до меня начали доходить сведения, что хотя Колышко и хорошо производит расследования, но держит себя при этом по Хлестаковски, т. е. придает положению, которое он имеет в Петербурге, совсем несоответствующее значение; он играл роль человека, как будто бы имеющего большое влияние, одним словом изображал из себя очень важного петербургского чиновника, чего на самом деле, конечно, не было.
По поводу этого расследования я решил уволить начальника округа путей сообщения, предать его суду. Вследствие этого я должен был обратиться в Сенат. Сенат не согласился со мною и сделал обратное постановление, главным образом потому, что против этого был директор департамента водяных и шоссейных сообщений Фадеев, который занимал это место до того времени, когда я сделался министром путей сообщения, а потом состоял сенатором. Вот он то и имел влияние на то, что Сенат не согласился на эту меру и мне отказал. Поэтому я должен был обратиться к Государю Императору. Государь Император принял решение вопреки мнению Сената, по которому этот начальник округа был предан суду.
Я рассказываю эту историю только для того, чтобы объяснить, каким образом я ближе познакомился с Мещерским.
Мещерский несколько раз приглашал меня на обеды, я у него были встречал там министра внутренних дел И. Н. Дурново, директора департамента министерства внутренних дел Кривошеина, - будущего министра путей сообщения, полковника Вендриха, Тертия Ивановича Филиппова и др. Затем и Мещерского я приглашал раза 2-3 к себе на обед.
Вообще роль Мещерского мне была неясна и непонятна. Он издавал 'Гражданин'. 'Гражданин' не имел большого числа читателей, хотя, тем не менее, он имел некоторое влияние в известном кругу; но меня удивляло: каким образом Мещерский издает этот 'Гражданин', откуда он берет деньги?
Как то раз, когда я уже сделался министром финансов, приезжает ко мне Дурново и говорит, что вот ежегодно испрашивается определенная сумма денег, а именно 80 тысяч, для редактора и издателя 'Гражданина'и что деньги эти назначались из фонда на чрезвычайные надобности; что сумму эту испрашивал министр финансов и передавал ее в министерство внутренних дел, а министр внутренних дел вручал эту сумму Мещерскому. (Я припомнил тогда, что действительно, когда я был министром путей сообщения, то иногда у Вышнеградского я встречал между прочим и Мещерского.)
512 Далее Иван Николаевич Дурново сказал мне, что Государь Император находит, что подобного рода процедура, чтобы министр финансов докладывал Государю о выдаче денег 'Гражданину', затем эти деньги вручались министру внутренних дел, а уже министр внутренних дел передавал бы их Мещерскому, совершенно излишня; что Государь сказал, что лучше, чтобы это прямо делал министр финансов. Причем Дурново прибавил, что он просил Государя вывести его из этого дела, так как вообще он в князе Мещерском разочаровался.
В следующий доклад, я докладывал Государю Императору, что вот мне Иван Николаевич Дурново передал относительно Мещерского Его Высочайшее повеление.
На это Государь Император мне ответил: что, действительно, Мещерскому, по его желанию, выдается 80 тысяч рублей на издание 'Гражданина', что Он (Государь) хочет, чтобы это делал я, чтобы я сам непосредственно вручал эти деньги Мещерскому.
Конечно, это приказание Государя я принял к исполнению, и меня крайне заинтересовала личность Мещерского. Что такое Мещерский и почему к нему такие отношения Государя?
По этому поводу я говорил и с графом Воронцовым-Дашковым, и с Победоносцевым.
Граф Воронцов-Дашков сказал мне, что Мещерский это такой господин, с которым он не желает знаться и которому он руки не подает.
Победоносцев сказал мне, что Мещерский просто негодяй, такой грязный человек, с которым он также не желает знаться, хотя знает он его очень хорошо, знает его еще с молодости. И вот он рассказал мне, что такое представляет из себя Мещерский.
Мещерский из отличной семьи князей Мещерских; отец его, князь Мещерский был женат на дочери известного историка Карамзина, что и дает повод князю Мещерскому постоянно говорить о том, что он внук Карамзина. Вообще, по рождению Мещерский из хорошего общества и вследствие того, что Карамзин имел известную близость к Царской семье, он, Мещерский, был в числе тех двух-трех молодых людей, которые, как сверстники Цесаревича Николая Александровича, были выбраны для того, чтобы постоянно играть и заниматься с Цесаревичем. Потом, когда Цесаревич делал путешествие по России, то Мещерский, а затем еще и другой молодой человек, сопровождали его.
513 Вместе с Цесаревичем Николаем Александровичем ездили, в качестве преподавателя, Константин Петрович Победоносцев и Борис Николаевич Чичерин. (Победоносцев - будущий известный государственный деятель, - тогда он был только профессором, - и Чичерин, тоже будущий известный профессор, а потом московский городской голова.) Таким образом, Константин Петрович знал Мещерского еще совсем молодым человеком. Тогда я понял, почему Победоносцев говорил, что он знает Мещерского еще с молодости и знает, что он грязный человек, человек, которому ни в коем случае не следует доверяться. Помню, он тогда прибавил: 'Вот вы увидите, если вы будете оказывать ему какую-нибудь ласку, увидите, как он вам за это отплатит'.
Затем он мне объяснил, почему так относился к Мещерскому Император Александр III.
Император Александр III, если употребить институтское выражение, обожал своего брата Цесаревича Николая. Когда Цесаревич Николай умер, то все, что окружало его брата, все ему было дорого. Поэтому Император Александр III считал как будто бы своим нравственным долгом тем лицам, с которыми был дружен и близок Цесаревич Николай, с своей стороны оказывать точно также дружбу, внимание и привязанность. Таким образом понятно, что Император Александр III перенес свое внимание и на князя Мещерского, тем более, что он встречал Мещерского тогда, когда Мещерский состоял при его старшем брате, как ровесник, для занятий и для игр, т. е. он встречался с ним тогда, и близость эта явилась можно сказать с юношеских лет. Итак, мне стало понятно, почему Император Александр III так относился к Мещерскому; с одной стороны, он относился к нему так, во внимание к памяти Цесаревича Николая, а с другой стороны по самому характеру своему, - Александр III был очень тверд в своих привязанностях. Но тем не менее, Мещерский бывал у Александра III чрезвычайно редко, и, если можно так выразиться, ходил с заднего хода, и у Александра III, как у Императора, и у Его семейства никогда не бывал. Мне показалось это интересным: почему это происходит?
Тогда мне объяснили, что когда Император Александр III был еще Цесаревичем, то Мещерский бывал у него, как у хорошего знакомого; тогда же он встречался с графом Воронцовым-Дашковым, который был тогда (молодым человеком) адъютантом при будущем Императоре Александре III. Но Мещерский держал себя так, что это коробило Цесаревну Марию Феодоровну и поэтому Мария 514 Феодоровна, после некоторых его выходок, сказала, что она не желает, чтобы Мещерский переступал порог ее жилища, причем назвала его негодяем. Вследствие этого Мещерский не был принимаем Императором, как человек, с которым он знаком, а был принимаем, так сказать, более или менее с заднего крыльца.
Но Мещерский человек, умеющий очень подделываться; кроме того, нужно признать, что Мещерский обладает хорошим литературным, публицистическим талантом, даже можно сказать, выдающимся талантом, и так как он писал статьи в тон Императору Александру III-му, то естественно, что Император до известной степени ценил его публицистическую деятельность. Кроме того, никто не умел так клянчить и унижаться, как князь Мещерский, и этим постоянным клянченьем и жалобами на свою трудную жизнь он достиг того, что Государь решил выдавать ему, ежегодно, на издание 'Гражданина' сумму в 80 тысяч рублей, которую я, будучи министром финансов, в течение двух лет выдавал ему до смерти Александра III, а раньше, как я уже объяснил, сумма эта выдавалась Вышнеградским министру внутренних дел для передачи Мещерскому.
При этом я заметил, что 'Гражданин', где только мог, лягал графа Воронцова-Дашкова, но лягал так, чтобы не очень форсировать Императора Александра III. Тоже самое было и относительно Победоносцева. Что же касается И. Н. Дурново, то прежде 'Гражданин' его очень восхвалял, но после того, как Дурново отказался быть посредником по передаче денег Мещерскому, 'Гражданин' начал страшно ругать и Дурново.
Итак, Государь Император приказал мне непосредственно передавать Мещерскому деньги на издание 'Гражданина'. Таким образом, в течение двух лет я передавал ему по 80 тыс. руб. в год (в 1892 и 1893 гг.). Всякий раз выдача эта была оформлена моим особым всеподданнейшим докладом, причем деньги эти передавал директор департамента казначейства.
