высовываться, пока Рис не разрешит, так что мне видно было только, что дверь открылась.
Только по спокойному замечанию Риса я поняла, что…
— Ствол пистолета — не лучшее приветствие.
—
Где принцесса?
— Помаши дяде ручкой, Мерри.
Я помахала рукой из-за его широкого плеча.
— Проходите. Не вздумайте применить магию, или ваш приятель будет мертв, не успеете моргнуть. С ним Паслена.
Про Паслену мне очень не понравилось, но я вслед за Рисом шагнула на порог. Щиты полыхнули настолько мощным выбросом магии, что у меня на миг перехватило дыхание. Я такого даже в стране фейри не встречала.
Баринтус вошел последним и сделал то, что собирался. Он раскинул магию будто взмахом широкого плаща — чтобы наверняка задеть все звоночки. Но здешняя сигнализация не звенела, сигнал был магический.
Рис переставил меня за спину, закрывая собой.
— У тебя щиты слишком чувствительные для Баринтуса. Спокойней, он Мананнан Мак-Ллир. Сейчас сюда войдет чертова прорва магии.
Если бы Баринтус не так впечатлял своей физической мощью, нас бы, наверное, заподозрили, но глядя на семифутового бога с волосами всех оттенков океанских вод и овальными зрачками в синих глазах, как у глубоководного чудовища, невозможно было не понять, что перед тобой живое воплощение магии.
Паслена вихрем вынеслась с балкона, похожего на громадную гостиную на свежем воздухе. Я таких огромных даже не помню, чтобы видела. Фею-крошку я разглядела поверх плеча Риса, пока они с Баринтусом уговаривали Стива Паттерсона убрать пистолет.
У Паслены в руках был окровавленный нож почти с нее размером, и с первого взгляда мне стало ясно, что она теперь опять Белена. Нам предстояла встреча с ее злой сущностью.
— Она заходит сзади, Рис, — сказала я тихо.
— Меня пистолет волнует, — ответил он, улыбаясь и не прекращая попыток успокоить Паттерсона.
Я шагнула навстречу Паслене, громко крикнув:
— Я пришла уложить тебя в одну постель со Стивом!
Мне ничего другого не пришло на ум, что пробилось бы сквозь написанную у нее на лице жажду крови.
Она и правда остановилась в воздухе, бешено треща крыльями. С неправдоподобно длинного ножа густо капала кровь. Наверняка у ножа Деревянная или керамическая рукоять, иначе она его держать бы не смогла.
— Они пришли нам помочь, Белена. Они помогут тебе вырасти, и мы сможем сделать все, о чем мечтали.
Она моргнула, словно слышала его, но не понимала. Я испугалась, не опоздали ли мы. Вдруг ее болезнь настолько ею завладела, что жажда крови для нее стала важнее, чем любовь?
— Паслена! — сказал он. — Солнышко, ты меня слышишь?
Не только меня беспокоил этот вопрос.
Паслена! — позвала я. — Ты хочешь любить Стива по-настоящему?
Маленькое личико сморщилось в усилии сосредоточиться; наконец она кивнула.
— Вот и хорошо, — сказала я. — Я пришла помочь тебе стать для Стива настоящей парой. — Ее лицо то ли опустело, то ли наоборот, наполнилось.
Ярость стихла, зато в глазах проявился разум. Нож выпал из рук, зазвенев о пол и забрызгав все кровью — даже мне на юбку попало. Я только усилием води не вздрогнула — не из-за крови, а от мысли о том, что это кровь Джулиана.
Паслена посмотрела себе на руки, на выпавший нож и завыла. Только этим словом и можно описать ее крик. Хуже я мало что в жизни слышала — в нем слились отчаяние и страдание с полной безнадежностью. Если существует христианский ад, то так в нем, должно быть, вопят грешники.
— Стив, Стив, что я наделала? Что ты дал мне сделать? Я же просила не давать мне его резать!
— Паслена, это ты?
— Пока я, — сказала она и устало поглядела на меня. — Ты ведь не сможешь сделать меня высокой, правда?
— Может быть, и смогу, если на это будет милость Богини.
— Не будет для меня милостей, — ответила она. — Богиня больше не говорит со мной.
Она опустилась на пол и подняла ко мне голову. Она была совершенно голая, но кровь так густо ее покрывала, что я только сейчас это заметила. Что она сделала с Джулианом? Где сейчас Дойл и другие двое? Спасут ли они его?
Паслена протянула мне руку, и я опустилась на колени.
Рис сказал:
— Мерри, зря это ты.
— Опусти пистолет, — сказал Баринтус Стиву.
Мужчины продолжили ритуальные пляски с пистолетами, но для меня мир сузился до маленькой залитой кровью фигурки на покрытом ковром полу. Я подала ей руку и она уцепилась ручонками за палец. Она попыталась призвать гламор и затуманить мне разум, как делала это с людьми, но ей не хватало силы. Как будто внешность она унаследовала от отца-феи, но магию — от брауни-матери. До чего несправедливо.
— Ты не в силах нас спасти, — вздохнула она.
— Паслена, она сделает тебя высокой, мы сможем быть вместе!
— Я знаю, что я очень больна, — сказала она спокойно.
— Да, — ответила я. — Любой суд легко признает тебя невменяемой.
Она улыбнулась, пожимая мне палец, но улыбнулась невесело.
— Я знаю, о чем сейчас думает та, другая часть моего разума. Она хочет делать страшное. И я не могу понять, что я уже натворила, и о чем только думала. — Она снова пожала мне палец. — Эта другая во мне хочет, чтобы ты сделала ее большой, но как только ты это сделаешь, она хочет вырезать младенцев у тебя из живота и сплясать на твоей крови. Я не могу ей помешать, ты понимаешь?
Я таращилась на нее, силясь сглотнуть под грохочущий в висках пульс.
— Думаю, понимаю.
— Хорошо. Стив не понимает. Не хочет верить.
— Чему верить? — спросила я.
— Что уже поздно.
Она улыбнулась все той же усталой, печальной улыбкой, и вдруг, в одно мгновение улыбка полностью переменилась. Она укусила меня за палец, я рефлекторно дернула рукой, отшвырнув ее в воздух.
С красным от моей крови ртом она метнулась купавшему на пол ножу, и все вокруг пришло в движение.
Стив что-то закричал и разрядил пистолет. В закрытом помещении выстрел громыхнул так, что я почти оглохла. А Паслена схватила нож и понеслась прямо ко мне с застывшей на лице дьявольской ухмылкой.
Вы читаете Прегрешения богов
