говорили о её остром, как бритва, уме, и спросила как бы между прочим:
– Ну и насколько вы собираетесь растрясти Мартина? – По его элегантному виду, по той одежде, которая была на нем, было видно, что он привык к дорогим вещам. Так что вряд ли он ограничится небольшой суммой.
– Вижу, что Доминик с Ванессой успели вас обработать. – Его красивый рот скривился в лёгкой усмешке, и в слегка прищуренных зелёных глазах заиграли далёкие огоньки, из-за которых у Селины перехватило дыхание. Она быстро повернулась в сторону камина, глядя на огонь, и её чёткий надменный профиль освещался мягким светом, высвечивая очаровательное несовершенство чуть коротковатой верхней губы, весь её пухлый чувственный рот, как бы созданный для поцелуев. Он же продолжал своим грудным бархатным голосом, как будто вопрос был чисто риторическим:
– Как я понимаю, ваш двоюродный брат и тётка тоже были неожиданно вынуждены покинуть дом?..
Он никогда не узнает, насколько неожиданно. Она презирала себя за то, что его голос, его внешность, его мужское звериное обаяние вызывали у неё внутреннюю дрожь. Ведь этот человек был дядиным врагом! Одно известие о том, что он собирается прийти, свалило пожилого человека с сердечным приступом! Так отчего же её жалкое тело реагирует на него так, как будто она всю жизнь ждала этого человека, хотя умом она понимает, что он негодяй?
К горлу подступит комок от отвратительного смешанного чувства физического влечения к нему и ненависти к самой себе, так что она не могла произнести ни слова, лишь кивнула головой, не в состоянии, однако, удержаться от того, чтобы не бросить на него быстрый взгляд, мгновенно встретившийся с его взглядом.
– Тогда у меня нет выбора. Предстоит иметь дело с вами, однако никаких возражений не будет, поверьте мне. – Волнующая проникновенность его голоса заставила её сердце бешено колотиться. Она непроизвольно подняла было руку к груди, но заметила, что его жгучий взгляд уловил этот жест, и вся вспыхнула.
С некоторым опозданием она взяла себя в руки и выдавила:
– Прекрасно. – Он прекрасно знал о своей мужской привлекательности, о том, какое впечатление производит на женщин, и использовал это своё оружие по мере необходимости. Но если он считает её лёгкой добычей только потому, что она женщина, тогда у неё есть преимущество. Он будет уверен в том, что она не устоит против его чар, перейдёт на его сторону баррикады, увлечённая силой исходящего от него магнетизма. Он ещё не знает, что за Мартина, за его благополучие она будет бороться всеми доступными ей средствами.
Ну вот опять – это фальшивое неискреннее обаяние, прозвучавшее в мягком голосе:
– Я очень много необыкновенно интересного слышал о вас…
Это была наглая ложь. Её положение в компании было не таким уж значительным; она, разумеется, работала в полную меру своих немалых способностей, однако до того, чтобы стать знаменитостью, ей было далеко. И с каких это пор мужчины, тем более такого склада, стали интересоваться ассортиментом модных дамских магазинов? Он не мог получить о ней какие-то сведения от отца или от семьи. Они и имени-то его слышать не могли, и уж тем более не стали бы откровенничать с ним.
Поймав его на явной лжи, она несколько успокоилась, почувствовала уверенность для дальнейшей борьбы. Проигнорировав его утверждение, отнеся его на счёт мелкой лести, она спросила ледяным тоном,
