консервированную кровь. Пробовал кровь животных. Но этого было мало, чтобы поддержать нежизнь во мне.
Я вгляделась во тьму. Я все еще держала его на прицеле, но начинала чувствовать себя глупо. Сабин пистолета совершенно не боялся, и это нервировало. Может быть, ему просто все равно, и это тоже нервировало.
– Значит, она уговорила вас на вегетарианство, – сказала я. – Отлично. Но по виду не скажешь, что вы сильно ослабели.
Он рассмеялся, и тени под его капюшоном медленно растаяли, будто поднялся занавес. Неуловимым движением Сабин отбросил капюшон.
Я не вскрикнула, но невольно ахнула и шагнула назад. Не смогла сдержаться. Поймав себя на этом, я заставила себя сделать тот же шаг вперед и поглядеть ему в глаза. Не отворачиваясь.
Волосы у него были густые, прямые, золотые, сияющим водопадом лившиеся на плечи. Но кожа... кожа гнила и отваливалась от лица. Как проказа на поздней стадии, только хуже. Озера гноя под гангренозной кожей, и вонять это должно было до небес. А другая половина лица сохраняла красоту. Лицо из тех, что средневековые художники выбирали для херувимов – золотое совершенство. Хрустальный синий глаз ворочался в гниющей орбите и грозил вот-вот вытечь на щеку. Второй, нетронутый, смотрел мне в лицо.
– Вы можете убрать ваш пистолет, ma petite, – сказал Жан-Клод. – Это же, в конце концов, был несчастный случай.
Я опустила браунинг, но не убрала. Куда больше потребовалось сил, чтобы спокойно спросить:
– Это случилось потому, что вы перестали питаться от людей?
– Мы так думаем, – ответил Дюмар.
Я оторвала взгляд от изуродованного лица Сабина и поглядела на Доминика.
– И вы думаете, я здесь могу помочь? – спросила я с неприкрытым сомнением.
– Я слышал в Европе о вашей репутации. Не надо ложной скромности, миз Блейк. Среди тех из нас, кто обращает на это внимание, вы пользуетесь определенной известностью.
Хм, известностью. Не славой.
– Уберите пистолет, ma petite. Весь выпендреж – пользуясь вашим американским словом – на сегодня закончился. Я верно говорю, Сабин?
– Боюсь, что так. Все вышло очень неудачно.
Я сунула браунинг в кобуру и покачала головой.
– Я действительно не имею понятия, чем можно было бы вам помочь.
– А если бы знали, помогли бы?
Я поглядела на него и кивнула:
– Да.
– Несмотря на то что я – вампир, а вы – Истребитель вампиров?
– Вы сделали в этой стране что-нибудь, за что следует убивать?
Сабин засмеялся. Гниющая кожа натянулась, перетяжка лопнула с мокрым хлопком. Я не смогла не отвернуться.
– Пока нет, миз Блейк, пока нет. – Лицо его стало серьезным, веселье исчезло. – Ты приучил себя к бесстрастию, Жан-Клод, но в твоих глазах я вижу ужас.
У Жан-Клода кожа обрела обычную молочную белизну. Лицо его было прекрасно, совершенно, зато хотя бы перестало светиться. Он оставался красив, но красотой почти человеческой.
– А разве это зрелище не стоит небольшого ужаса? – спросил он.
Сабин улыбнулся – лучше бы он этого не делал. Мышцы на сгнившей стороне лица не работали, и рот искривился. Я невольно отвернулась, но все-таки заставила себя смотреть. Если он может существовать с таким лицом, я могу смотреть.
– Значит, ты мне поможешь?
– Я бы сделал это, если бы мог, но ты пришел просить Аниту. Пусть она тебе и ответит.
– Итак, миз Блейк?
– Я не знаю, чем вам помочь, – повторила я.
– Вы понимаете, насколько ужасающе мое положение, миз Блейк? Ужас... Можете ли вы ощутить?
– Вряд ли эта болезнь вас убьет, но она прогрессирует, если я правильно понимаю.
– О да, она прогрессирует, и она очень вирулентна.
– Я помогла бы вам, Сабин, если бы это было в моих силах. Но что я могу такого, чего не может Дюмар? Он некромант и столь же силен, как я, если не сильнее. Зачем вам я?
– Я понимаю, миз Блейк, что у вас нет ничего специального для случая Сабина, – заговорил Дюмар. – Насколько мне удалось установить, он – единственный вампир, которого постигла подобная судьба, но я думал, что, если мы обратимся к другому некроманту, столь же сильному, как я, – он скромно улыбнулся, – или почти столь же сильному, мы, вероятно, сможем создать чары, чтобы ему помочь.
– Чары? – Я глянула на Жан-Клода.
Он пожал плечами – это могло означать все и ничего.
– Я мало знаю о некромантии, ma petite. Вы лучше меня знаете, возможны ли подобные чары.
– Нас привел к вам не только ваш талант некроманта, – сказал Дюмар. – Вы также действовали как фокус для по крайней мере двух различных аниматоров – кажется, в Америке так называют ваши действия.
Я кивнула:
– Именно так и называют, но откуда вы узнали, что я могу работать фокусом?
– Не скромничайте, миз Блейк. Умение объединять силу других аниматоров со своей и тем усиливать обе – редкий дар.
– А вы можете служить фокусом? – спросила я.
Он постарался принять скромный вид, но явно был доволен собой.
– Должен сознаться, что да, я это умею. Подумайте, чего мы могли бы достигнуть вместе.
– Мы могли бы поднять чертову уйму зомби, но это Сабину не поможет.
– Весьма верно.
Дюмар подался вперед. Худое красивое лицо светилось энтузиазмом – истинный проповедник, вербующий последователей.
Только из меня последователь никудышный.
– Я мог бы научить вас истинной некромантии, а не этой вудуистской ерунде, которой вы пользуетесь.
Жан-Клод издал тихий звук – то ли смех, то ли кашель. Полыхнув взглядом на веселящегося Жан-Клода, я смогла ответить спокойно:
– С помощью этой вудуистской ерунды я вполне справляюсь.
– Я не хотел обидеть вас, миз Блейк. Но вскоре вам понадобится своего рода учитель. Если не я, то кого-нибудь вам придется найти.
– Я не знаю, о чем вы говорите.
– О контроле, миз Блейк. Неукрощенная сила, какой бы потрясающей она ни была, – это совсем не то, что сила, примененная с величайшей тщательностью и под мощным контролем.
Я покачала годовой:
– Мистер Дюмар, если я смогу, то помогу вам. Я даже буду участвовать в чарах, если сперва проверю их у какой-нибудь местной колдуньи, которой: я доверяю.
– Боитесь, что я попытаюсь украсть вашу силу?
Я улыбнулась:
– Нет, если меня не убить, то максимум, на что вы или кто-нибудь другой можете рассчитывать, – это одолжить ее.
– Вы мудры не по годам, миз Блейк.
– Вы не намного старше меня, – сказала я, но что-то пробежало по его лицу, едва заметная тень, и я все поняла.
– Вы – его слуга-человек?
