– Так, без суицидальных мыслей, пожалуйста. Нужно же что-то делать с твоим кризисом. Почему бы не начать с платья?
– Хорошо. У меня есть одно, бежевое. Я его почти не носила, оно меня так полнит в талии…
– Что ж ты за глупая такая? Разве твои платья с вьетнамского рынка могут хоть на что-то мотивировать? Разве что на то, чтобы съесть с горя еще печенюшку.
– Тогда что ж…
– Я дам тебе свое.
– Твое? Нет, это невозможно! – расхохоталась Света. – Могу представить, как твое платье рвется прямо на мне и разлетается на мелкие кусочки. Я в него просто никогда не влезу.
– Ну, раньше же влезала, – хмыкнула Лера. – Помнишь, зеленое? Ты в нем Костику сообщила душераздирающую новость, что он станет отцом. Еще неизвестно, женился бы он на тебе, сообщи ты ему об этом в другом платье.
– Так это когда было! И потом, это платье было тебе велико.
– Ты лучше посмотри, что я тебе предлагаю! – всплеснула руками Лера. – Пошли.
– Зверюга! Дай хоть одеться! – жалобно пищала Света, но пришлось прямо так, в полотенцах и босиком, спускаться на первый этаж Лериного двухуровневого рая – в ее спальню.
– Так, где же оно, где же… Я как раз думала, что с ним делать.
– А что, если сейчас Гера придет? А мы тут, в спальне. Голые. Что он скажет?
– Что сбылась его самая большая сексуальная фантазия на лесбийскую тему.
– Ну нет, это без меня. Пока я не похудела, мне нельзя в сексуальную фантазию. Я ее только испорчу.
– Вот! – подняла указательный палец Лера. – В этом все и дело, ты сама себя не любишь. А как же ты хочешь, чтобы кто-то еще тебя любил?
– А я и не хочу. Я же тебе говорю, я вообще ничего не хочу, кроме того, чтобы меня оставили в покое.
– Покой нам только снится. Вот. Вот оно. Что скажешь? – спросила Лера, с удовлетворением глядя, как перекашивается от изумления лицо Светланы.
Платье, которое с таким трудом достала откуда-то из недр своего гардероба Лера, было по-настоящему уникальным. По сути своей это было то самое маленькое черное платье, которое должно быть в гардеробе каждой женщины. Но оно не было совсем черным, в нем смешивались все оттенки черного, серебряного, серого, дымчатого… Платье загадочно поблескивало ручной вышивкой и стразами. Пуританская форма рукава, длинного и расклешенного к запястью, компенсировалась прозрачностью самого материала, сложностью и изысканностью формы.
– Это просто произведение искусства! – ахнула Света. – Это даже страшно носить.
– Поверь мне, в этом тебе снова захочется жить, – заверила ее Лера, натягивая на грудь сползшее полотенце. – Только сначала тебе придется ради него сбросить килограммов десять. Хоть оно и свободное, но не настолько.
– Говори уж двадцать. Или даже двадцать пять, – покачала головой Света. Она начинала замерзать, стоя в одном полотенце напротив платья.
– Не думай об этом сейчас, ладно? Пошли, выпьем еще, а то ты дрожишь, как заяц. Светка, ты же такая молодая, такая красивая. Такая же, как и в семнадцать. Эх, где мои семнадцать лет!
– А тебе не жалко такое платье мне отдавать? Я же за него тебе никогда не смогу заплатить. Это же явно какая-то авторская вещь.
– Честно говоря, я столько его носила на всякие party, что уже неудобно в моем кругу в нем куда-то появиться. Оно из коллекции трехлетней давности, так что все равно бы у меня валялось. Ты меня даже, можно сказать, выручишь. Освободишь от старого хлама.
– Старого? Не говори так! Оно может тебя услышать, – строго шикнула Света, держа в руках платье, с которым, честно говоря, даже не представляла, что делать. Все-таки такие вещи надо уметь носить. Оно требует обуви и сумочки, нежной линии шеи и плеч, требует гордо поднятой головы…
Попробуй одень в такое какую-нибудь лохушку с рынка! Курам на смех. Света не могла дождаться вечера, чтобы приложить это великолепное творение рук человеческих к своему телу, посмотреть на себя в зеркало, включить воображение и представить, что она – женщина. Кто знает, вдруг этому платью удастся хоть немного повернуть время вспять? Может, если она действительно его наденет, она сможет почувствовать себя снова молодой и полной сил? Кто знает.
– Это просто платье, – рассмеялась Лера. – Или ты теперь будешь с ним разговаривать?
– Исповедоваться во всех погрешностях в питании, – подтвердила Света.
– Главное – помни, что это твое решение. Ты же хочешь быть счастливой, красивой и успешной?
– Ну, наверное, – процедила Света, с сомнением разглядывая пальцы на ногах. Пальцы были скрюченные, педикюра не было, наверное, лет сто. Красивой и успешной?
– Уверенность так и прет, – скривилась Лера. – У тебя телефон звонит.
– Да? – Света огорчилась.
– Ответь, – подтолкнула ее Лера.
– Да, сейчас.
– Господи, ты расстраиваешься, что надо ответить по телефону? Нет, тебе надо в самом деле браться за себя. – Лера возмутилась и сунула сумку с телефоном прямо Свете в руки. Та вздохнула и достала аппарат. Звонила Ирма. Хоть это хорошо.
– Алло? – ответила Света сонным голосом. Ирму Света любила, с Ирмой она была, честно говоря, гораздо ближе сейчас, чем даже с Лерой. Не в глобальном смысле, а в таком, мелкобытовом. Лера была Подруга с большой буквы, The Best, лучшая. На все времена. Но посидеть и пожаловаться на жизнь было проще и приятнее Ирме. Ирма была из своих. Из тех, кто носит не ультрамодные платья из новой коллекции, а сумки из супермаркета.
– Опять эта твоя курьерша. И охота тебе на нее разбрасываться, – поджала губы Лера. О том, что Света сдружилась с девушкой на дурацком зеленом «Матизе», она знала давно. И все это время ревновала.
– У нас там… дело одно. По работе, – ответила Света и ушла поговорить в кухню, решив не дразнить спящего тигра. Как ни крути, а отношениями с Лерой Орлович она очень дорожила.
Глава VI
Месяцем позже, поздним вечером двадцатого марта, невзирая на все предостережения диетологов, Светлана сидела на кухонном диване, тупо пялилась в телевизор, где прыгали какие-то голоногие орущие девицы, и ела засахаренные фрукты в шоколаде, даже на пытаясь задуматься о том, сколько именно сладкой вредной заразы попадает в ее организм. Вредоносный продукт был закуплен для Кирюшкиного дня рождения в гипермаркете «Ашан» в количестве пяти упаковок, ибо гостей на дне рождения ожидалось много. Светлана уже справилась с одним пакетом засахаренной вишни и атаковала второй – с курагой. Голоногие девицы помогали не замечать, как очередной сладкий кусок перекочевывал из фантика в Светланин перемазанный шоколадом рот.
Иногда ее взгляд останавливался на платье, которое было практически насильно сунуто ей в руки месяц назад. Оно висело на боковой стенке высокого холодильника, прицепленное дужкой вешалки к верхней крышке, и прекрасно контрастировало с пластиковой белизной. Куда бы ни повернулась, как бы ни села, что бы ни делала в кухне Светлана, она так или иначе неминуемо упиралась взглядом в платье. Поначалу, когда платье только прибыло в дом, Светлана пыталась его примерить, но… потерпела ожидаемый крах и хотела было запрятать его в дальний ящик шкафа и забыть. Но Лера Орлович, конечно, предвидела такой ход событий и лично приехала проверить, как ее лучшая подруга распорядится подарком. Лера была уверена, что ее план борьбы со Светкиным кризисом обязательно сработает. Ведь если Лера в чем и разбиралась, так это в кризисах, как в мужских, так и в женских. А уж помочь лучшей подруге – это святое.
Лера влетела в Светину квартиру, предупредив о своем визите только минут за десять до самого визита, пронеслась, как вихрь и ураган, по стандартной типовой трешке, хмыкнула, глядя на Светин домашний халатик, пожала плечами при виде размораживающейся курицы и спросила, оглядывая кухонный диван:
– Кажется, ты говорила, что собираешься тут ремонт делать?
