— Они так сказали? — спросила я.
Она слегка нахмурилась. — Нет, но ты знаешь правила.
— Для обычных полицейских — да, но для подразделения сверхъестественной службы они немного гибче.
— Ты не перекидываешься, Анита, вот почему они не забрали твой.
— Возможно, но я знаю, что пока ты не изменилась, они, конечно, не могут забрать твой значок, не без борьбы.
Она посмотрела на меня. Теперь и ее младший брат смотрел на меня. Роберт вытер лицо свободной рукой — другая все еще лежала на ноге его сестры — я думаю, что он был слишком взволнован, чтобы просто посмотреть хоть на кого-то.
— Ты тоже оборотень? — спросил Эм.
— Нет, но я носитель ликантропии. По крайней мере, так показали анализы моей крови, хотя я и не перекидываюсь.
— Ты перекинешься, — возразил Уэйд, — Вы все перекидываетесь.
— Ну, я такая уже порядка двух лет — ношу в себе вирус, и он помогает мне исцеляться, быть сильнее, но я не перекидываюсь.
— Может и Лэйла не менять форму? — спросил Эм.
Я пожала плечами, — Скорее всего, изменит, но пока не наступит неделя ее первого полнолуния, она никому не опасна.
— Ты этого не знаешь, — сказал Уэйд.
Я глянула на него внизу вверх — хорошо, что у меня было очень много практики пялиться вот так на людей, которые были выше меня и выглядеть при этом устрашающе. Я позволила ему увидеть злость в моих глазах, потому что я была зла на него. Он только ухудшал ужасную ситуацию, случившуюся с его дочерью. Отцы не должны делать вещи еще хуже.
— Я знаю это, — сказала я. — Я жила с двумя оборотнями на протяжении нескольких лет.
— Они передали это тебе, — сказал он, и его тон заставил это звучать так, словно он говорил о бубонной чуме или СПИДе.
— Нет, они не делали этого. На самом деле, я получила это от плохого парня и оборотня, который ввязался в борьбу, чтобы спасти меня. Плохой парень не собирался меня заражать, он хотел убить меня.
Сократ подошел ко мне сзади, и я увидела, что Уэйд Карлтон вздрогнул. — Моя сестра чувствовала то же, что и вы, когда меня ранили. Я не виделся с племянниками и с ней уже целых пять лет. Мама и остальные тоже скучают по ним.
Уэйд посмотрел на Сократа. — Ты имеешь в виду, что скучаешь по своей семье.
— Нет, мама пригласила меня на первый же День Благодарения, после того как меня ранили. Когда моя сестра увидела меня, она забрала своих детей и уехала, сказав, что больше не вернеться, если я останусь в доме. Она говорила, что я не безопасен, что я животное. Мама относится с неодобрением, когда кто-то обливает грязью ее детей, так что я вижу свою семью на каждом празднике. Я самый старший из пяти детей. Я видел всех своих племянников и племянниц с момента их рождения, и был на всех днях рождения, спортивных играх и школьных спектаклях, которыми я руководил. Одна из моих сестер перестала приходить, потому что думала, что я буду там. Потом, два года назад, ее старший сын ввязался в банду, и я пошел его выручать, потому что гангстеры также бояться оборотней, как и вы. Я убедился, что паренек в безопасности. На последнем семестре он был среди лучших и даже получил спортивную стипендию в престижном колледже.
Уэйд посмотрел на Сократа, и я не смогла точно распознать этот взгляд, но очевидно смог Сократ, потому что он сказал, — Его отец больше меня, и сложен скорее как вы и ваши сыновья. — Сократ внезапно усмехнулся, и его загорелое лицо озарилось радостью, — Я видел, как разрушилась линия обороны, как только он один раз ее перешел.
— Ты играл в футбол в старших классах?
— В старших классах. Я не был достаточно большим или достаточно хорошим игроком для команды колледжа, а Джон был; он мог стать как его отец, если бы того кто-нибудь смог вытащить из банды.
— Ты знал его отца?
Сократ кивнул. — Ходил с ним в высшую школу, но он связался с оружием и наркотиками.
Двое мужчин посмотрели друг на друга. Я просто старалась быть тихой и невидимой между ними потому, что это был не мой момент, он был только их.
— Я тренер в городской школе; мы потеряли много детей.
— Слишком много, — согласился Сократ.
— Твой племянник играет за местную команду?
— Нет, в Детройте.
— Как его имя?
Сократ сказал ему.
— Я знаю его. Мы вместе были в футбольном лагере. Он был единственным парнем таким же большим, и таким же быстрым, как я — сказал Эм.
Уэйд кивнул, — Я помню его. В какой школе он был скаутом?
И вот так, за разговором о футболе, напряжение между ними начало уходить, остались только парни, болтающие о спорте. Никогда в жизни я не была так рада слышать, как люди болтают о спорте.
Сократ с Уэйдом и Эмом перешли на одну сторону комнаты, чтобы поговорить о футболе и колледжах. Роберт подошел ближе к Лэйле и взял ее за руку. Я встала по другую сторону кровати и положила руку поверх ее, лежащей на простыни. Она выглядела слегка удивленной. Мы не настолько хорошо знали друг друга.
— Я не буду говорить тебе, что все будет хорошо или что-то в этом роде, — сказала я, — Просто хочу, чтобы ты знала, что ты в порядке. Ты в полном порядке, Лэйла.
Она покачала головой и переместила руку так, чтобы взять мою. Слезы начали бежать тонкими ручейками вниз по ее лицу. — Я не в порядке. Я собираюсь потерять свой значок.
— Я сказала тебе, что они еще не могут забрать его.
— Но они заберут.
— Может быть, — ответила я, — Скорее всего. Я не совру тебе, сказав, если ты сохранишь значок, то будешь первым полноценным оборотнем с правами и обязанностями маршала, но сейчас ты все еще Маршал Соединенных штатов сверхъестественного подразделения, и благодаря ликантропии ты исцелилась, ведь так?
Она кивнула, — Они все еще держат меня здесь, потому что хотят поместить в правительственный сейф-Хаус, где я не буду представлять никому угрозы.
— Чушь собачья, эти дома безопасности. Между прочим, в этом году они на грани потерять разрешение Верховного суда на несанкционированное задержание. Ты не представляешь для других опасности, Лэйла.
Ее голос поник и она сказала: — Я буду.
Я тряхнула ее за руку, привлекая внимание на себя. — Ага, первые несколько месяцев или даже пару лет, ближе к полнолунию тебе понадобится твоя стая, чтобы убедиться, что ты в безопасности, но это часть того, что они делают для своих членов.
— Моя стая?
— Твоя группа животных. Какого ты вида верживотное? — спросила я.
— Вида? — Она захлопала глазами все еще плача.
— Вид животного?
— Волк. Я вервольф. — Она произнесла это так, словно до конца еще не поверила в это.
— Тогда стая — это правильное слово. Разные виды животных называют группы животных по- разному.
— Я запомнила кое-что об этом с лекций, — сказала она.
— Ага, у тебя есть преимущество, так как ты изучала вервольфов.
— Их преступления, — сказала она и снова заплакала.
