дороги.
— Шел, не мешай, — Ксан улыбался мне, но глаза его снова стали чёрными, он злился.
— Котёнок мой, уйди, — так же ласково попросил Энгтони и его глаза точно так же не предвещали ничего хорошего. Противнику. — Дай нам разобраться. Не очень-то приятно иметь хотя бы намёк на соперника, а тут он, собственной персоной.
— Мои дорогие, а кто сказал, что вы соперники? — Я ласково провела когтями по груди Энтони и коснулась щеки Алексана. Мужчины недоумённо на меня посмотрели, тем не менее, продолжая злобно скалиться друг другу. Какие всё-таки неугомонные мужчины… И мои.
Хм, кажется, у меня сносит крышу от их присутствия. Интересно, это хорошо или плохо, что в данный момент, я хочу приковать обоих к стене, содрать одежду и практически изнасиловать?
— Шел, отойди! — Алексан попытался оттолкнуть меня с дороги, но у него ничего не вышло. Я перехватила руку, и притянула его к себе, снова впившись в его губы поцелуем, правда, на этот раз неторопливым, медленно сводя с ума и с улыбкой наблюдала за тем, как его глаза светлеют, а в них зажигается желание, неприкрытое и горячее, вызывающее ответный отклик во мне.
За спиной раздалось переливчатое рычание. Я усмехнулась и, оторвавшись от Ксана, притянула к себе Энтони, точно таким же поцелуем дразня уже находившегося в возбуждении кота. Он дёрнулся, было, намереваясь схватить меня в охапку, но получил удар по рукам. Причём била я так, что бы поранить его и это мне удалось, если верить шипению, пойманному моими губами.
Отстранившись от него, взяла его ладони в свои и поднесла к губам, слизывая капельки крови с тыльной стороны. Шипение тут же сменило своё направление, теперь уже его издавал Алексан, тогда как Тони начал нежно мурлыкать. Какие же они переменчивые… А потом обвиняют в этом нас, женщин.
Усмехнувшись, я отпрыгнула в сторону и, подойдя к лежанке, удобно на ней устроилась, скрестив ноги. Парни по-прежнему друг на друга смотрели, мягко говоря, не добро, но теперь их взгляды ещё и ко мне возвращались. Как никак, я предмет их спора.
— Мои хорошие мальчики, можете хоть глотку друг другу перегрызть, но выбирать между вами я не буду, — улыбнулась, легко и открыто. Они напряглись, встревожено глядя на меня. — А знаете почему? Потому что я привыкла получать всё. Не что-то одно, а всё! И если я хочу вас обоих, то я это получу.
— Шел, я не… — Начал возражать Алексан, но я вскинул руку, заставляя его замолчать.
— Я люблю тебя, Ксан. И это не пустой звук. Можешь спросить у этого кота, он расскажет тебе, что такое любовь кошки. Пусть даже во мне всего лишь половина крови этого рода, — вздохнула и помассировала виски. — А ты Энтони вызываешь во мне страсть, желание. Мне нравиться твоё безумие, твоя злость, твоя агрессия. Твоя властность. Я бы не назвала это любовью, нет. Сиё прекрасное чувство не имеет к происходящему между нами никакого отношения. Но отпустить тебя, согласившись лишь на Алексана, не смогу.
В камеру вошёл Алан, ничуть не удивлённый наличию в помещении двух лишних заключённых. Кивнув головой Ксану, боязливо покосившись на Энтони, начальник стражи приблизился ко мне и протянул мне клочок бумаги. На мой вопросительный взгляд, мужчина пожал плечами и вышел, но дверь не закрыл. Так, прикрыл чуть-чуть.
Развернув бумагу, бегло просмотрела нацарапанные на ней в спешке слова и отрывисто рыкнула, смяв записку в кулаке. За моим домом начали слежку, и это не люди Отступников. А так как вариантов на самом деле не так уж много, во всяком случае, в этом городе, то остаётся либо Гиттер, либо Гильдия. Последней как-то не с руки следить за домом той, что уже в тюрьме. О том, что бы кто-то из них распространялся о подробностях моего дела, и речи нет. Если бы я принадлежала к Отступникам, какой-то банде, то все мои подвиги моментально бы рассказали общественности, что бы в который раз показать насколько в мире безопаснее, когда за порядком и соблюдениями законов следит Гильдия Правосудия. Но я — судья. А значит, гласность ни к чему, только бросит пятно на остальных.
Но если обстоятельства моего дела не предавали огласке, тогда отпадает мотив у первого подозреваемого. Впрочем, даже если бы он выяснил, кто виноват, то предъявлять ему мне нечего. Его девушка жива и относительно здорова, а то, как именно она оказалась на свободе, и что с ней происходило в тюрьме, осталось в прошлом. Какой смысл его ворошить?
В душе появилось нехорошее предчувствие, у меня в мыслях вновь вспыхнули слова 'брата'. Захотелось сплюнуть и ударить рукой об стену. Ненавижу, когда ситуация выходит из-под контроля. А выбраться из тюрьмы раньше собственной казни — это подписать смертный приговор всем остальным и разрушить идеально выстроенный план, близящийся к завершению.
Что бы лучше понять ситуацию, нужно пообщаться с Арго. Количество дел на оставшуюся часть дня и ночь перед казнью возрастает с пугающей скоростью.
— Итак, я вас озадачила, правда? — Хмыкнула, встала с лежанки и грациозно прошлась от угла до дверей. Повернулась лицом к мужчинам и, прислонившись к деревянной поверхности, чарующе улыбнулась.
— Да. Поправь меня, если я ошибусь, но ты уже нарисовала себе прелестную картину жизни втроём, не так ли? — Энтони прищурил глаза. — То есть, ты настолько ненасытна, что мало одного мужика?
— Оу, неужели кто-то подумал, что я усомнилась в его мужской силе? Боги, да как я могла? — Хотелось расхохотаться, но подобный поступок только всё ухудшил бы. Им не просто, оба сильные и оба собственники. Делиться с кем-то, тем более с равным по силе противником, не в их интересах. Но им ПРИДЁТСЯ смириться с подобной ситуацией. — Энтони, я люблю вас обоих. Ну не совсем обоих, в чувствах к тебе я не уверена, то есть, не уверена, что это именно любовь. Но вы мне нужны как воздух, как сама жизнь. Это, достаточная причина, чтобы требовать вас в личное пользование?
Не дождавшись ответа, выскользнула из камеры и захлопнула дверь, повернув оставленный Аланом ключ в замке. Им нужно поговорить, без меня.
На плечи легли мужские руки и по-дружески похлопали, утешая.
Хмыкнула и обернулась, благодарно улыбнувшись Алану, после чего махнула рукой и пошла в сторону своего кабинета, который, как я точно знала, сейчас пустует. Точнее, никто просто не может туда войти, я же не могла оставить свои вещи, тайники и кое-какие секреты без должного присмотра? А справиться с охранной системой, созданной магией на моём уровне, как-то не у всех получается. Да и мной было ясно казано, что при попытке проникновения туда с помощью банальной силы, всё вокруг взлетит на воздух. Моим словам привыкли верить.
Быстро проскользнула в потайной коридор, на одном дыхании пробежала вверх по лестнице и остановилась возле двери в свою 'святая святых'. Не совсем точное название для рабочего кабинета, но в данный момент он у меня ассоциируется именно с этим.
Жестом руки сняла охрану и вошла, с неким удовольствием вдохнув запах давно не проветриваемого помещения. Пыль, старые бумаги, пролитое вино, забытая еда. Всё это говорило про прошлую жизнь, и мне было приятно вспомнить о ней.
Медленно приблизилась к своему столу, провела когтями по его поверхности, оставляя следы на дереве, и с сожалением отступила. Похоже, я уже попрощалась с этим этапом своего пути. Но, наверное, мне не жалко, может, самую капельку.
— Шелара, — выдохнули от двери, и я обернулась, с улыбкой встречая тех двоих, что теперь не смогли бы предать меня даже по очень весомой причине. Распахнула объятия, делая молчаливое приглашение, и они приняли его, не задумываясь о последствиях. Для них я центр мира и не важно, что именно я скажу или сделаю — эльфов не волнует.
Карлиэль обнял меня за талию, прижал к себе. Арсир встал за моей спиной и, просунув руки между мной и светлым эльфом, точно так же прижал к себе. Ничего личного в этом не было, объятия носили скорее дружеский характер или даже… Не знаю, трудно описать то, что связывало меня с этими двумя опасными врагами.
Стоило чуть шевельнуться, и они оба, одновременно отступили в сторону, преданно заглядывая мне в глаза. Они ждали, что я им скажу.
— Мне нужны ваши люди и ваши способы действий, — медленно, неспешно и не повышая голоса начала объяснять суть дела. — Я хочу, что бы вы уничтожили верхушку Отступников и Гильдии Правосудия. Самых сильных, самых лучших, самый… Думаю не стоит пояснять, кто имеется ввиду?
— Устранять тихо или же так, что бы все об этом знали? — Вопросительно изогнул бровь светлый
