— Скажешь, что ты об этом не думала с тех пор, как создала новый триумвират?
Честно этого я сказать не могла, так что не стала и пробовать.
— Я почувствовала, что можем сделать мы с Жан-Клодом, у него в клубе, когда Примо сорвался с нарезки. Почувствовала, что может сделать Жан-Клод, когда я дала ему напитать ardeur способом, близким к настоящему кормлению от других женщин. Так что, да, я об этом в каком-то смысле думала.
— Ты сама сказала, Анита, у нас мало солдат. Нам нужно выглядеть сильными, и не только для вампиров, которые могут посягнуть на эту территорию. Наша стая пользуется плохой репутацией из-за меня и из-за Маркуса с Райной, которые были до меня. Моя репутация среди других Ульфриков совсем хреновая. Они считают меня слабым, и у нас тут бывали разведчики с территорий, где много доминантов и мало земли. Пока в нашей стае такой бардак, они уходят, не бросая вызова — никто не хочет с этим бардаком разбираться. Но поскольку я сейчас лучше управляю волками, это может перемениться. Если мы все объединимся, как вы с Жан-Клодом сегодня ночью, никто нас не тронет, Анита, никто не посмеет.
Это была почти точная цитата из того, о чем я раньше думала. Я посмотрела на Жан-Клода.
— Мы попугаями повторяем мысли, которые ты обдумываешь уже несколько месяцев?
Он пожал потрясающе красивыми голыми плечами.
— Oui, но не я эти мысли вам вложил, ma petite. Я думаю, вы оба пришли к одному заключению в одно и то же время. Разве в это так трудно поверить?
— Не знаю, — ответила я, чувствуя усталость. Усталость от игр, физическую усталость. Усталость от страха.
Ричард снова лёг на кровать, подняв колено, опустив другое, и вид у него на алых простынях был потрясающе заманчивый.
— Я опять боюсь, Анита. Я не хочу, чтобы все, что мы построили, сгорело синим пламенем оттого, что мы злимся друг на друга. Пусть Жан-Клод уберёт чуток моего страха. Это было великолепное ощущение.
Я посмотрела на Жан-Клода:
— Ты вылез у него из разума?
— Non, ma petite, он просто стал сопротивляться и меня выбросил. Каждый из вас обладает силой меня вытолкнуть, если захочет.
— А я не хочу, — сказал Ричард, снова улыбаясь.
Улыбка была ленивая, сонная, заполняла его глаза все той же мудрой невинностью. Я в этот момент поняла, что это не взгляд Жан-Клода — это взгляд Ричарда, когда он не боится, не злится, не раздирается противоречиями. Такой он мог быть, если бы всегда был собой.
— Ma petite! — Жан-Клод протянул мне руку. — Иди к нам!
Я мотала головой.
Ричард тоже протянул ко мне руку.
— Ты же хочешь, сама знаешь, что хочешь.
— Моя жизнь впервые как-то наладилась, я не хочу, чтобы она рухнула.
— Я не предлагаю вернуться к тому, что у нас было, Анита. Я понимаю, что у нас это не выйдет. Ты жёстче и беспощаднее, чем я был и буду, и я могу тебе это позволить, но только если ты не будешь моей единственной милой. Мне нужна хоть малая дистанция от самого худшего, тогда я смогу сам перед собой притворяться. Немного, лишь столько, чтобы не сойти с ума.
Он подался назад, и его голова легла на бок Жан-Клода. Жан-Клод был весь чёрный мех и бархат на фоне белой кожи. Волосы рассыпались вокруг торса тёмной мечтой. Он повернул голову к лежащему Ричарду. Ричард был весь загар и джинсы, и будто пылал жизнью. Они смотрелись, как будто оба вышли из совершенно разных порнофильмов.
Жан-Клод глядел на меня, и в этом взгляде была мольба. Он безмолвно просил: «Умоляю, ma petite, не надо портить минуту».
— Только без четвёртой метки, — сказала я.
— Согласен, — ответил Жан-Клод.
— Пока что, — добавил Ричард.
Я посмотрела на него.
— Прямо сейчас многое кажется хорошей мыслью. Не надо хмуриться, Анита, если немножко вампирской магии может снять мою тревожность, я целиком за. Это куда лучше таблеток, которые мне доктор даёт.
— Организм ликантропов слишком быстро перерабатывает лекарства, и они не успевают подействовать.
— Знаю, — сказал Ричард, и переместил голову прямо на обнажённый бок Жан-Клода.
Наверное, Ричард просто не видел лица Жан-Клода, когда его волосы коснулись кожи вампира. Ему бы не понравился подобный мужской взгляд, направленный на него.
— Давай, ma petite, давай станем наконец истинным триумвиратом. Будь лупой не только по имени для Ричарда и его стаи. Сохрани устройство своей жизни, как тебе нравится, но позволь Ричарду тебя навещать.
— А он будет среди людей искать Ту Единственную.
— У тебя будут твои мужчины, у него — его женщины. Это справедливо, ma petite.
Что-то я не ощущала этой справедливости.
— Не знаю, как я ко всему этому отношусь. Что-то очень хорошо, но с другой стороны, не знаю, смогу ли я так жить.
— Но ведь можно попытаться, — сказал Жан-Клод.
Ричард протянул ко мне руку.
— Анита, пожалуйста, прошу тебя, если ты уйдёшь, то знай, что и я не останусь. Ты можешь и сама приблизиться к Жан-Клоду без меня в качестве буфера, а мне нужна твоя помощь. — Он поднялся на колени и протянул руку. — Анита, прошу тебя, я обещаю не увлекаться, как бы ни были темны мои фантазии.
— Только покормить Жан-Клода и малость потискаться? — спросила я, не удержавшись от подозрительной интонации.
Ричард оглянулся на Жан-Клода, и у них возник один из редких моментов мужского взаимопонимания. Взгляд, которым они обменялись, явно говорил, что на уме у них было не это.
— Если это все, чего ты от нас хочешь, мы можем себя сдержать, — сказал Жан-Клод шёлковым голосом.
Я закрыла глаза. Это действительно все, чего я от них хочу? Нет. Все, на что я в данный момент способна? Может быть. Предложение чудесное. Оно вроде бы решает все проблемы насчёт нашей новой силы, так чего же я колеблюсь?
— Знаешь, найти жену, которая будет согласна, чтобы ты спал с другими женщинами, будет непросто.
— Все, что легко, ничего не стоит, — сказал Ричард, — и я, может быть, пойму в конце концов, что белый штакетник не для меня. Все, что я сейчас знаю, в этот момент — так это чего я хочу. А хочу я тебя.
Многие женщины бросились бы ему на шею с воплем: «О, Ричард!» Но не я. Я подумала, что если бы Клер была у него подружкой по траху, он бы сейчас здесь не был. Он не хотел бы меня — сейчас. Я бросила полотенце на пол и покачала головой:
— Мне эта мысль не кажется удачной.
Ричард по-прежнему протягивал ко мне руку:
— Мне тоже.
— Так зачем же нам снова это делать?
— Потому что нам этого хочется.
— Не кажется мне эта причина достаточной.
Но я медленно пошла к кровати.
— Потому что, когда я рядом с тобой, я только и могу думать о запахе твоей кожи, о твоих волосах чёрной пеной у меня на подушке. Потому что, когда я рядом с тобой, я одно помню — ощущение твоего тела
