на отношение к женщине и ее положение в древнем Китае. В частном письме ко мне Нидэм отмечал, что, напротив, даосизм в целом благоприятно повлиял на развитие половых отношений и укрепил позиции женщин в обществе. Нидэм убедил меня, что мое истолкование даосской информации было слишком узким, а его более широкий подход является и более правильным.
Затем коллеги-синологи в рецензиях на мою книгу предложили различные исправления и дополнения,[1] а мне самому удалось обнаружить в китайских текстах новую информацию. Хотя ничто из новых сведений не повлияло на основную аргументацию моей книги (напротив, замечания Нидэма только подкрепили ее), я посчитал, что следует принять их во внимание, и замыслил издать дополнение к своей книге о цветных гравюрах. Когда в 1956 г. издатель данного тома предложил мне написать книгу о древнекитайском обществе и роли секса в нем, я нашел это удобным поводом для того, чтобы полностью переписать историческую часть своей книги. Я добавил информацию о доханьской эпохе, выбросил пространные рассуждения об эротическом искусстве, а остальные разделы расширил, чтобы дать более общую картину китайской сексуальной жизни для широкого круга антропологов и сексологов.
Так и появилась настоящая книга «Сексуальная жизнь в древнем Китае».
Теперь обе эти книги дополняют одна другую. За отправную точку в них были взяты одни и те же базовые китайские тексты, но в «Эротических цветных гравюрах эпохи Мин» я сосредоточиваю внимание на развитии цветной гравюры и китайского эротического искусства в целом, в то время как в «Сексуальной жизни в древнем Китае» представлена более широкая историческая перспектива и повествование ведется больше в общем социологическом ключе.[2].
Несколько слов о периоде, который будет охватывать данное исследование. Я решил использовать слово «древний» в более широком смысле, чем это принято у самих китайцев. Как правило, они применяют этот термин к раннему периоду своей истории, с 1500 г. до н. э. примерно по 200 г. н. э. Однако с окончанием этого периода развитие китайской цивилизации не прервалось и продолжается вплоть до наших дней. Чтобы иметь всеобъемлющую картину, которая могла бы служить фоном для исследования сексуальной жизни в более поздние эпохи, мне пришлось довести свой обзор до 1644 г. Дата, когда маньчжуры завоевали Китай и наступили глубокие перемены в отношении китайцев к сексу, представляется мне наиболее логичной для того, чтобы поставить точку.
Точно так же и термин «сексуальная жизнь» используется мною в довольно широком смысле. Применительно к такой культуре, как китайская, развивавшейся в атмосфере во многих аспектах отличной от нашей, простого рассказа о сфере половых отношений показалось недостаточным. Чтобы получить правильное понятие об этих отношениях, читатель должен иметь по крайней мере общее представление о социальном и культурном фоне. Я попытался, разумеется в крайне сжатой форме, предложить эту информацию, сосредоточив основное внимание на таких имеющих к ней непосредственное отношение вопросах, как жилище, одежда и личные украшения.
Чтобы полнее представить картину развития сексуальных, культурных, экономических, художественных и литературных аспектов, потребовалось придать им историческое обрамление. Я разделил рассматриваемый период на четыре больших исторических этапа: первый охватывает примерно время с 1500 г. до н. э. вплоть до начала нашей эры; второй — до 600 г.; третий — с 600 по 1200 гг.; и четвертый — с 1200 по 1644 гг. В свою очередь, эти четыре этапа укладываются в десять глав, каждая из которых посвящена более или менее конкретному периоду китайской истории.
Разумеется, было бы невозможно в рамках обзорной работы дать исчерпывающую картину сексуальных отношений на протяжении каждого из этих десяти периодов. Кроме того, представляется сомнительным, чтобы при современном уровне наших знаний о социальной китайской истории попытка подробного анализа вообще была бы правомерной.
Всестороннюю картину, хотя и в предельно сжатой форме, я попытался дать только в гл. 1 и 2, где идет речь о раннем периоде и которые должны выполнять роль общего введения. Далее в каждой из глав особое внимание уделяется каким-либо аспектам сексуальной жизни.
В гл. 3 («Империя Цинь и династия Ранняя Хань») рассматривается прежде всего роль секса в китайском обществе, в гл. 4 («Династия Поздняя Хань») — связь даосизма и секса, в гл. 5 («Три Царства и Шесть Династий») — роль секса в семейных отношениях.
Гл. 6 («Династия Суй») в основном посвящена «пособиям по сексу». В гл. 7 («Династия Тан») рассказывается преимущественно о проституции высшего разряда, сексуальных отношениях в императорском дворце и о медицинской и эротической литературе, в гл. 8 («Пять Династий и эпоха Сун») — об обычае бинтования женских ног, о проституции высшей и низшей категорий и о влиянии неоконфуцианства на половые отношения.
И наконец, в гл. 9 («Династия Юань») рассматриваются сексуальные отношения при монгольском завоевании, причем особое внимание уделяется ламаизму, а гл. 10 («Династия Мин») посвящена отражению секса в искусстве и литературе.
Данная книга предполагает дать лишь общий обзор, являясь первой попыткой обозреть доступный материал и расположить его в исторической последовательности, предоставить информацию общего характера для исследователей, которым не доступны оригинальные китайские источники. Я надеюсь, что они найдут в ней все необходимые сведения или, по крайней мере, указания, где их отыскать. Исходя из последнего соображения я добавил сноски на доступную западную литературу. Разумеется, в работе такого типа, где на нескольких сотнях страниц рассматривается трехтысячелетний период, ссылки на синологические публикации можно было бы давать практически к любому утверждению. Но я посчитал это излишним для широкого читателя, синологи же сами определят, где им искать необходимые сведения. Поэтому я ограничился ссылками только на те книги и статьи на западных языках, которые представляются мне наиболее ценными для дальнейшей ориентации широкого читателя.
Однако поскольку эта книга является первой по данному вопросу и я рассчитываю, что мои коллеги- синологи продолжат разработку тех проблем, которых я только слегка коснулся, мне потребовалось подкрепить наиболее важные моменты отсылками к китайским источникам. Поэтому некоторые страницы пестрят китайскими именами, названиями книг, терминами и датами. Остается надеяться, что широкий читатель любезно простит мне эти излишества. В то же время мне хотелось бы извиниться перед своими коллегами за то, что пришлось излагать иные исторические факты более категорично, чем я сделал бы, имея больше места, и за то, что мне часто приходилось сводить сложные проблемы до одной строки.
Читатель заметит, что фольклорный материал редко цитируется на страницах данной книги. Как и повсюду, в Китае фольклор является богатым источником для сексологических изысканий, И некоторые ученые, например М. Гране, В. Эберхард и др., создали, основываясь на нем, блестящие исследования. Но эта сфера настолько огромная, что несмотря на все их усилия по освоению фольклора, пока еще не пришло время надежно использовать его для исторических и сравнительных изысканий. Китайская литература столь велика по своему объему, времени существования и географическому распространению, что если делать выводы на основании отдельных, невзаимосвязанных фактов, то без труда можно доказать, что практически любое явление или обычай, зафиксированные культурными антропологами, в то или иное время существовали в Китае. В данном исследовании использован только тот материал, который бесспорно принадлежит китайской культурной традиции и подтверждается многочисленными упоминаниями в древних и позднейших источниках, признаваемых самими китайцами как типичные. Из этих соображений я оставляю в стороне также сексуальные нравы некитаизированных народов (мосо, мяо, лоло и т. п.), равно как китайцев, исповедовавших чужеродные религии (например, китайских мусульман).
По той же причине я воздержался от подробного цитирования заметок Марко Поло о сексуальной жизни при династии Юань. Великий венецианский путешественник знал монгольский и тюркские языки, но не знал китайского и полностью идентифицировал себя с монгольскими правителями. Жизнь китайцев он наблюдал только со стороны. За исключением его заметок о системе публичных домов, содержание которых полностью совпадает с китайскими источниками, похоже, что его наблюдения над сексуальными нравами в Китае в основном касаются существовавших там иностранных общин. При этом следует принять во внимание возможность того, что Рустичелло и другие издатели или переводчики приукрасили текст сомнительными изменениями [3].
