Пляска смерти

— Какая позиция? — спросила я.

— Вот его. — Она указала на Ричарда.

Не только ее эта позиция достала. Но вслух я сказала другое:

— Не думаю, что от твоей ссоры с Ричардом мне будет лучше.

— Извини. — Но на Ричарда она посмотрела очень враждебно. — Только он как все мужики — думает, что, если он тебе всего лишь сделал ребенка, всего лишь на тебе женился, так ты уже милая карманная женщина.

— Я так не думаю, — сказал Ричард.

— Да?

— Да.

— А зачем же тогда предложение?

— Должен же я сделать предложение женщине, если она от меня беременна?

Клодия кивнула:

— А насчет того, чтобы Анита перестала быть федеральным маршалом или ликвидатором вампиров?

— Мне кажется, что жизнь, которую она ведет сейчас, не та, которая была бы хороша для ребенка.

— Да, — ответила я. — Не та.

Он обернулся ко мне.

— Вот, и ты со мной согласна.

— Да, конечно, согласна, что моя жизнь с ребенком так получаться не будет. Но другой жизни у меня нет, Ричард. Я такая, как есть. И переделать себя просто потому, что будет ребенок, не могу.

— Можешь, — возразил он. — Если очень захочешь, то сможешь.

— Ты перестанешь преподавать, уйдешь из школы?

Он отвернулся, покачал головой:

— Я люблю эту работу.

— А я люблю работу федерального маршала.

— Но ты ее и ненавидишь.

— Иногда, а иногда я на работе просто выгораю дотла. Может быть, настанет момент, когда я уже не смогу работать дальше. Но работу в полиции я люблю и делаю ее отлично.

— Ты любишь видеть изувеченные трупы?

Я замотала головой:

— Пошел вон!

— Что?!

— Ma petite, прошу тебя.

Жан-Клод подошел меня поддержать. Я не отодвинулась, но и не подалась ему навстречу — стояла столбом. И так злилась, что даже думать не могла. Одно только я знала: мне нужно, чтобы Ричарда здесь не было, потому что скажи он еще одну такую глупость, и я отвечу чем-нибудь таким, что простить уже нельзя, — или он такое скажет. Мы были близки к ссоре, после которой не будет мира.

Прозвучал голос Сэмюэла — вежливый, такой рассудительный-рассудительный.

— Может быть, нам следует обсудить темы, которые позволят всем вам пережить этот уик-энд и сохранить суверенность вашей территории?

Это привлекло внимание всех, в том числе и Ричарда:

— О чем это ты говоришь?

— Если силы Аниты так разрушительно подействуют на всех мастеров городов, как было с Огюстином, что вы станете делать? И что сделают другие мастера, когда увидят, что Огюстин таскается за Жан-Клодом и за ней, как стосковавшийся по ласке щенок? Она стала командовать Огюстином, она показала некромантию, подчинившую себе мастера города. Среди нас такое было легендой, Ульфрик, но не реальностью настоящего времени. Я видел, как Огюстин сопротивлялся ее принуждению, хотя до сих пор не знаю, использовал он против Аниты всю силу потому, что желал секса с женщиной, несущей в себе ardeur, или чтобы она не зачаровала его полностью: лучше быть привязанным к ней любовью и вожделением, чем слепым повиновением. Честно говоря, не думаю, что Огюстин сам знает, почему выбрал такую защиту, и что было бы, выбери он иную. — Сэмюэл вздохнул. — Нельзя ее завтра приводить на балет, не зная, универсально ли ее притяжение, или только линия Белль ему подвластна.

— Тебя к ней притянуло? — спросил Жан-Клод.

— Некоторое влечение было, да, но не такое сильное, как у Огюстина. Мне не приходилось бороться с собой, чтобы до нее не дотронуться или же не делать того, что она говорит. Я ощущаю ее силу, и когда она применила некромантию, это было впечатляюще, но принуждения — нет, не испытывал.

— Значит, только линия Белль? — спросил Жан-Клод.

— Или только вампиры, испытавшие на себе ardeur Белль.

Я наконец-то позволила себе расслабить мышцы в руках Жан-Клода.

— Тогда это все объясняет.

Но по голосу Жан-Клода не казалось, что он верит такому простому объяснению.

— Но пойми, Жан-Клод, что я ощущаю ее силу. Мне больше тысячи лет, и я мастер города. У меня подвластный зверь — сирена. Сила у меня немалая, но все же Анита обладает определенным на меня… — он поискал слово, — …воздействием. Оно меня не обременяет, но оно есть. Ты говорил, что хочешь моего совета.

— Да.

— Я советую тебе найти способ проверить ее силы до большого собрания.

— Как?

— Я знаю, что у Максимилиана из Вегаса в качестве кандидата на pomme de sang есть вампир линии Белль. Он будет польщен, если ты попросишь возможности увидеть одного из его кандидатов заранее. Увидит в этом некоторое одолжение.

— В таком случае нам следует частным порядком принять по одному кандидату от всех мастеров.

— Но если дело обернется плохо? — спросила я. — Не рискуем ли мы, что объект этого «эксперимента» будет ко мне навеки метафизически привязан?

— Рискуете, — кивнул Сэмюэл. И посмотрел на меня так, будто хотел спросить: «Ну и что?»

— Это было бы нечестно. Я не могу экспериментировать с тем, кто не знает, чем рискует.

— Но эти кандидаты надеются каждый стать твоим новым pomme de sang, — возразил Сэмюэл. — Они приехали в расчете быть к тебе привязанными.

— Джейсон уже много лет pomme de sang у Жан-Клода, но если он решит вернуться в колледж или сменить работу, то сможет это сделать. Нам его будет не хватать, и ему, думаю, будет не хватать Жан-Клода, но у него есть выбор. Он не обречен вечно быть у Жан-Клода pomme de sang. — Я отодвинулась от Жан-Клода и посмотрела на Сэмюэла: — То, что предлагаешь ты, лишает их выбора. Это как обратить их в рабство, даже не спросив, хотят ли они.

Сэмюэл улыбнулся мне:

— Для тебя так важны честность и свобода?

Я кивнула, недоуменно наморщив лоб:

— Ведь они важны для всех?

Он засмеялся:

— О нет, Анита! Ты бы удивилась, сколько народу готовы отдать свою свободу при первой возможности, лишь бы за них решение принимал кто-нибудь другой. А что до честности — ты сама сказала, что жизнь не придерживается правил честной игры.

— Жизнь — нет, но я пытаюсь.

Он кивнул и встал, хлопнув в ладоши.

— Она — редкая находка, Жан-Клод.

— Спасибо, — ответил Жан-Клод, будто комплимент был ему, а не мне.

— Сделать эти эксперименты честными, Анита, — сказал Сэмюэл, — это значит вот что: Жан-Клоду придется признать перед другими мастерами, что вы все понятия не имеете о пределах твоей силы. Это