— А как его достать?
— Ну, достанут — невозможного ничего нет.
— А когда?
— Не знаю. Скоро. У нас прокуратура работает, меры предпринимают. Я думаю, у них сил и средств хватит на это. У нас очень сильная прокуратура, а спецслужбы — так вообще уже! Так что, Гамов, не беспокойся — посадят и того тоже.
— Ты что-то знаешь, раз говоришь?
— Я ничего не знаю. Если бы я был прокурором, я днем и ночью работал бы, чтобы Березовского достать. Днем и ночью — двадцать четыре часа в сутки! Вот так надо. Он видит, что и какие изменения происходят в России, как она становится на ноги. Березовский с другими горе-политиками разваливал Россию. И вот теперь он мешает — чем хуже России, тем лучше для него. Думает, что мешает. А так ничего не может сделать.
Как раз в это время на полигоне «Нашей армии» бросили дымовую шашку и парни с автоматами начали «ближний учебный бой», при этом целили почему-то в Кадырова. Тот выдал ответный залп:
— Забираю всех в Чечню!
«Наши» чуть не выронили автоматы.
...На обратном пути мы заехали на автозаправку. Там был магазин. Рамзан попросил своих помощников купить ему «Сникерсов» и мороженого...
5. Как Витя Пиганов стал Виситой Кадыровым
...А однажды из Чечни пришла такая вот необычная новость: будто бы Аймани Кадырова, мать Рамзана, усыновила шестнадцатилетнего воспитанника грозненского приюта Витю Пиганова. Правда, поначалу это якобы собирался сделать сам Рамзан, но из-за того, что он старше мальчика всего на тринадцать лет, усыновить не смог. Потому Витя Пиганов стал его братом. И по паспорту он теперь — Висита Ахматович Кадыров.
А братья в это время как раз прилетели в Москву: Рамзан — на встречу с Путиным, Висита — поступать в суворовское училище.
Нагрянув в гостиницу, где остановились Кадыровы, я Виситу не застал — он убежал покупать себе свой первый в жизни костюм. Поэтому меня встретил его старший брат Рамзан.
— Короче, я был в приюте, — рассказал Кадыров. — А дети после шестнадцати лет выходят оттуда. Я им предложил: любому, кто хочет быть моим братом, я готов дать фамилию, и все, что у меня есть, будем делить.
— А почему именно русского вы решили забрать?
— Там были и чеченские дети, но у них были родственники. А у этого парня не было никого. Именно...
— Ага, значит, Рамзан политику делает...
— Клянусь, я никому не говорил о брате. Зачем мне делать политику на ребенке? Какая разница — чеченец, русский, американец? Главное — человек!
— И как семья приняла нового родственника?
— Нормально. Собрались все. Я его представил по обычаю. Как должны обращаться к нему, какие полномочия у него.
— Что за полномочия?
— У чеченцев в семье есть старшие и младшие. Но полномочия у всех равные. Даже если один брат попадет в рай, то и другого может взять. Но это так. Мы будем жить!
— Витя принял ислам, это было вашим условием?
— До меня он принял ислам. Раньше. Я просто сказал: ты веришь Всевышнему? Он сказал: верю.
— Вы с Путиным встречались... Он у вас спрашивал о мальчике?
— Спрашивал. Он сказал, что узнал об этом и правда ли это. Я сказал — правда.
— И как он отреагировал?
— Так — довольный такой, радостный. Он сказал, чтобы у нас вообще не было сирот. У меня программа — убрать все приюты.
— А детей куда?
— Если есть родственники — родственникам, а если нет — усыновлять их.
— А обязательно будет принимать ислам?
— Почему? Зачем? Абсолютно необязательно.
...Тут прибежал Висита Кадыров. И премьер уехал по делам.
— Я пойду переоденусь, — сказал Висита.
Через пять минут он появился в новеньком костюме. И от этого еще больше смущался.
— Висита, ты чеченский язык когда выучил?
— Давно знаю. Может, на улице научился, когда играли с мальчишками.
— А с Рамзаном на каком языке говорите?
— Только на чеченском. На русском не говорим.
— Ты в Грозном родился?
— Да. Мама умерла. А папу я ни разу не видел. В приюте я с десяти лет.
— Там много русских?
— Были и русские, и чеченцы, и азербайджанцы...
— Тебя удивило предложение стать Кадыровым?
— Конечно! Но я сразу согласился.
— Потому что Рамзан — большой начальник?
— Нет. Для меня главное — что вот он просто был кумир мой. Ну он мне нравился. Я давно мечтал к нему попасть и его увидеть.
— Кем ты себя ощущаешь?
— Чеченцем. Я лет в семь-восемь принял ислам.
— Зачем?
— Так хотелось.
— Ты крещеным не был?
— Нет.
— А кем хочешь стать?
— Военным. Я думаю, что военная профессия — самая мужественная.
— До какого звания мечтаешь дослужиться?
— Как смогу. Но постараюсь до хорошего.
— Генеральского, что ли?
— Да, если получится.
— Где ты жил в Грозном?
Висита достал из кармана мобильник, щелкнул — на экране появились руины.
— ...Сам заснял. Это моя разбитая квартира. Я прятался там в подвале.
«Комсомольская правда», 10 августа 2006 г.
* * *
Рамзан Кадыров никогда не знакомил журналистов с дедушкой Абдулхамидом, известным в Чечне религиозным деятелем, который за свои убеждения натерпелся в свое время от советских властей. А для нас президент однажды сделал исключение — сам привел деда к нам на интервью.
— Рамзан рос шустрым, хулиганистым мальчишкой, — сразу же предался воспоминаниям дедушка. — И я учил его уму-разуму баклажкой. (Небольшой деревянный сосуд для воды. — А.Г.) Вот так! — И дедушка в шутку замахнулся на внука-президента палкой, которая была у него в руках.
