почувствовала, как внутри разлилось горячее семя. Обжигающие слёзы покатились по щекам. Возможно, за это время будет зачат наш общий ребёнок… Вот только его отец вряд ли этому обрадуется.
Горько-сладкое удовольствие. Единственный кусок настоящего счастья в моей жизни…
Алексан упал на меня, правда, успев чуть повернуться и устроиться на боку, прижав моё расслабленное тело к себе. Мы оба молчали, успокаиваясь и приходя в себя, наслаждаясь отголосками удовольствия, что блуждали по телу.
— Шел, — прошептал он, целуя меня в спутанные волосы. Он нежно гладил меня по спине, плечам, спускаясь ниже и снова поднимаясь вверх. От этого мне стало ещё лучше, потому что в кои-то веки я почувствовала себя дома, живой и настоящей. Не бездушным судьёй, не хладнокровной и расчётливой кошкой — женщиной. Любимой, слабой и беззащитной женщиной, которую нужно беречь и охранять. Как мало порой нужно для счастья…
— Что? — Голос был хриплым и, если честно, говорить мне не хотелось, как и двигаться.
— Снова уйдёшь? — Лёгкий поцелуй в висок. Я подняла глаза и пристально посмотрела на его лицо. Расслабленное, спокойное, а глаза нежностью светятся. В сердце расцвело счастье, от понимания того, что он испытывает ко мне если не любовь, то хотя бы нежность и страсть. Этого мне достаточно, пока что.
— У меня есть дела, — улыбнувшись, приподнялась и поцеловала его в губы, чуть коснувшись губами его губ. Уходить не хотелось, но причин было достаточно, что бы покинуть столь желанные объятия. Даже слишком много.
Иногда, я ненавижу саму себя за эту чёртову расчётливость, с которой планирую все действия. Даже сейчас, когда тело расслабленно и желает отдохнуть, разум диктует другие условия игры.
Я медленно завела руки за спину и расцепила его пальцы, после чего на мгновение прижалась к любимому телу и выскользнула из его объятий. Встав на пол, потянулась, нисколько не стесняясь своей наготы, после чего направилась к двери и вернулась на лежанку уже с сумкой в руках.
— Я принесла еды и одежду. Не думаю, что ты захочешь объяснять страже, почему сидишь здесь голый, не так ли? — Улыбнулась, вытаскивая из недр небольшой с виду вещи два комплекта одежды и белья, для себя и Ксана, сыр, завёрнутый в промасленную ткань, краюху белого хлеба, несколько кружков колбасы и кувшин с травяным собором. Правда всю еду пришлось предварительно на пару секунд поднести к носу, что бы проверить, есть там яд или нет. От Энтони всего можно ожидать. Я сразу поняла, что ему не нравится Алексан, особенно явно это было заметно в те моменты, когда я встречалась с котом после ночей, проведённых с любимым. Почему он так себя ведёт, мне некогда было выяснять, поэтому пока что это — тайна. Я знала, что ему что-то нужно от меня, но зачем и почему? Надеюсь, что ненадолго или хотя бы на то, что в скором времени это перестанет иметь какое-то значение.
Алексан вытащил из моих рук сумку, одежду и еду. Отставил в сторону и притянул к себе, нежно целуя, лаская мои губы, проникая внутрь и играя с моим языком. Прикрыв глаза, я отдалась во власть этой ласке, лишь краем сознания отсчитывая протекающие секунды. Как хочется продлить момент, удержать прикосновение, остаться здесь…
Чуть отстранилась, продолжая касаться кончиками пальцев его плев, поглаживая оставшиеся от моих когтей отметины. Они зажили, моя кровь помогла в ускорении процесса, хотя у мага собственная регенерация была очень хорошей.
— Мне действительно пора, — выдохнула и потёрлась носом об его нос. — У меня остались ещё некоторые дела, которые нужно решить.
— Ты такая странная, — он провёл рукой по моим спутанным волосам. Его причёска так же оставляла желать лучшего, поэтому я чуть щёлкнула пальцами, в одно мгновение, с помощью магии, распутав его длинные пряди, и пропустила их сквозь пальцы. Тяжёлый, тёмный шёлк приятно скользил по коже.
— И в чём же именно я странная? — Изогнула брови и грациозно поднялась с покрывала и указав ему на одежду. — Помоги мне одеться.
— М? Доверишь мне такое важное дело? — Он коварно улыбнулся, немного порочно и в тоже время невинно. Это сочетание сводило меня с ума. Впрочем… Всё в нём сводило с ума и заставляло желать остаться с ним навсегда.
Усмехнулась своим мыслям. Именно это я и планирую, не правда ли?
Алексан выбрал из имеющейся стопки одежды нижнее бельё и, чуть растянув пояс трусов, встал на одно колено, ожидая моих действий. Я хмыкнула и приподняла одну ногу, чуть подождала, затем опустила её и приподняла вторую. Ксан осторожно, нежно, словно боясь причинить боль или просто сделать что-то, что может не понравиться мне, натянул бельё, поднимаясь постепенно и поцеловав округлость моего живота, выпрямился, поглаживая кожу на моём бедре.
— Если ты продолжишь в том же духе, то я не смогу завершить свои дела, — промурлыкала я, покачивая бёдрами в такт слышной только мне музыке. — Вот только это помешает тебе выйти на свободу в ближайшее время. А я не хочу, что бы тут задерживался.
— Как скажешь, Шел, — фыркнув мне в ухо, Ксан совсем как кот потёрся щекой о моё плечо и, взяв с лежанки кусок тонкой, эластичной ткани, перетянул ею мою грудь, специальными застёжками закрепив её спереди. — Я не понимаю, зачем ты прячешь такую красоту, — прошептал он, проведя пальцами по всё равно видневшемуся рельефу груди.
— Слишком часто использую узкие коридоры, — тряхнув волосами, снова чуть щёлкнула пальцами, теперь уже приводя в порядок свою причёску. Алексан недовольно нахмурился. — Что не так?
— Я хотел сам заплести твои волосы, — он провёл пальцами по моим волосам, чуть сжал, оттянув их вниз так, что я невольно подняла голову. — И всё равно, ты странная.
— Боги, Алексан, я полукровка. Во мне есть кровь кошек, я не могу быть похожа на остальных, — закатила глаза и отстранилась, наклоняясь к оставшейся одежде и споро одев её на себя. Затянула шнуровку, застегнула все пуговицы, до самого горла, оправила воротник. Повернувшись вновь к мужчине, провела пальцем по его щеке и чуть наклонила голову набок, изучая его чуть нахмуренное лицо. — Что ты такой печальный? Ты должен радоваться, что выходишь на свободу. И встретишься с сыном.
— Ты… Знаешь об Эрике?! — Удивлённо вскрикнул Ксан и схватив меня за плечи прижал к своему всё ещё обнажённому телу. Боги, как я его люблю… Даже это простое объятие, без намёка на что-то больше, доставляет мне удовольствие. уткнувшись носом мне в плечо он заговорил, так быстро, будто боялся, что я исчезну до того, как он закончит говорить. — Пожалуйста, не причиняй ему вреда. Пожалуйста… Он единственное дорогое мне существо, оставшееся в живых. Не забирай его у меня!
— Глупый, — обняла его за талию и нежно коснулась губами шеи. — Какой же ты глупый. У тебя чудесный ребёнок. Такой непосредственный. Арго говорит, что у него большое будущее. Возможно, что он будет покорять женщин, оставляя за собой шлейф из разбитых сердец. Скоро вы снова встретитесь, и никто больше не посмеет вас разлучить. Ты мне веришь?
— Верю. Почему-то я тебе верю, хотя и не знаю. Ты приходишь и уходишь. Ты осуждённая, но свободно передвигаешься по тюрьме. Ты улыбаешься, хотя я точно знаю, что сейчас тебе хотелось бы расплакаться. Я прав? — Алексан отстранился и заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос. После чего нежно прикоснулся губами к моему лбу и отступил назад, вновь устроившись на лежанке.
— В чём-то да. К примеру, в том, что мне стоит верить, — я вздохнула и натянула лёгкие туфли. Выпрямившись, немного постояла перед ним, полюбовавшись его обнажённым телом, и выскользнула из камеры, беззвучно закрыв за собой дверь.
Время приближалось к рассвету. Нужно успеть передать Алану записку для Арго и Кристиана, к тому же, нужно дать ему некоторые распоряжения, по поводу охраны.
Улыбнулась. Алан всегда относился ко мне иначе. Даже, когда я вела себя недостойно, когда убивала на его глазах и устраивала жестокие разборки. Этот мужчина, с сединой в волосах, смотрел на меня как на неразумное дитя, нуждающееся в родительской любви и ласке.
Раньше меня это раздражало. Я давно уже не малый ребёнок. Но сейчас, когда мне нужен был любой возможный союзник, его симпатия ко мне оказалась весьма кстати. Алан стал моими ушами и глазами в этом месте. Он же помогал мне передавать указания Арго. Именно начальник стражи распорядился о том, что бы Алексана лучше кормили и всячески послаблял ему несладкие условия пребывания в тюрьме. Единственное, чего он не знал, так это того, что происходит со стражниками, которых он меняет почти каждый день около моей камеры. Он знал, что я способна на многое, но уж точно не мог предположить, что мне не составит труда вскрыть разум этих юнцов.
