странностями'.
И, правда, истории с Олли случались столь часто, что родичи стали поговаривать о каком-то семейном проклятии, якобы доставшемся ему от бабки по материнской линии. С виду юноша был настоящий Виндибур - рослый и такой же упрямый, как и вся его родня. И все хорошо, если бы не странная способность попадать в нелепые ситуации, не дававшая парню спокойно жить.
Особенно Олли не везло с водой. Вода словно притягивала его. В детстве он только и делал, что падал в лужи, поросячьи поилки и опрокидывал на себя ведра. Позже начало доставаться и окружающим.
До сих пор в поселке помнили, как его бабку хватил удар, когда она увидела облепленного мелким гравием архивариуса Клюкла, который несся за Олли с фрагментом изгороди в руке. Голову Пью Клюкла настигло стоявшее на лесах ведро с олифой, в которое малыш угодил камнем. Бабка же решила, что ожила статуя плодородия.
Только зимой старый Брю дважды вылавливал Олли из проруби. Уж не говоря о том, что летом на купание в реке для отпрыска уважаемой фамилии налагалось табу.
- Я думал, что проклятье уже перестает действовать, - первое, что сказал Олли, разочарованно глядя вокруг, - Даже странно...
- Да-а... - протянул подошедший Мэд. - Ну ладно, пойдем сушиться.
И дядья с племянником направились в сторону своего дома.
Что бы ни говорили заезжие, а Расшир давно уже перестал напоминать прежнюю окраину мира, где благостные и наивные невысоклики - как окрестили их люди, коротали свой не такой уж короткий век, изредка потрясаемые рассказами о похождениях отдельных сородичей...
Хотя некоторые привычки и остались прежними и трудно было найти невысоклика, не мечтающего о вечернем чае с кексами у камина, жить в норах под холмами давно перестали. Впрочем, и поездки не то что за реку, но и в соседние пределы, стали делом привычным.
Земли Коалиции уже несколько сотен лет не рождали тиранов и не знали междоусобиц. В волшебников не верили даже дети. Эльфы же и маги потихоньку ушли куда-то за море, не оставив никому ни древних своих знаний, ни следов пребывания.
Главной опорной силой Коалиции были люди. Они селились и жили везде. Вообще, как ни странно, раньше довольно недоверчивые невысоклики лучше всех научились ладить с 'верзилами'. И те, и другие настолько привыкли друг к другу, что зачастую переставали замечать существующие различия в привычках и внешнем облике. Общение с людьми преобразило невысокликов и их жизнь. По всему Расширу, а не только в Южной его части, как то было раньше, разрослись виноградники, а в виноделии невысокликам теперь не было равных. Неиссякаемое трудолюбие вкупе с открытостью и добродушием маленького народца превратили эту страну в благодатный и гостеприимный край, куда люди постоянно приезжали на ярмарки.
Пожалуй, только гномы или, как их еще называли, 'третий народ' держались подчеркнуто особняком. То ли близость к сокровищам земных недр, внушающая ложное чувство собственной значимости, то ли многовековое влияние замкнутого пространства, а может и то и другое, определяли сухость их взаимоотношений с чужаками. И с людьми и с невысокликами они старались поддерживать только деловые отношения.
И все бы хорошо, но в первых числах августа небо словно прохудилось. Давненько природа не выплескивала столько воды на головы обитателей Расшира. Обмелевший Дидуин будто вспомнил молодость и бурлил, уносясь буроватым потоком навстречу морю.
Олли сидел перед окном и уныло наблюдал, как тонкие ручейки стекают с черепичной крыши, иногда обрываясь и начиная капать крупными каплями. Даже мухи перестали летать по дому, рассевшись на стеклах в тупом оцепенении.
'И что этому дождю так неймется? - подумал Олли. - Будто утопить нас всех хочет. Но что интересно, не только ведь меня, а и дурацкого Пью Клюкла, и Уткинсов, и даже старого Брю, хотя на него-то воде грех злиться - они с водой давно на 'ты'. Рассуждая так, он не заметил, как на крыльце, оставляя комья грязи, появился его приятель Пит Репейник.
- Фух, - сказал он, снимая дождевик, - прямо потоп какой-то!
- Угу, - согласился Олли, продолжая смотреть в окно.
Прозвище Репейник накрепко пристало к Питу еще в детстве. Если он увязывался за кем-то из старших, куда бы они ни направлялись, то избавиться от него было нереально. По мере взросления градус отчаянной назойливости этого молодца значительно понизился, но все равно все знали: стоит упрямцу что-нибудь втемяшить себе в голову и он 'лоб расшибет'. Переубедить его мог только один невысоклик на свете - Олли. 'Странная парочка, - говорили в Хойбилоне, - нашел Репейник, в кого вцепиться - в первого претендента на тот свет'.
В отличие от крупного и медлительного Виндибура, Пит был невысок и суетлив. Когда один бурчал - другой, как правило, восторгался. Но пообедать как следует, любили оба.
- И охота тебе шастать в такую погоду по гостям, - пробурчал Олли, вставая и беря в руки остывший чайник.
- А чаек-то сейчас не помешает, да и что-нибудь покрепче - тем более! - мечтательно жмурясь, захихикал Пит. - И новости у меня имеются интересные!
- Кому-то тоже неймется? - съязвил хозяин.
Пропустив колкость мимо ушей, Репейник придвинулся к столу и перешел на доверительный полушепот:
- Я недавно за рекой был, на рынке (Пит давно собирался завести поросят), и все такое... Зашел потом в 'Два гуся'. Думал, пережду ливень, перекушу да и пойду к Брю на паром. Но не тут-то было. Проклятый дождь так зарядил, да еще с ветром... В общем, заказал я еще стаканчик, сижу и думаю: сейчас или таверну смоет, или крышу к чертовой матери сорвет. И тут вваливаются двое верзил. Ну, из тех, что к гномам штольни бить нанимаются. То да се... Слышу, разболтались они с хозяином - Гагенсом. Он ведь всегда приезжих расспрашивает, иной раз даже угостит бесплатно, только бы что-нибудь новенькое выведать. Короче, они ему и говорят: дескать, гномы напуганы поднятием уровня вод в рудниках. И Подземное озеро ведет себя очень неспокойно. Там считают, что виной всему ураган, бушевавший по ту сторону Сизых гор. Еще они рассказали, что видели в Подземном городе беженцев - десятки, а может и сотни людей из разоренных деревень с той стороны. Я еще подумал: а с какой это стати гномам пришлым помогать, да еще с территорий, не входящих в Коалицию?
- У гнома шея маслом смазана, - вспомнил старую поговорку Олли.
Тут закипел чайник, и невысоклики занялись тем, что на их языке называлось 'попить чайку'. Олли достал хлеб, ветчину, яблочный пирог и большую бутылку красного вина. По меркам невысокликов это был очень бедный 'перекус' - так, одно баловство.
С тех пор как молодой Виндибур решил жить один (благо, от деда ему достался небольшой домик), он не слишком-то баловал свой желудок. Желание жить отдельно от многочисленных родичей возникло не из- за неприязни к ним. За этим было даже подобие теории. Олли всерьез полагал, что чем дальше он будет находиться от материнской родни, тем слабее на него будет действовать бабкино проклятие. Кстати, родня считала точно также, но только в интересах собственного душевного спокойствия.
Выпив винца и немного подзакусив, друзья пребывали во благости. В камине потрескивали сухие поленца, и дурные вести откуда-то издалека становились чем-то ненастоящим, а непогода за окном только способствовала ощущению уюта.
- Да ну их всех... - неопределенно махнул рукой Пит. - Озеро какое-то... Давай лучше в лото сыграем. Уж сегодня я тебя точно обставлю!
- Как бы не так! - оживился Олли.
И невысоклики, забыв обо всем, принялись играть.
Несмотря на проливной дождь, у Хойбилонского магистрата (сравнительно недавнее новшество в общественной жизни народца), было особенно людно. Совет во главе с Магистром невысокликов заседал
