Марианна кивнула головой. Антон придвинулся е ней и сказал:
– Мне хотелось бы идти с вами по дороге, чтоб нас захватил дождь и чтобы нам пришлось идти под одним зонтом.
– Вот так, – отозвалась она, – Так вам посчастливилось, вы заработали много денег?
– О да.
– В таком случае, не можете ли вы помочь одному здешнему человеку, уделить ему сколько-нибудь?
Это огорошило Антона:
– Одному человеку? Кому это? Я с ним знаком?
– Нет, право, не знаю. Ему нужны деньги, не знаю сколько, может быть тысяча крон.
– Гм. Да – это следовало бы сделать кому-нибудь, кто стоит ближе, чем я, ведь я даже не живу здесь. Но, разумеется. Есть у него имущество, обеспечение?
– Обеспечение? Нет, я имела в виду подарок. И анонимный подарок.
Тогда Антон улыбнулся:
– Это настолько неделовой подход, что я даже не могу в этом разобраться. Нет, для меня это уж чересчур замысловато.
– А-а, – протянула она.
– Для меня это отзывается актерством и минувшими столетиями.
– Я, во всяком случае, знаю человека, который не стал бы спрашивать об обеспечении, – сказала Марианна.
– Совершенно верно! – ответил Антон, вспыхивая.– Я тоже знаю. Но он не деловой человек, он просто ничего.
– Он – золото! – сказала Марианна, она опустила ноги и села на скамейке.
– Золото? Вот уж меньше всего! Он даже не серебро. Он вынужден рубить свой лес, чтоб как-нибудь свести концы с концами.
Марианна улыбнулась. Но Антон, ничего не замечая, продолжал:
– Золото? Нет. У него есть музыкальные инструменты, ножницы и щеточки, и много пар перчаток, и разные вещички из малахита и оникса, но золота, ценностей…
– Какого-нибудь обеспечения? – подсказала Марианна, и ее продолговатые глаза стали узкими, как ножички.
– Да, обеспечения – имеется ли у него что-нибудь такое? Имение не заложено? – спросил Антон.
– Как, разве вы не друзья? – удивленно спросила Марианна.
– Да, конечно. Но вы думаете, я не говорил ему то же самое прямо в глаза? Гораздо больше. Он человек прошлых столетий, он мечтает об искусстве и природе, о государстве и этической жизни. Я этим не занимаюсь. Я принадлежу к этому миру, действую и работаю, зарабатываю деньги и трачу деньги. Тысячу крон какому-то человеку? Разумеется, раз вы приказываете. Я только хотел сказать, что такой образ мыслей устарел и глуп. Но само собой разумеется. Тысячу крон, если вам так угодно. Завтра утром я телеграфирую, чтоб их выслали. Разве после этого я не милый? – спросил он, придвигаясь еще ближе к ее скамье.
– Хорошо, тысячу крон, – сказала она необыкновенно умильно и вкрадчиво.– Нет, отодвиньтесь, пожалуйста, немножко, вон туда, – да, так! Вот видите ли, мне не хотелось бы вмешивать в это отца или Виллаца.
– Виллаца? – воскликнул Антон.– Да у него и не найдется тысячи крон!
– Неужели?
– Какое там! Можете мне поверить!
– У него гораздо больше, чем вы думаете, у этого самого Виллаца.
– У Виллаца? Вот что! Благо ему, если у него есть! И вообще я не понимаю, чего вы носитесь с вашим Виллацем. Можно подумать, что вы жалеете его, цените его безобидность. Неужели вы не понимаете, что он только запутает вас? Послушайтесь доброго совета, Марианна. Конечно, я приехал сюда для того, чтоб сказать вам это, а вовсе не на праздник. Я приехал ради вас, и вот я здесь! Да, я придвигаюсь к вам, я хочу упасть к вашим ногам, вот, смотрите! Это не годится? А по-моему очень годится, и вы можете меня выслушать, я не хотел говорить раньше, но теперь с «Жар-птицей» вышла такая удача. Мне не пристало изливаться о своей любви и бессонных ночах и тому подобном, но я влюблен в вас с первых каникул, когда был в Сегельфоссе, и сейчас вы непременно должны меня выслушать, Марианна. Я не стану утверждать, что у меня много заслуг, нет, этого я не стану, но кое-что я могу предложить вам. Виллаца я совершенно сбрасываю со счетов, решение зависит от вас и от меня.
– Да нет же – что вы говорите? Да перестаньте же!
– Не отодвигайтесь. Я заканчиваю тем, что делаю вам сейчас предложение разумного человека: примите мою руку, я никогда не предлагал ее другой.
– Нет, – сказала Марианна.– И не будем больше об этом говорить.
– Я совершил этот длинный путь, чтоб добиться вас, чтоб завоевать вас.
– Вы с ума сошли!
– Поговорим серьезно, Марианна. Я предлагаю вам свою руку, в этом нет ничего безумного, мы знакомы с самой ранней юности, я ждал вас с тех пор и не навязывался. Виллаца я совершенно не принимаю в расчет.
