Возвращение Крестного отца

— Добро пожаловать в «Замок на песке», дон Руссо! — поприветствовал почтительно поднявшийся Хейген. Лишь очень внимательный наблюдатель мог бы разглядеть лицемерие, скрывавшееся за широкой улыбкой Тома.

Майкл не произнес ни слова до тех пор, пока телохранители Руссо не отошли за барную стойку в дальний конец кафе.

— Уверяю вас, дон Руссо, мы своевременно платим за электричество, — съязвил Майкл, показывая на светильники.

— Темнота лучше! — стоял на своем Руссо, протирая огромные очки, на фоне которых нос действительно походил на пенис. — Однажды в меня стреляли из окна кондитерской. Осколок попал в глаз. Вижу я неплохо, но на ярком свету глаза болят.

— Понимаю, дон Руссо! Мы просто хотим, чтобы вам было удобно, — отозвался Майкл.

— Похоже, тебе это не понравилось, — проговорил Нос, присаживаясь за стол. — Я зашел, выключил свет и задернул шторы, не сказав тебе ни слова. Ведь так? Теперь понимаешь, каково это?

— Каково что? — уточнил Том.

— Да ладно, ирландец! Ты прекрасно понимаешь, о чем я, равно как и твой босс. Вы, ньюйоркцы, одинаковые, любите решать за других! Договорились ведь, что все к западу от Чикаго будет контролироваться из Чикаго. Теперь вам кажется, что это слишком жирно, и вы идете на попятную. Старый козел Капоне потерял власть, и вы решили, что этот маразматик и есть Чикаго. А кто такие мы, остальные? Так, мелочь пузатая! Созывается Собрание, а нас на него даже не зовут! Моу Грин перевозит нью-йоркский капитал в Лас-Вегас и строит казино, а нас даже не спрашивают! А потом ты вдруг решил сделать Вегас открытым городом. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что это замечательно! Майами — открытый город, Гавана — открытый город, пусть, ради бога, все так и продолжается! Тем более что Лас-Вегас — настоящее золотое дно. Но зачем же проявлять неуважение? Тем более так явно. С нами никто не считается! Ладно, нам пришлось смириться. Несколько лет в Чикаго действительно царил хаос. Что случилось, то случилось. Вы выиграли, мы проиграли. Но теперь в Чикаго все в порядке, а вот в Нью-Йорке кровь так и лилась, пока вы не заключили перемирие. Дай бог, чтобы оно длилось как можно дольше. Я не об этом. Разве, когда вы отрывали друг другу головы, я попытался воспользоваться ситуацией? Нет, я решил не вмешиваться! И чем ответили вы? Чем отблагодарили? Перенесли штаб-квартиру в Вегас! В Вегас! Город, который территориально принадлежит нам! Кажется, я не дурак, но и не юрист, как этот ирландец, университетов не кончал! Так что объясни мне, Корлеоне, почему я должен это терпеть?

Луи Руссо окончил всего несколько классов, зато отлично разбирался в людях. Темные очки надежно скрывали его глаза от собеседников.

— Ценю вашу искренность, дон Руссо, — проговорил Майкл. — Честность — ценное качество.

Нос недовольно заворчал.

— Не знаю, откуда ваша информация, — продолжал Корлеоне, — и все же она неверна. Мы не стремимся завоевать Лас-Вегас. Здесь мы только временно. Я купил землю в Тахо и, как только построю дом, переберусь туда.

— Насколько мне известно, Тахо тоже к западу от Чикаго.

Майкл пожал плечами.

— Со временем это перестанет вас волновать.

— В настоящий момент меня это волнует.

— И напрасно, — с чувством сказал Майкл. — В будущем мы не будем принимать в семью новых членов. Я постепенно отдаляюсь отдел. В Тахо бизнес будет легальным. Надеюсь, вы мне поможете или, по крайней мере, не будете мешать. Вы, наверное, знаете, раз упомянули Дартмут, что я никогда не стремился заниматься делами отца. В его планы это тоже не входило. Как я сказал, это только временно. Мы открываем казино на озере Тахо, которое будет работать так чисто, что копы и агенты финансовой инспекции сами будут там играть.

— Ну, удачи тебе, умник!

— Надеюсь, вы говорите искренне, — сказал Майкл, вставая. — Потому что нам пора. Очень рад, что вы были нашими гостями. Надеюсь увидеть вас на концерте.

Том Хейген открыл дверь в кабинет Энцо Агуэлло, старого друга семьи Корлеоне, ныне главного кондитера казино. В кабинете их ждали трое: два capo — Рокко Лампоне и Питер Клеменца, а также начальник охраны Аль Нери. Вчера все они были в Детройте на свадьбе Клеменца-младшего и очень устали. Лампоне было всего тридцать, но выглядел он на все сорок. Он ходил с тростью с тех самых пор, как, награжденный «Пурпурным сердцем», вернулся из Северной Африки. С огромным усилием Клеменца поднялся со стула. Обычно Хейгену Питер казался этаким добродушным толстяком без возраста, но сегодня он выглядел откровенно плохо. Наверное, ему уже за семьдесят!

Они могли бы встретиться в одном из номеров первого этажа, однако у кабинета Энцо были свои преимущества: скромный, безопасный и от кухни недалеко. Настоящий бункер, который с помощью ультрасовременных устройств Нери надежно защитил от прослушивания. Закрыв за собой дверь, начальник охраны остался в коридоре.

— Где Фредо? — спросил Клеменца.

Майкл покачал головой.

— С ним все в порядке, — ответил Том. — Его самолет задерживается. В Детройте шторм. Он вернется завтра.

Клеменца и Лампоне переглянулись Они сидели на складных стульях вокруг темно-серого стола Энцо.

— Я не собирался ничего говорить, — сказал Клеменца, — но до меня дошли отвратительные слухи.

Телохранители Фредо ранее работали у Клеменца и поддерживали с бывшим capo довольно близкие отношения.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Майкл.

Пит только отмахнулся.

— Ну, пересказывать сплетни не стану, тем более что слышал их от негров и полоумных торчков. Нельзя верить всему, что они болтают. Хотя всем известно, что Фредо… — Клеменца поморщился, будто от резкой зубной боли. — Не мне говорить о вреде невоздержания, но он слишком много пьет.

— Невоздержание? — изогнул брови Майкл. — Где ты выучил это слово?

— Я отдал своего шалопая в тот же университет, где учился ты, Майкл. Оттуда оно и пришло. — Клеменца подмигнул. — В отличие от тебя сынок все же получил диплом.

— Он что, так и говорит «невоздержание»?

— Где еще я мог слышать это слово? Это одно из двух длинных английских слов, которые я знаю.

— А второе слово?

— Да ладно тебе! Бьюсь об заклад, минуту назад ты думал, что я вообще объясняюсь жестами!

От души посмеявшись, они принялись за работу.

Очень непродолжительное время Том Хейген проработал юристом в довольно известной фирме, и там на подобном собрании присутствовал бы целый эскадрон секретарш и стенографисток. И как бы они ни скрипели перьями, все равно упустили бы самое главное. В подземном кабинете никто ничего не записывал, однако, несмотря на усталость, собравшиеся впитывали каждое слово. Более трех часов они провели, решая проблемы и поедая жареных кальмаров и пасту.

Обсуждались потери на войне с кланами Татталья и Барзини, размер пенсии, которую решили выплатить семье Тессио. Как хорошо, что под влиянием полиции и прессы все считают, что Тессио и Карло Рицци пали от рук наемных убийц, подосланных Барзини или Татталья. Дошло до того, что на следующей неделе друг и бывший однокашник Майкла по университету, ныне работающий помощником окружного прокурора, собирался предъявить обвинение в убийстве Эмилио Барзини одному из членов семьи Татталья и обвинение в убийстве Филиппа Татталья одному из членов клана Барзини. Даже если обвиняемые не окажутся за решеткой, ФБР сочтет дело закрытым и не станет вмешиваться. Больше всего такой исход