Необычное? Эпатирующее?
Я. Мне очень приятно, что вы почти угадали, — значит мы думаем в одном направлении. Начало будет существовать в спектакле в виде импровизированной актерской прелюдии под названием 'Сближение со зрителем'. Прелюдия будет состоять из трех серий: серия первая — 'Выход актеров на панель'; серия вторая 'Завлекание, заимствование: а лучше — физическое затаскивание зрителей в театр'; серия третья — 'Неожиданно приятное знакомство'.
Актриса. Это, пожалуй, чересчур экстравагантно, особенно выход на панель...
Актер. Не говори, подруга, ничуть не хуже и затаскивание в бордель.
Я. Не пересаливайте, не перебарщивайте!.. Но, признайтесь, в глубине души вам нравится некоторая авантюрность задачи.
Актер. Любопытно.
Актриса. В этом действительно что-то есть, и если подойти без предрассудков, то все мы — актеры и актрисы — принадлежим к первой древнейшей профессии: так же высовываемся, так же выставляем себя напоказ, кокетничаем, интересничаем, стараемся выглядеть обольстительными и манкими; наиболее лихие из нас ввели в привычку раздеваться на сцене догола, — для привлечения к себе внимания; мы только не тащим человека к себе в постель — мы тянем его к себе в театр. Когда сталкиваешься с этой милой торговлей вплотную, охватывает брезгливый ужас.
Герой. Меня это просто пугает. И боюсь я совсем не того, о чем вы все подумали — не пошлости, не вульгарности или неприличия. Я боюсь только одного — небывалых трудностей, связанных с выполнением задачи, которую вы ставите перед актерами. Вы требуете от нас подвига.
Я. Конечно. И не только я — этого требует от нас Достоевский. А, между прочим, на что вы рассчитывали, когда обращались ко мне? Подумайте хорошенько: у нас нет и не будет ничего — ни администраторов, ни снабженцев, ни осветителей, ни радистов, ни рабочих сцены, ни костюмеров, у нас нет даже кассира. Ни афиш, ни программок, ни билетеров. Я мог бы сказать вам: будете по очереди сидеть в кассе и продавать билеты, но перед спектаклем, требующим такой нечеловеческой сосредоточенности и отдачи... это было бы безбожно. Ну, ладно, я сам буду продавать билетики и я же буду билетером.
Герой. Можно играть бесплатно. Это снимет всякую напряженку.
Я. Можно и бесплатно. Васильев до сих пор не берет денег за свои прекрасные спектакли, но мне кажется, что в этом есть что-то неверное, нехорошее. Мы словно бы сами считаем, что работа наша ничего не стоит, и спектакль у нас нестоящий, и зрители делают нам большое одолжение, соглашаясь на нас посмотреть. Мы обсудим этот вопрос еще раз, когда спектаклик будет готов. А пока я подробнее опишу все три серии прелюдии, чтобы снять ваши, по-моему, напрасные опасения:
1. Примерно за полчаса до начала, одевшись в костюмы спектакля, вы все трое выйдете на тротуар перед входом в здание, где мы будем играть, и, прогуливаясь, будете присматриваться к прохожим, стараясь угадать, кто из них потенциальный ваш зритель, будете выискивать тех, кто вам нравится и с кем вы можете завязать...
Актриса
Я
'— Вы пришли к нам на спектакль?
Да.
Вы любите Достоевского?
Не знаю. Может быть.
Читали 'Бесов'.
Читал.
Тогда я буду сегодня играть специально для вас. Вы один?
Нет, с женой. Она должна подойти. Да вот она идет. Галя, я здесь! А это актриса. Она говорит, что будет играть именно для нас.
Да, мне почему-то так захотелось. Мне показалось, что вы такие доброжелательные, а нам нужны хорошие открытые зрители. Готовые поддержать нас и помочь. Я буду иногда обращаться со сцены прямо к вам.
Я не пробовала никогда, но в принципе почему бы и нет.
О, это прекрасно, Галочка. Мне можно вас так называть?
Почему бы и нет — называйте.
Вы, наверное, согласитесь помочь нам и чисто практически?
Что вы имеете в виду?
У вас дома есть магнитофон?
Есть.
— Хороший?
Думаю, что да.
И вы и ваша жена умеете с ним управляться? Включать? Выключать?
Умеем, конечно.
Когда вы усядетесь на свои места... Кстати, где вы сидите?
В первом ряду.
Это прекрасно. Когда вы усядетесь, я принесу вам хороший магнитофон. Там записана фонограмма спектакля. Если я подмигау вам или подам знак, включайте и пусть звучит, пока не наступит пауза. Тогда сразу же выключайте. До следующего раза. Я опять дам знак и вы опять сделаете то же самое. Вы поняли.
Понял.
Он понял. Он у меня умный. Но лучше, если это буду делать я. Мужчины невнимательны. А я не пропущу вашего сигнала. Я сделаю все как надо. А он пусть смотрит спектакль.
Мы будем очень обязаны вам.
Ну что вы, — это ничего не стоит.
Пойдемте, я вас посажу на ваши места.'
Примерно такой же диалог будут устраивать и оба мужчины. Но 'приставать' они будут к женщинам. И зимой они будут тоже в пальто внакидку и тоже без головных уборов, — это вас будет отличать от всех остальных. А если будет осень и дождь, вы будете под зонтиками, и в этом тоже обнаружится свой шарм.
'— Кап...кап...кап... Идите ко мне под зонтик.
Кап-кап-кап. Спасибо. Я постою так. Я еще не сильно промокла.
Кап... Тогда возьмите зонт, а я побегу под навес...
Кап... Кап... Кап... Кап... Вот ваш зонтик, благодарю вас. И дождик прошел и подруга не пришла. Продала билет какому-то динозавру. Иду одна.
Не расстраивайтесь. Я вам компенсирую отсутствие подруги. По мере возможности, конечно.
Чем?
Вы мне разрешите во время спектакля пригласить вас на тур вальса и потом обнять и поцеловать вас в губы?
Кап-кап-кап-кап. Раскрывайте скорее зонтик и я к вам залезу. Три раза будете целовать? Взасос? Как мадам Липутину?
Вы читали роман?
А то как же!
И согласны?
Ну а почему, нет, если надо?
