Я смотрела на Роана, на эту сладкую кожу, прекрасные глаза, и хотела ногтями оставить царапины на красивом теле, погрузить зубы в плоть, пустить чуть-чуть крови из разных мест. От этого мое тело задергалось в тех местах, которые у большинства не откликаются на насилие, каким бы мягким оно ни было. Может, у меня не так провода проведены, но наступает момент, когда либо принимаешь себя такой, как ты есть, либо обречешь себя быть несчастной до конца дней своих. И без того другие стараются сделать тебя несчастной, не надо им в этом помогать. Я хотела чуть-чуть боли, чуть крови, чуть страха, но Роану все это было чуждо. Боль не принесет ему удовольствия, а пытки – это не мое. Я не садистка, и Роан никогда не узнает, как ему повезло, что этот вывих среди моих потребностей не числится. Конечно, всегда есть другие потребности.
Я его хотела, хотела так, что сама себе не верила, что буду осторожной. Роан до могилы пронесет желание повторить сегодняшние переживания, где бы эта могила ни была, но от этой ночи у него могут остаться не только психологические шрамы – если я не сдержусь. Даже сейчас, когда он стал сидхе на эту одну ночь, я не могла отбросить весь свой контроль. В этой ситуации мне надлежало управлять, мне надлежало решать, что мы будем делать и что не будем. Мне уже до ужаса надоела роль того, кто проводит черту. Дело тут даже не в тоске по магии, которой мне недоставало. Мне просто хотелось, чтобы другой командовал или был хотя бы мне равен. Я не хотела тревожиться, как бы не сделать больно любовнику. Я хотела, чтобы мой любовник мог сам себя защитить, и я, когда мне захочется, могла бы делать именно то, что захочется, без страха за него. Неужто я слишком многого прошу?
Я снова глянула на Роана. Он лежал на спине, забросив руку за голову, другую положив поперек живота, согнув ногу в колене и показывая себя во всей красе. Страх исчез с его лица, оставив только желание. Он понятия не имел, что может произойти в ближайшие часы, если я хоть чуть-чуть ослаблю осторожность.
Я спрятала лицо в ладони. Мне не хотелось быть осторожной. Мне хотелось всего, что может дать сегодня магия, и к черту последствия. Может, если я ему сделаю достаточно больно, Роан не будет вспоминать это как что-то чудесное? Может, он не будет жаждать этого снова, как золотого сна, будет страшиться, как кошмара? Тихий голосок у меня в сознании шептал, что так будет лучше для него. Пусть он боится нас, боится нашего прикосновения, нашей магии и никогда не захочет снова ощутить прикосновение рук сидхе к своему телу. Небольшая боль сейчас избавит его от вечного страдания в будущем.
Я знала, что это ложь, но все равно не могла на него смотреть.
Его пальцы коснулись моей спины, и я вздрогнула, как от удара. И продолжала держать руки у лица.
– Это ведь у тебя не ожоги на плечах?
Я опустила руки, но глаз не открыла.
– Нет, не ожоги.
– А что?
– Другая дуэль. Он пытался магией заставить меня превратиться посреди схватки.
Я услышала, ощутила, как Роан придвигается ко мне, но он не трогал меня больше. Я была благодарна за это.
– Но смена облика – это не больно. Это чудесно.
– Может быть, для вас, для шелки, но не для нас. Это больно, будто все кости у тебя ломаются одновременно и переставляются. Я совершенно не умею менять облик по своей воле, но видела это у других. Пока идет изменение, ты беспомощен.
– Тот другой сидхе хотел тебя отвлечь.
– Да.
Я открыла глаза и уставилась в черноту окон. Они работали как черные зеркала, показывая сидящего за мной Роана, и он светился как солнце позади луны моего тела. Три цветных кольца моих глаз сияли настолько ярко, что даже с расстояния их можно было различить отчетливо: изумруд, нефрит, жидкое золото. Даже у Роана глаза светились коричневым медом, как раскаленная бронза. Магия сидхе была ему к лицу.
Он потянулся ко мне, и я напряглась. Роан провел рукой по ряби моих шрамов.
– Как ты помешала ему тебя превратить во что-то?
– Я его убила.
Глаза отражения Роана в окне расширились, тело его напряглось.
– Ты убила сидхе королевской крови?
– Да.
– Но они же бессмертны.
– Я истинно смертная, Роан. Какой есть единственный способ умереть для всех вечных фейри?
Я видела, как мелькнула мысль у него на лице, потом в глазах появилось понимание.
– Вызвать смертную кровь. Смертные разделяют наше бессмертие, а мы – их смертность.
– Вот именно.
Он сел поближе, встал на колени, но обращался к моему отражению, не ко мне.
– Но это же очень специальный ритуал. Вызвать смертность случайно нельзя.
– Ритуал дуэли связывает двух участников в смертном бою. Среди темных сидхе принято делиться кровью перед схваткой.
У него еще сильнее расширились глаза – два больших озера темноты.
– А когда они пьют твою кровь, они делят с тобой твою смертность.
