работал телевизор.
Нери приветственно кивнул, а Тессио даже головы не поднял. Телохранитель Корлеоне похлопал старика по спине, изображая сочувствие. Так и не подняв глаз, Салли Тессио упал на колени, его губы беззвучно шевелились.
Нери передал Нику пистолет рукоятью вперед. Джерачи никогда не считался знатоком огнестрельного оружия. Пистолет был тяжелым, как банковский сейф, и длинным, как велосипедная спица, — скорее ружье, чем пистолет. Ник уже достаточно долго состоял в клане и знал, что для заказных убийств чаще всего используются стволы двадцать второго калибра с глушителем. Стреляют в голову три раза: второй раз для контроля, третий — для суперконтроля. Как бы то ни было, пистолет, который сейчас дали Джерачи, был больше и без глушителя. Черт побери, Тессио он любит, как отца, а вот Нери как-то приковал его наручниками к радиатору и надавал по яйцам. Ник так и не успел ему отомстить.
Джерачи глубоко вздохнул. Обычно он прислушивался к голосу рассудка, а не к голосу сердца. Сердце — всего лишь орган, перекачивающий кровь. Именно рассудок руководил его поступками. Джерачи часто мечтал о том, что со временем они с Шарлоттой переедут в Ки-Уэст, где можно спокойно встретить старость.
Теперь, глядя на Тессио, Ник понимал, что этого никогда не случится. Салли на двадцать с лишним лет старше, родился в прошлом веке и через секунду умрет. Кажется, за всю жизнь он не совершил ни одного опрометчивого поступка. И куда это привело Тессио? На грязную автостоянку, где человек, которого он считал сыном, сейчас прострелит ему голову.
— Простите, — пробормотал Тессио, по-прежнему глядя в грязный пол.
Эти слова могли быть адресованы семье Корлеоне, Джерачи или богу. Кому именно, Ник не знал и знать не хотел. Взяв пистолет, он подошел к старику сзади, заметив, как в неярком уличном свете сверкнула лысина.
— Нет, так не пойдет, — сказал Нери. — Смотри ему в глаза.
— Ты что, шутишь?
Киллер откашлялся:
— Разве похоже?
— Кто это придумал? — в бешенстве спросил Джерачи. У Нери не было пистолета, однако Ник понимал, что, если убьет кого-нибудь, кроме Тессио, с автостоянки ему не выбраться.
— Не знаю и знать не хочу, — отозвался Нери. — Сэр, я человек маленький.
Джерачи нахмурился. Надо же, у этого садиста есть чувство юмора! Почему он назвал его сэром?
— Что бы ни сделал Сальваторе Тессио, такой смерти он не заслужил.
— Да идите вы оба… — чуть слышно сказал Тессио.
— Смотри ему в лицо! — приказал Нери. — Ты, предатель!
Задрожав еще сильнее, Тессио поднял усталые сухие глаза на Джерачи и пробормотал несколько неизвестных Нику имен.
Джерачи поднял пистолет и, к своему ужасу, заметил, что рука не трясется. Ник прижал дуло ко лбу Тессио. Старик не шевелился, даже дрожать перестал. Дряблая кожа мягко проминалась под металлическим стволом. Джерачи никогда раньше не стрелял в упор.
— Кусочек души, — прошептал Тессио.
«Мой отец был великим, — сказал на похоронах Майкл Корлеоне, — потому что в любое дело вкладывал кусочек души. Он был простым смертным, но, думаю, многие согласятся, если я скажу, что среди людей он был богом».
— Чего ждешь? — хрипло спросил Тессио. — Sono fottuto! Стреляй скорее, слабак!
Джерачи выстрелил.
Тело Салли швырнуло о стену с такой силой, что его колени хрустнули, как сломанный изразец. Воздух наполнила мерцающая розоватая дымка. Небольшой осколок черепа Тессио ударил Нери по лицу и с грохотом упал на пол. Запахло кровью и испражнениями.
Ник потер плечо — оно болело от отдачи пистолета. Внезапно его охватила эйфория, начисто уничтожившая все чувства. Не было больше ни угрызений совести, ни страха, ни отвращения. «Я киллер, — думал он. — А киллеры убивают».
Повернувшись к Нери, Ник радостно засмеялся, чувствуя невероятный подъем. Это гораздо лучше, чем героин! Раньше, когда он убивал, то почти ничего не ощущал. Нет, это не так, если быть до конца честным. Правда заключается в том, что убивать людей здорово! Так мог бы сказать любой, кто хоть раз пробовал, да кто признается? В книге о Первой мировой войне, которую недавно прочел Джерачи, этому была посвящена целая глава. Мало кто отважится писать или говорить о том, что чувствует убийца. К тому же любой идиот догадается, что о нем подумают, признайся он, что ему нравится убивать. И все же убивать здорово! Ник испытывал подъем, возбуждение, похожее на сексуальное (еще одно слово, которого боятся ханжи-идиоты). Ты жив, а тот, кого ты убил, — нет! Ты все, а убитый — ничто! Ты сделал то, что приходило на ум многим из живущих, хотя мало кто на это отважился. Как легко и… восхитительно! Джерачи казалось, что он парит над грязным полом мастерской. На этот раз не будет ни сожаления, ни раскаяния. Какая разница, что случится потом? Разве это важно? Важна лишь эйфория и бесконечная легкость!
Джерачи хотелось обнять телохранителей Клеменца и угостить пивом, но он ограничился тем, что подошел к ним, угрожающе подняв пистолет. Бравые парни оказались трусливыми засранцами, потому что тут же скрылись в соседней комнате. Ник бросился к двери, прицелился в квадрат голубого света и выстрелил. Вместе с болью от отдачи Джерачи почувствовал изумление — неужели Нери так глуп, что оставил в пистолете несколько патронов? Через секунду раздался хлопок, затем звон битого стекла, и запахло паленым. Воистину, человечество не придумало лучшей мишени, чем работающий телевизор!
Мертвая тишина. Джерачи казалось, она длится целую вечность.
— Эй! — хрипло крикнул один из телохранителей. — Ну ты силен!
Всем сразу стало легче. Нери потрепал Джерачи по спине и забрал у него пистолет. Пора работать!
Ребята Клеменца костепилкой расчленяли трупы тех, кто собирался убить Майкла Корлеоне. Джерачи сидел на масляной канистре, захлебываясь адреналином, от которого комната закружилась перед глазами: закопченное окно, календарь с голыми девицами, ремни вентиляторов на железном крюке, лицо Салли, запонка на манжете. Целый калейдоскоп, не вызывающий никаких эмоций.
Когда парни закончили, Нери передал Джерачи костепилку и показал на голову Тессио. Вокруг зияющей раны начала запекаться кровь.
Джерачи послушно взял костепилку и опустился на колени. Впоследствии, вспоминая страшную смерть Тессио, он кипел от негодования, но в тот момент почти ничего не чувствовал. По сути, чем голова мертвеца отличается от ножки индейки? Разве что кость крупнее и костепилка режет лучше, чем серебряный нож, подаренный на годовщину свадьбы.
Ник Джерачи закрыл глаза Салли, а затем отложил костепилку. Эйфория постепенно проходила, и он был рад, что это случилось только сейчас.
Нери потрепал его по плечу и забрал пилу.
— Это было частью приказа.
— Что именно?
— Проверить твою реакцию.
Джерачи понимал, что спрашивать, как он отреагировал и кто отдал такой приказ, не стоит. Он просто стоял с непроницаемым выражением лица и молчал. Опустив руку в перепачканный кровью карман пиджака, Ник вытащил сигару, которую дал Клеменца. Она была толстой, густого шоколадного цвета, и Джерачи сел на канистру, наслаждаясь ее вкусом.
Парни Клеменца раздели убитых и разложили их одежду вместе с отрезанными частями тел по чемоданам. К Тессио никто не прикоснулся.
Именно тогда Ник осознал суть происходящего.
Посылать записку Барзини не имело смысла. Те, кто общался с Салли, были давно мертвы и в предупреждении не нуждались. Естественно, Корлеоне приложат все силы, чтобы тело Тессио было найдено. Этот район города контролируют Барзини, и копы, естественно, подумают, что это их рук дело. На Корлеоне не упадет ни тени подозрения. Не придется задействовать даже знакомых в суде и нью-йоркском
