Я позвонила в отель, и в номере Ларри никто не ответил. Я позвонила к себе, и Ларри снял трубку. Когда он понял, что это я, он не сразу смог говорить.
— Анита, Боже мой, Боже мой! Как ты? Где ты? Я сейчас за тобой приеду.
— Я в городской полиции и, в общем, в порядке. Мне только нужно во что-нибудь переодеться. То, что на мне, воняет вампирами. Мы идем на Серефину.
Снова молчание.
— Когда?
— Сегодня, сейчас.
— Я буду прямо там.
— Ларри?
— Я привезу пистолеты и ножи и запасной крест.
— Спасибо.
— Никогда в жизни ничьему голосу так не радовался.
— Ага, — сказала я. — Давай быстрее… Ларри, погоди!
— Тебе еще что-нибудь нужно? — спросил он.
— Как там Жан-Клод и Джейсон?
— Нормально. Джейсон в больнице, но выживет. Жан-Клод спит в спальне. Когда Серефина выпила твоей крови, она ударила Жан-Клода какой-то энергией, что ли. Я тоже это ощутил — знаешь, впечатляет. Она его вырубила и вышла. Остальные ушли с ней.
Все были живы — по крайней мере настолько, насколько были до того. Это было больше, чем я могла надеяться.
— Отлично! Ладно, скоро увидимся.
Я повесила трубку и диким усилием воли подавила желание зарыдать от облегчения. Боялась, что, если начну, не смогу остановиться. А я не могла себе позволить впасть в истерику в этот момент.
Как федеральный агент Брэдфорд взял на себя командование. Специальный агент Брэдли Брэдфорд — именно так, Брэдли Брэдфорд — считал, что я знаю, что делаю. Ничто так не повышает твою репутацию, как если тебя чуть не убьют. С табличкой или без таблички, но сейчас со мной никто не спорил. Приятное разнообразие.
Когда Ларри привез мне вещи, я не обняла его — это он меня обнял. Я отодвинулась быстрее, чем мне хотелось, потому что иначе я бы разрыдалась у него на груди. Растаяла бы в дружеских руках. Потом, потом.
У Ларри сбоку на лице расцвел огромный кровоподтек, будто от бейсбольной биты. Повезло еще, что Янош ему челюсть не сломал.
Ларри привез мне синие джинсы, красную тенниску, спортивные носки и мои белые кроссовки, запасной крест из чемодана, серебряные ножи, «файрстар» вместе с потайной кобурой и браунинг с наплечной кобурой. Лифчик он, правда, забыл, но во всем остальном справился отлично.
От наручных ножен болели порезы на руках, но как приятно было снова быть вооруженной. Я не пыталась прятать пистолеты. Копы знали, кто я, а плохих парней мне сегодня не надо было дурить.
Всего через два часа с той минуты, как я выбралась из гроба Серефины, мы подъехали к передней двери «Кровавых Костей». Там стояли машины «скорой помощи» и копов столько, что палку некуда просунуть. Местные копы, полиция штата, федералы — шведский стол полисменов. Список замыкали пожарные машины и техника. Да, еще мы с Ларри.
После смерти Магнуса Серефина и Кє остались без защиты, но беспомощными не были. Никак не были. Ничто по эту сторону ада не заставило бы меня войти в это здание по своей воле. Но есть же и альтернативы.
Бензовоз подъехал к дальней стене дома и высадил окно. Я видела, как просунули шланг в окно задней двери и повернули вентиль.
Стоя на теплом солнышке, ощущая кожей холодный ветерок, я прошептала:
— Чтоб тебе гореть в аду!
— Ты что-то сказала? — спросил Ларри.
Я мотнула головой:
— Ничего существенного.
Шланг ожил, задрожал, и воздух наполнил резкий сладковатый запах бензина.
Я почувствовала, как она там проснулась. Ее глаза широко раскрылись в темноте. Я вдохнула запах бензина, ощутила под пальцами края гроба.
— Боже мой! — Я закрыла глаза руками.
— Что такое? — Ларри тронул меня за плечо.
Я не отнимала рук от лица.
— Возьми пистолеты. Быстрее!
— Что…
— Быстро!
У меня руки ползли вниз. Я глядела в его знакомое лицо, и Серефина тоже его видела.
— Убей его, — шепнула она.
Я вырвала ножи из ножен и уронила на землю, потом стала отступать к копам. Прямо сейчас мне было нужно, чтобы рядом со мной были люди с оружием.
Голос у меня в голове сказал:
— Анита, что ты делаешь с мамой? Ты же не хочешь, чтобы мне было больно? Помоги мамочке, нинья.
— Боже мой!
Я чуть не стукнулась о Брэдфорда.
— Спаси меня, нинья, спаси!
Рука сомкнулась на браунинге. Я сжала кулаки, прижимая руки к телу.
— Брэдфорд, разоружите меня, быстро!
Он уставился на меня, но вынул у меня пистолеты из кобур.
— В чем дело, Блейк?
— Наручники. Есть у вас наручники?
— Есть.
Я протянула ему руки:
— Наденьте на меня!
Я говорила сдавленным голосом, с трудом выжимая из себя слова.
Наручники защелкнулись. Я отдернулась, уставясь на них. Открыла рот, чтобы попросить «снимите их», и закрыла.
Волосы моей матери щекотали мне щеку.
— Я слышу запах духов, — сказал Ларри.
Я поглядела на него вылезающими из орбит глазами. Говорить я не могла, двигаться тоже. Я не доверяла себе ни в чем.
— Боже мой! — ахнул Ларри. — Ты же будешь чувствовать, как она будет гореть!
Я только смотрела на него.
— Что я могу сделать?
— Помоги мне. — Мой голос упал до шепота.
— Что с ней? — спросил Брэдфорд.
— Серефина пытается заставить Аниту ее спасти.
— Вампир там проснулся? — спросил он.
— Да.
Серефина выбралась из гроба. Юбки бального платья заметали края пола у двери, ведущей в кухню. Она не могла подойти ближе, потому что из окна лился солнечный свет. Бензин тек по полу к ней.
— Анита, спаси маму!
— Это ложь, — сказала я.
— Что ложь? — переспросил Брэдфорд.
