– Что с тобой?
– Ну, как трогательно! – раздался за нами мужской голос.
Кассандра в тот же миг оказалась на ногах лицом к говорившему. Я выхватила из сумочки “сикамп”. Он чуть зацепился за подкладку, и это обошлось мне в две секунды, но я его вытащила, и он был готов к стрельбе. Так-то лучше. Я развернулась на ступеньке, не вставая, на одно колено. Иногда, когда встаешь, представляешь собой более удобную мишень.
На пять ступенек выше над нами стоял Сабин. Пугающе близко, поскольку ни я, ни она его не почуяли. Он был одет так же, как у меня в офисе: плащ с головы до ног и капюшон. Сейчас мне было видно, что ног под плащом нет. Он парил над ступенькой.
– Жаль, что вы не видите выражения своего лица, миз Блейк.
Я постаралась опустить бьющееся в горле сердце обратно в грудь и ответила:
– Я не знала, что вы сегодня здесь будете, Сабин.
Кассандра шагнула к нему, из ее горла послышалось тихое рычание.
– Я тебя не знаю.
– Успокойся, волчица, – сказал Сабин. – Я гость Жан-Клода, не так ли, миз Блейк?
– Да, – подтвердила я, – он гость.
Я отвела ствол в сторону, но пистолет не убрала. Чертовски умелый он был вампир, если смог подобраться незаметно ко мне и к вервольфу.
– Ты его знаешь? – спросила Кассандра. Она стояла надо мной, загораживая дорогу вампиру. Обязанности телохранителя она приняла на себя всерьез.
– Мы знакомы.
– Он опасен?
– Да, – ответила я, – но сюда он пришел не причинять мне вред.
– А кому? – спросила Кассандра, все еще не отступая ни на шаг.
Сабин поплыл вниз по ступеням, и плащ странно развевался за ним, как рукав на ампутированной руке.
– Я пришел посмотреть на вечернее представление, только и всего.
Кассандра шагнула назад, на ступеньку надо мной. Я встала, но пистолет не спрятала. Нервничала почему-то больше обычного. И еще я помнила, как Сабин пустил мне кровь на расстоянии, когда засмеялся. Так что держать пистолет в руке казалось мне вполне уместным.
– Где Доминик? – спросила я.
– Где-то здесь.
Капюшон казался просто чашей тьмы, гладкой и пустой, но я знала, что Сабин наблюдает за мной. Его взгляд давил.
Он остановился на ступеньку выше Кассандры, на две выше меня.
– Кто ваша прекрасная спутница?
– Сабин, это Кассандра. Кассандра, Сабин.
Из-под плаща вылезла рука в черной перчатке и потянулась к Кассандре, будто собираясь погладить по лицу.
Кассандра отдернулась:
– Не трогай меня!
Рука застыла посреди пути. Совершенно неподвижно. Я видала, как другие вампиры наполнялись такой же невероятной неподвижностью, но всегда думала, что это достигается какими-то визуальными приемами. Сабин никаких приемов не применял, просто та же пустота пролилась наружу. Таким образом, иллюзия получалась еще лучше – будто почему-то пустой плащ висит над ступенями.
Из тишины раздался его голос, и я вздрогнула.
– Так отвратительно мое прикосновение?
– От тебя пахнет болезнью и смертью.
Сабин втянул руку под плащ.
– Я – Мастер, прибывший с визитом. У меня есть право просить... некоторого общества. Я могу попросить о тебе, волчица.
Кассандра зарычала.
– Никто никого силой ни в чью постель не уложит, – сказала я.
– Вы так в этом уверены, миз Блейк?
Он поплыл вокруг Кассандры, зацепил ее плащом, и Кассандру передернуло.
Я не чуяла его запаха, у меня нет обоняния вервольфа. Но я видела, что у него под плащом. Тут передернешься.
– Кассандра только отправлена в распоряжение Жан-Клода. А принадлежит она стае, и потому – да, я уверена.
Кассандра обернулась ко мне:
– Ты меня защищаешь?
– Но ведь это входит теперь в мои должностные обязанности?
Она всмотрелась мне в лицо.
– Да, наверное.
Она говорила тихо, будто никогда и не рычала. До невероятности обычно она выглядела, если не считать наряда.
– Вы видели, каков я, миз Блейк. Вас тоже передергивает от моего прикосновения.
Я шагнула назад, с лестницы на пол. Более надежная опора.
– Я уже пожимала вам руку.
Сабин соскользнул на пол, темнота под капюшоном растаяла, и он откинул капюшон назад, открывая золотые волосы и изъеденное болезнью лицо.
Кассандра испустила шипение и попятилась, пока не наткнулась на ограду. Сабин мог бы вытащить пистолет и пристрелить ее, а она бы не успела среагировать.
Он улыбнулся ей, красивые губы растянули гниющую плоть.
– Ты никогда ничего такого не видела?
Она шумно – даже мне было слышно – сглотнула слюну.
– Никогда не видала такого ужаса.
Сабин повернулся ко мне. Один глаз был чистым и синим, другой выпирал из орбиты бугром гноя и сукровицы.
Теперь уже я сглотнула слюну.
– Вчера у вас глаз был в норме.
– Я говорил вам, что болезнь прогрессирует, миз Блейк. Вы думали, я преувеличиваю?
Я покачала головой:
– Нет.
Снова появилась из укрытия рука в перчатке. Я помнила, как эта рука поддавалась, когда я ее пожимала вчера. Я не хотела, чтобы он ко мне прикасался, но в красивом глазу было какое-то выражение, то ли боль, то ли что-то, чего я не могла узнать, но я не шевельнулась. Я сочувствовала этому горю, этой боли. Глупо, но правда.
Черная перчатка остановилась около моего лица, почти касаясь. Я забыла о пистолете у себя в руке. Пальцы Сабина тронули мое лицо, и перчатка была наполнена жидкостью, как какой-то похабный воздушный шар.
Он глядел на меня, и я не отвела глаз. Он взял меня за нижнюю челюсть и сдавил. В перчатке были и твердые куски, какие-то косточки, но это уже не была рука – только перчатка придавала ей форму.
Я чуть вскрикнула – не сдержалась.
– Может быть, мне попросить тебя? – сказал он.
Я вывернулась из его хватки, боясь двинуться слишком быстро, боясь, что перчатка оторвется. Меньше всего мне хотелось видеть, как оттуда хлынет поток вонючей жидкости. И без того это было похоже на фильм “ужасов”.
Сабин не пытался меня удержать – может быть, он боялся того же.
