среди прочего. Я ни в чем и никогда не сговаривалась с Благими сидхе. Таранис до странности упорно желал видеть меня на своих и зимних празднествах, но кроме переговоров по этому поводу я никаких сношений с Благим двором не имела. Клянусь. и как раз поэтому мне очень хотелось бы знать, зачем я на самом деле им понадобилась.
— Знаю я эту старую лису Хью. Он не сделал бы тебе такого предложения, не будь у него причины. Ты клянешься, что он ни разу не подкатывал к тебе с таким разговором?
— Клянусь, — сказала я.
— Мрак, расскажи мне, что именно произошло.
— Боюсь, моя королева, от меня будет мало пользы. К моему глубокому стыду, почти все время я пролежал без сознания.
— Твои раны не кажутся настолько серьезными.
— Меня исцелила Хафвин, иначе я так и остался бы в больнице.
— Аблойк? — повернулась она к другому стражу.
Эйб пошевелился у нас за спинами. Он так мечтал, чтобы его не заметили!
— Да, моя королева?
— Ты знаешь, почему Таранис хотел поразить именно тебя?
Аблойк медленно, осторожно сел на кровати — точнее, не сел, а скорее поднялся на четвереньки.
— Когда-то королеву выбирали с помощью моей магии, как магия Мэб выбирала короля. Наверное, до Тараниса дошли слухи о возрождении моего дара. Думаю, он боялся, как бы я не помог Мередит стать истинной королевой волшебной страны. Если он прознал, что кому-то из его подданных пришла в голову мысль предложить ей Благой трон, то в его нападках на меня появляется смысл. Он хотел удалить меня от принцессы.
— Гален! — позвала Андаис. — Почему он целил в тебя?
В глазах у Галена мелькнула растерянность. Он покачал головой.
— Не знаю.
— Ну же, Гален Зеленоволосый, Зеленый рыцарь, почему?
До меня вдруг дошло.
— Он узнал о пророчестве, полученном Келом у смертного ясновидца, — сказала я.
— Да, Мередит, о том, что ты вместе с зеленым человеком вернешь жизнь дворам фейри. Таранис сделал ту же ошибку, что и мой сын. Он решил, что Гален и есть зеленый человек из пророчества. Оба они забыли нашу историю.
— Зеленый человек — это бог, Консорт, — сказала я.
Андаис кивнула и повернулась к Рису:
— А ты? Почему ты, ты понял?
— Он прослышал, что я снова стал Кромм Круахом. Если я вернусь к моей прежней силе, ему действительно стоит меня бояться.
— Говорят, что ты снова убиваешь гоблинов прикосновением. Правдив ли этот слух?
— Я убил одного, — уточнил Рис. — Но не знаю, сохранится ли сила и дальше.
— Таранису могло хватить и слуха. — Она как будто успокаивалась. Хорошо, если так. Королева снова взглянула на Дойла. — Почему он напал на тебя, мне понятно. Если бы я хотела убить принцессу, я бы тоже вначале убила тебя. Но он сделал глупость, не тронув Смертельного Холода. — с тем же спокойствием она повернулась к очень молчаливому высокому стражу у кровати. — Не правда ли, нужно вас обоих убить, чтобы надеяться выжить, прикончив Мередит? А, Смертельный Холод?
Холод облизал губы. Правильно он беспокоился. Не тот разговор, чтобы нам хотелось его вести с королевой.
— Это верно, моя королева, — сказал он.
— Благой двор поставил тебе то же условие, что и я? Ты должна зачать ребенка, чтобы сесть на их трон?
— Нет, мне предложили трон безо всяких условий, в случае если придворные проголосуют за свержение Тараниса и мое избрание.
— И что ты об этом думаешь, Мередит?
— Я польщена, но я не дура. Я думаю, что кто-то из аристократов наверняка метит на трон сам, и мое выдвижение просто дает им время собраться с силами. Голосование за мою кандидатуру здорово затянет выборы нового правители Благого двора.
Андаис улыбнулась:
— Это Дойл тебе подсказал?
— Нет, моя королева, — ответил Дойл. — Принцессе отлично известны коварство и лицемерие Благих сидхе.
— Таранис вправду едва не забил тебя до смерти, когда ты была ребенком?
— Да, — сказала я. Про себя добавив: а ты меня чуть не утопила. Вслух я ничего не сказала, разумеется.
Андаис улыбнулась, словно припомнив что-то приятное.
— Ох, Мередит, пора бы тебе научиться следить за лицом. Глаза всю твою ненависть ко мне выдают.
Я опустила взгляд, не придумав, что бы сказать такое, чтобы не солгать.
Она мелодично рассмеялась — а у меня от ее смеха мурашки по спине побежали, словно это я лежала беспомощная у нее в кровати. Я хотела выручить Кристалла, но не могла придумать как. Если попытка окажется неудачной, я ему только хуже сделаю. Она решит, что он мне небезразличен, и ей только больше удовольствия доставит пустить ему кровь.
— Теперь, когда я уверена, что ты не сговаривалась с Хью или другими Благими, я соглашусь, что они задумали тебя обмануть. Скорее всего ты для них станешь подставной фигурой — отвлекать возможных убийц. А может, как ты предположила, они всего лишь тянут время, выставляя тебя напоказ, пока кто-то за сценой собирает силы. Второй вариант больше похож на правду, но сама новость настолько неожиданна, что у меня не хватило времени как следует над ней поразмыслить.
Понимать надо было так: она была настолько убеждена в моем предательстве, что от злости даже думать толком не могла. Но эту мысль я оставила при себе. Мне удалось сделать достаточно непроницаемое лицо, чтобы я рискнула снова посмотреть на королеву. Или я надеялась, что удалось. Как узнать, что твое лицо не выражает ничего предосудительного?
— Если Таранис знает содержание полученного Келом пророчества, то, значит, кто-то из приближенных Кела шпионит на короля, — Андаис постучала себе по подбородку кровавым ногтем. — Но кто же?
В зеркале что-то зазвенело, словно забряцали мечи. Я глянула на часы.
— Мы ждем зова от Курага, Царя Гоблинов, — сказала я.
— И твое зеркало ждет, пока ты ему ответишь?
Я кивнула.
Никогда такого не видела. Кто накладывал чары на зеркало?
— Я, — ответил Рис с легкой улыбкой, но глаза у него рставались серьезными.
— Тебе надо и мое зеркало зачаровать.
— С радостью, моя королева, — нейтрально-любезным тоном сказал он.
Снова звякнули мечи.
— Пожалуй, прямо сегодня. Вернись ко двору.
— Со всем уважением, тетя Андаис, но Рис сегодня должен быть в моей постели, если мы улучим момент посреди переговоров и внештатных ситуаций.
— Тебе не хотелось бы видеть его белую плоть у меня на кровати, окровавленной, как плоть Кристалла?
На такой вопрос правильного ответа нет.
— Не знаю, какого ответа ты от меня ждешь, тетя Андаис.
— Меня вполне устроит правдивый.
