недавнего кровотечения и неглубокая рана на виске, покрытая запеченной коркой. В таком виде показаться Лео равносильно провалу. Может, немец именно на то и рассчитывал? Я не справлюсь с заданием и погублю тем самым Джея?
В общем, выбор невелик. И трусливому бездействию я предпочла воплощение в жизнь азов предательства. Поэтому нетвердой походкой направилась ко входу в клуб, и не думая прикрывать обезображенную физиономию. Этим и хорош Хэллоуин. Когда вокруг толпами разгуливают сомнительные личности в не менее обескураживающих балахонах, носящие уродливые маски, главное, держать марку. Мол, да, изображаю побитую в подворотне Женщину-Кошку, а, что, нельзя?
— Стоять! — с бурчанием застопорил меня у входа бдительный охранник. — Документы!
— Добрый вечер, Джонс, — невозмутимо прощебетала я, растягивая горящие огнем губы в приветливой улыбке. — Мистер Майнер у себя?
— О, мисс Уоррен, — мгновенно сконфузился страж, — простите, не узнал. Это грим, мэм?
— Ну уж не настоящие синяки, — фальшиво расхохоталась я и доверительно потрепала когтистой лапкой 'откормленную' стероидами руку верзилы. — Так мне можно пройти?
Караульный в строгом костюме рьяно потеснился, отдернул массивную цепь, преграждающую вход, и, вытянувшись по стойке смирно, проводил мою грациозно вихляющую бедрами фигуру до стеклянных двустворчатых дверей. Просторный холл встретил меня резонансными пересудами многочисленных группок людей, громким эхом музыкальных басов и тревожным снованием персонала в униформе. Официанты сбивались с ног, безостановочно предлагая посетителям угощение и напитки. Вооружившись бокалом с шампанским, я поплелась к широкой лестнице и при первом удобном случае скрылась от какофонии звуков в туалетной комнате, расположенной на втором этаже. Наспех привела себя в порядок: тщательно умыла лицо, распушила волосы, прикрыла толстыми прядями самые безобразные на вид сливовые отметины, застирала испачканную кровью перчатку; и, довольная результатом, поднялась на третий этаж. А где еще, спрашивается, можно застать вампира, приходящего в экстаз от одного лишь слова 'веселье'. Разумеется, на дискотеке, среди оживленного скопления нетрезвых барышень, чьи одеяния конкурируют с более чем откровенными нарядами стриптизерш. К примеру, вон та Красная Шапочка, затянутая в алый топ из латекса и вульгарную мини-юбку, точнее широкий пояс. Трогательный чепчик на ее голове явно принадлежал девочке из сказки, в остальном же ничто в созданном образе более не указывало на известную с детства героиню. Впрочем, костюмы присутствующих заботили меня в последнюю очередь, гораздо важнее оказалось отыскать в столь пестрой толчее Смертей с косами из фольги, Ангелочков, Зорро, Тарзанов, Принцесс и прочих единственного настоящего вампира. Продираясь сквозь плотную стену участников маскарада, я блуждала взглядом по залу, обогнула уставленный шеренгой пустых бокалов столик, шарахнулась в сторону от придурка в клоунских одеждах и, наконец, увидела Лео в самом центре танцпола. С раздетой девицей в руках. То есть, какая-то целомудренная одежда на ней все же была, но в минимальном количестве. Короткие кожаные шортики, шнурованный корсет, выставляющий на показ весьма внушительные природные прелести, и туфли. Других атрибутов я не заметила, поэтому определить 'роль' мадам не сумела. Ее партнер по танцу (кажется, парочка, не обращая внимания на музыку, вдохновенно исполняла похабное танго) решил обойтись карнавальной маской для глаз, дабы сохранить нежно любимый имидж разнузданного подростка. Кроссовки, джинсы, рваная футболка — всем этим я любовалась уже неоднократно, тогда как вытворяемые им бесчинства попали в поле зрения впервые. То, чем занимались эти двое под восхищенный свист публики, попадало под категорию 'детям до шестнадцати запрещается'. Это и не танец был вовсе, а дань уважения богу Похоти. Я на миг замерла, пораженная глубиной и действенностью захлестнувшего душу чувства, зажмурилась при виде очередного распаленного поцелуя в губы, отдалилась от пьяных выкриков раззадоренной толчеи зрителей и внезапно бросилась вперед. Распихивать зевак проще, когда в арсенале имеются остро заточенные когти и горящие злобой очи, не говоря уж о неумолимом желании подпортить настроение гадливому типу, веселящемуся в свое удовольствие, в то время как товарищ находится на волосок от смерти. Словно прилипшую к Лео особу я вежливо оттеснила звучным хлопком по оголенному плечику. Разорванный поцелуй окончился характерным чавканьем, с каким пробка в наполненной ванной покидает сливное отверстие, а после мы с парнем резко уставились друг на друга. Он — с тенью недоумения на лице, я — с лютой ненавистью, которую притащила за собой безосновательная ревность. Да-да, именно ревность. Это безыдейное ощущение падения в сточную канаву предательства вряд ли можно спутать с чем-то еще. И, черт возьми, оно было таким неправильным. Несвоевременным. Ненужным.
— Эхм…привет, — с отчетливыми вопросительными интонациями провозгласил вампир, разрушая порядком затянувшееся молчание. — Что-то не так?
Я вздрогнула, уловив в его реплике толику осуждения пополам с искренней радостью, и отрицательно помотала головой. Я ведь пришла сюда не за выяснением отношений. А жаль. С какой бы выразительной охотой излишне правильная Астрид сейчас признала, что ей таки нравится этот несносный мальчишка, вместо того чтобы хладнокровно тянуть его на дно незыблемой пропасти.
— Не видел Джея? — нагло соврала я, за руку уводя Леандра подальше от танцпола, неугомонной ватаги празднующих и жалобно вибрирующих корпусов мощной акустики. Мы почти добрались до стойки бара, когда мой спутник неожиданно остановился, развернул меня лицом к себе и крепко обнял, до умопомрачения сдавив при этом ребра.
— От тебя одуряюще несет кровью, малыш, — развратным шепотом поделился он удручающими выводами. — А щеки пахнут солью и влагой, — подсаживая меня на высокий стул с липким сиденьем, Лео якобы случайно умудрился задеть носом все распухшие участки на пострадавшем лице. — И ты напугана, хотя в первые секунды злость удачно это скрыла. Не понравился мой выбор? — теперь его губы легли на неприметную ссадину на виске, олицетворяющую собой неудачное падение в прихожей. И я не удержалась от приглушенного стона, вызванного резкой болью. — Прости, радость, но лгуний я не люблю. Быстро рассказывай, что стряслось? И не забудь упомянуть имя того, кто это сделал, конфетка. Надеюсь, не Габсбург?
Только сейчас парень соизволил оторваться от меня, хотя руки оставил на прежнем месте, отчего к коленям мгновенно прилила кровь, принесшая с собой усмиряющий ежесекундную дрожь жар. Я молчала, стыдливо упрятав подбородок в грудь. Он ждал, потягивая через тонкую соломинку заказанный ранее коктейль. Рассматривал меня, пока пустел пузатый бокал с коричневой жидкостью и кубиками прозрачного льда, и не говорил ни слова. Просто глядел и пил. Безразлично. Терпеливо. И так естественно, будто мы не раз и не два воплощали в жизнь столь замысловатый обряд деструктивного диалога.
— Я понял, — покусывая трубочку, произнес Лео. — Он убьет его, если я не приду, — утвердительно заявил парень и отставил стакан в сторону, полностью сосредоточив внимание на моих лопочущих неслышное согласие губах. — За этим ты здесь, котёнок. Что ж, недурно. Немножко грубо, конечно, но сделаем скидку на уровень развития Мердока. Итак, ты просишь меня пойти с тобой. Без проблем, зайка, но с одним малюсеньким условием, — по тону я не уловила, что он имеет в виду, поэтому подняла взгляд и наткнулась на два мрачно поблескивающих в темноте зала уголька, что озаряли своим сиянием хмурое лицо. Мой писклявый вопрос: 'Каким?' не нуждался в озвучивании. — Ты будешь со мной, когда всё закончится. И это не предложение, пупсик. Я, бля, рисковать задницей ради высших помыслов о дружбе больше не стану. Вердж классный чувак и все такое, но, как говорится, моя хата с краю. Так что, либо соглашайся, либо проваливай. И говорю я это на полном серьезе.
Доводилось ли вам когда-нибудь восхищаться и презирать одновременно? Притом по отношению не к абы кому, а к трехсотлетнему ублюдку, для которого понятие чести и достоинства не значит ровным счетом ничего. Теоретически, я могла бы дать пустое обещание и тут же забыть о нем, как о страшном сне, но почему-то не стала этого делать. Потворствовать тварям вроде него, удовлетворять их низменные желания, чтобы по ночам, рыдая в подушку, оправдывать себя преследованием благих целей? Полноте, мне ближе клацанье челюстей на морде свирепого Джокера. И пусть он убьет на моих глазах Джея…Нет, не пусть! Столь тяжкий груз мне не вынести даже с учетом всей высокоморальной чепухи мира. К черту! Будь, что будет!
— Согласна, — с вызовом прохрипела я, спрыгивая со стула, и от души приложилась тонким каблучком к не ожидавшей нападения кроссовке парня. Победоносный оскал его противной рожи сменился гримасой боли, что приструнило извергающийся в моей крови вулкан отвращения с пламенем из ненависти. А затем со всех ног помчалась к выходу, вспоминая о последних словах Волмонда, касающихся
