его благовониями, причесала и завила усы. Камышовый негодяй сначала рыдал о своей скотской судьбе и загубленных птичьих душах, утверждал, что всегда мечтал стать домашним, а потом рассказал, что послан подглядывать и подслушивать заклинания. - Значит Горх боится, что мы знаем то, чего не знает он... - тут Виндибур замолк на полуслове. - Придумал! Мы подсунем ему 'кота в мешке'! По его лицу растеклась многозначительная улыбка. С утра в крепости ождали нового штурма. Теперь среди защитников мелькало изрядное количество белых повязок. Легкораненые вместе с остальными занимали места на стенах. Олли Громовержец смотрел на костры вражьего лагеря и пытался угадать, что Горх предпримет на этот раз. Держа под мышкой том с заклинаниями защиты, невысоклик расхаживал взад-вперед. Они вместе с Болто уже поставили защиту от молний, землетрясений и ударов сжатого воздуха. Подумав, накрыли крепость колпаком от ливня и града. К сожалению, единой формулы от всего не существовало. Перед рассветом Олли удалось немного поспать. Он почти насильно отослал Тину и Болто, требуя, чтобы и они отдохнули. - Пока тихо, надо копить силы, - вразумлял он упрямых друзей. - Неизвестно, что будет завтра, а мне и вам надо быть в форме. Идите. Как только невысоклик остался один, он погрузился в вязкий, липучий сон. Он уснул прямо там, где в этот момент сидел - на верхней площадке Медвежьей башни. Ему снилось, что руки и ноги у него ватные, а ему срочно нужно пройти по тонкому бревну, перекинутому через горный ручей. Как он не пытался, ничего не получалось. С первых шагов равновесие терялось, он соскальзывал в холодную воду, затем еле-еле взбирался, и все повторялось вновь. Вдруг в какой-то момент он увидел, что через ручей перекинуто уже два бревна. Олли почему-то не удивился. Только-только он собрался преодолеть препятствие на четвереньках, как откуда ни возьмись, появился папаша Уткинс. Он парил в воздухе над переправой и зудел как комар о том, что 'молодежь пошла какая-то безответственная' и что 'какого лешего рисковать и мокнуть, когда ниже, за поворотом, есть мост'. Когда Уткинс подлетел лицом к лицу, пытаясь укусить за нос, крича страшным голосом: 'Я сам этот мост строил!', Олли проснулся. Хрюря тыкалась мордой и лизала лицо, пытаясь разбудить. Увидев как хозяин просыпается, крылатая собачка заскулила, потом дважды тявкнула. - Ты чего, рыжуха? - Виндибур сел и, зевая, огляделся. - Хозяин, каменный град! Олли глянул вверх. С неба сыпались камни размером от кулака до среднего арбуза. Они плюхались на невидимую защитную подушку, простертую над крепостью, увязая в ней. По мере накопления смертоносных градин нарастал их стук друг о друга, превращаясь в закладывающий уши гул. - Он решил испытать нашу боеволшебную готовность, - сказал собаке невысоклик, наблюдая, как над крепостью становится все меньше и меньше света. - Вот проклятье, гремит так, что уши закладывает! Олли подошел к стене и просунулся между зубьями. Лагерь морков гудел как растревоженный улей. Все напоминало подготовку к штурму. Командиры сбивали в кучи своих угробанов, десятники раздавали мясо, ханские глашатаи что-то кричали. Защита, выставленная Болто, еле выдержала натиск направленных воздушных волн. Несколько сильных глухих ударов заставили стены завибрировать. Не побеспокойся друзья заранее, проломов было бы не миновать. Олли заторопил собаку: - Найди скорее Хрюкла, пусть отодвинет защиту подальше от стен, он слишком близко ее поставил! Дело в том, что сам он не мог исправить чужое волшебство, только отменить. Такова особенность усмариловой магии. Магия вообще такая штука, которая пронизана разными условностями и неудобствами. И только невежды могут воображать, что в ней все так легко и просто: захотел - и на тебе - подставляй мешок для чудес. Теперь стало понятно: Горх вызвал их на волшебную дуэль. Но только почему он решил испытать все известные способы уже после того, как получил их 'послание'? Или не получил? Неужели они просчитались, поставив на раскаяние камышового негодяя? Что- то не верится. Мозги коту прочистили хорошенько. Да еще Брю, в случае чего, поклялся найти его на том и этом свете. У кота не было выбора. Он не мог вернуться к уклистам ни с чем, так же как и сознаться в том, что в зубах у него подделка. Проще самому нанизаться на морочий вертел. Кот мог сбежать в лес, это да. Но едва ли он настолько глуп, чтобы отказаться от сделанного Тиной предложения. Тина пообещала взять его на службу. Уважительное отношение, уход и еда гарантировались. Единственное о чем попросил бывший шпион, так это не давать над ним шефство мартышке. То, что Олли отправил с котом, подделкой назвать было трудно. В руки Горха угодила самая настоящая страница из дневника Кронлерона. Вот только в тексте довольно сложного заклинания произошли незначительные изменения. Всего какая-то пара слов, но эта пара выкручивала все шиворот-навыворот. Друзья чуть голову не сломали накануне, но совместными усилиями задачку решили. Под крышей из наваленных камней стало совсем темно, хоть факелы зажигай. Удары почти перестали ощущаться, как только Хрюкл-Ветродуй передвинул защиту. - Пускай уклисты шуруют, - сказал Олли появившейся Тине, целуя ее в уголок губ. - С добрым утром! Тина смущенно улыбнулась. Однако волнение, которое она всякий раз испытывала встречаясь с Олли, не помешало девушке заметить, как отдельные камни под воздействием вибрации сваливаются с переполненной защиты над головой. К этому времени град уже перестал. Одна и та же мысль осенила обоих. Виндибур повеселел. - Пора, наконец, стряхнуть мусор с крыши. Ты, давай-ка, сотвори на всякий случай новую, а я вытрясу эту. Каменное поле, висевшее над Черед-Бегасской цитаделью, стремительно переместилось, остановившись в аккурат над вражеским лагерем. Люди, невысоклики и гномы изумленно сгрудились у амбразур, наблюдая за магическим действом. - Берегите головы! - громко крикнул Олли и уничтожил невидимую защиту. Рокочущий грохот потряс горы, потопив морочье стойбище в фонтанах взметнувшейся к небесам пыли. По земле прокатилась дрожь. Все произошло за несколько мгновений. После того как упал последний камень, воцарилась гробовая тишина. Было слышно лишь, как посвистывает ветер, относящий пыльную завесу от зруюковского лагеря. Зрелище открывалось фантастическое. Орды больше не было. Словно гигантская осыпь сошла с гор, погребя под своей тяжестью черное войско. Среди каменных завалов торчали редкие жерди шатров и ноги угробанов. Сначала тишину разметал одинокий радостный вопль. Это кричал Болто Хрюкл, приплясывая на верхней площадке своей башни. Воины крепостного гарнизона удивленно повернули головы, наблюдая, как прыгающий невысоклик верещит что есть сил, рискуя на радостях сверзиться вниз. И вдруг тысячеголосый победный клич вновь заставил воздух завибрировать. Сначала заорали невысоклики, затем люди, а уж потом и гномы. Вверх полетели шлемы и боевые рукавицы, а Тина запустила настоящий фейерверк. Но перед этим она долго не отпускала Олли, подпрыгнув и повиснув на нем, обхватив за шею руками. Паренек почувствовал, как она, спрятав личико куда-то под подбородок, целует его. Пока Виндибур шел по стене, продираясь сквозь толпу ликующих защитников, его спина и плечи грозили превратиться в один большой синяк. Каждый норовил похлопать его или потрясти как следует от переизбытка чувств. Хуже всего, когда это пытались проделать люди, часто не соизмеряющие свою силу. Хорошо хоть гномы - народ в большинстве своем сдержанный и холодноватый, ограничивались рукопожатиями, хотя и достаточно энергичными. Нури, так тот, не стесняясь своих товарищей, схватил Олли в охапку и приподнял над землей. Невысоклик наконец взмолился: - Ой! Да потише, потише вы! Я ведь еще пригожусь, возможно очень скоро! Олли знал, что говорит. Угробить полчище угробанов - это одно, а справиться с Горхом - совсем другое. Он был уверен, что ни Мазлуса, ни хана Зруюка в лагере не было еще с ночи. И невысоклик был прав. Судно Горха находилось неподалеку, за одним из скальных выступов, ушедших подножием в воду. Верховный консул умел наблюдать оттуда, откуда другие ничего не увидят. Но теперь, белый как полотно, маг сидел без движения, положив костлявые восковые руки на подлокотники похожего на трон кресла. Только глаза как угли горели испепеляющей ненавистью. Он чуть не задохнулся, когда осознал, что потерпел очередное поражение. Потерять одним махом боеспособную армию - это уже слишком. Каменный град - его собственное изобретение. Кто бы мог подумать, что в крепости предусмотрят и это. Кто его предал? Горх внезапно вскочил и, озираясь, выхватил меч. Никого поблизости не найдя, маг стал бешено кромсать свое кресло, но тут же обессилено рухнул в него. Последние магические опыты выжали организм, украв особенно много энергии. А ведь он только хотел проверить, осталось ли в его арсенале хоть что-то способное нанести ущерб ненавистным выскочкам. Зря он медлил, оставляя добытое котом-лазутчиком на сладкое. Теперь все. Пора применить последнее средство. Чего бы это ни стоило, Мазлус Горх укажет недомеркам путь к концу. Приступ испепеляющей ярости грозил перерасти в агонию. Последнее время с Горхом такое случалось все чаще. Собрав волю в кулак, бывший ученик Кронлерона и Верховный консул Эль-Бурегаса зарычал, призывая уклистов- прислужников. - К-х к-х-репости! - хрипел Мазлус. - Послать к Зруюку! Подохнуть, а хана задобрить! Трясущиеся от страха члены Ордена бросились запрягать соможабых чудищ. Во время каменного града Зруюка в лагере не оказалось. Хан и две сотни угробанов ушли в Норный поселок задабривать идолов. По неписанному закону капище полагалось разбить во время хапоса на пепелище чужого стана. Хапосом сбор и ритуальное сожжение остатков скарба переселенцев назвать можно было с большой натяжкой, но идолы больше ждать не могли. Злобные и уродливые каменные изваяния следовали в ханском обозе. Шаманы
Вы читаете Завещание Фродо
