свои руки. Тут я начал смекать, что уж, верно, там такое написано, о чём ему рассказывать неохота. Небось про сельдь, подумал я, про большие промыслы в море. Вы, верно, и сами знаете, Мак силён думать. Но тут я не угадал: Мак вдруг поднял голову и закричал: «Роза! Роза!». И Роза спустилась сверху.
Пауза. Мужчины сидели тихо, увлечённые ходом событий. Помощник ленсмана спросил:
— И она поняла? Могу себе представить, как дальше события развивались. Я ведь тоже не очень глуп. Она прочла записку?
Бенони задумался и ответил не сразу.
— Она прочла! — многозначительно ответил он.
— Да что вы говорите!
— Для неё это было — всё равно как одна из заповедей или другой пустяк.
— Бесподобно! — воззвал помощник ленсмана.
— Для неё это было всё равно как родной язык. Я даже испугался! Ещё немного, и я поверил бы, что она пришла к нам из другого мира, из-под земли, можно сказать..
— А в записке что было?
— Что люди терпят бедствие в море.
После этого потрясающего рассказа они несколько раз выпили, а за питьём позабыли про бутылочную почту и принялись толковать про сети, про галеас «Фунтус» и про поездку в Берген.
— А что до сельди, так мне нужен новый улов, и ничего больше. Когда есть улов, к полным сетям съезжается, можно сказать, целый город, тут и евреи с часами, и золотых дел мастера, — прямо как на ярмарке. Вот я торчу здесь, даже кольца не могу купить, пока сельдь не войдёт в сети. У меня пустые руки, и я ну как есть ничего не могу поделать.
Но главный свой козырь Бенони приберёг до конца разговора. Это была долговая расписка Мака на пять тысяч талеров. Он был бы не прочь, чтобы новость разошлась по людям. Под предлогом, что ему надо посоветоваться со знающим человеком, он извлёк бумагу на свет и выложил её перед помощником ленсмана.
Длительное молчание и пристальное разглядывание.
— Ну, что вы на это скажете? — спросил Бенони.
И помощник ленсмана отвечал:
— Надёжней золота.
— Вот и я так считаю. А не думаете ли вы, кстати, что Сирилунн со всем добром и всеми чудесами уж как-нибудь потянет и на пять тысяч?
Бенони говорил об этих чудесах таким тоном, будто и впрямь уже стал совладельцем Сирилунна. Его распирало от гордости.
Но помощник ленсмана по-прежнему разглядывал бумагу и под конец произнёс:
— Для надёжности её надо засвидетельствовать в суде. Так положено по закону.
VI
А сельдь, которую предсказывал Бенони, так и не пришла, и потому он не сумел купить золотые кольца. Словом, что-то не заладилось.
И тогда Бенони отправился в Сирилунн и сказал Розе такие слова:
— А может, не будем ждать?
Но Роза не воскликнула, как он надеялся, «Да, да, конечно!». Напротив, её замкнутое лицо ясно ответило «нет», и тогда он продолжал:
— Может, нам хоть оглашение заказать?
— А куда спешить? — ответила Роза. — Ты вроде собирался идти зимой к Лофотенским островам?
— Никуда я не собирался.
Он был до глубины души уязвлён этим предположением. Человек с его состоянием не выходит рыбачить на баркасе. Впрочем, Роза тоже смекнула, что спросила невпопад, и начала отступление:
— Понимаешь, я думала, ты поведёшь галеас для Мака.
— Нет, Мак со мной об этом даже речи не заводил.
— Не заводил? А сам ты, конечно, тоже не пожелаешь заводить с ним?
Вконец обескураженный Бенони отвечал:
— Меня, слава Богу, не припёрло.
Она накрыла своей рукой руку Бенони, чтобы его умаслить. Ну и женщина, сидит рядом, но из её красивых пухлых губ никак не прозвучат слова: «Плевать на всё, и давай поженимся».
Поди их разбери, этих женщин.
Бенони обнял её за шею и поцеловал. А она не стала противиться. За всё время это у них был второй поцелуй.
— Я хочу купить тебе золотое кольцо и золотой крестик, — сказал он.
— Конечно, конечно. Но это ведь не к спеху.
— Да что с тобой творится? — спросил Бенони и поглядел на неё. — То не к спеху, и это не к спеху!
Её серые глаза подёрнулись дымкой, словно закатное солнце. Она встала и отступила от него на несколько шагов.
— Ничего со мной не творится. Так, значит, ты думаешь, в этом году сельдь не придёт?
— Сказать трудно. Но если придёт, я, конечно, выйду в море. По-моему, тебе только этого и надо.
Опять всё снова-здорово. И она опять села, чтобы успокоить его. Заметив, что эта тактика приносит плоды, он время от времени начал изображать обиду, чтобы она смогла его умаслить ласковыми словами и похлопываньем по плечу. Вообще она была куда как скупа на ласку и ни разу не приласкала его, если её к тому не принудить.
— Назови по крайней мере срок. Надо же назначить срок нашей свадьбы, — сказал Бенони.
И поскольку уклониться от прямого ответа на сей Раз не представлялось возможным, она сколько могла оттянула срок и завела речь о том, чтобы через год или около того, как ему покажется, чтобы через год, считая от ближайшего Рождества. Опять обида.
— Упрашивать не стану, — сказал Бенони.
Под конец они пошли на уступки с обеих сторон. Роза наметила дату на следующий год когда-нибудь в середине лета. Оставалось ждать полгода с гаком, почти семь месяцев...
По дороге домой Бенони заглянул в лавку к Маку. Мак и два его приказчика выписывали цены на товарах, поступивших к Рождеству. Повсюду стояли большие открытые ящики, они вынимали их оттуда и раскладывали по полкам. Холод был такой, что чернила в чернильнице превратились в ледяную кашу, и Мак отогревал их своим дыханием, прежде чем написать новую цифру. На руках у него были перчатки, а оба приказчика работали голыми руками.
Время от времени в лавку заходил какой-нибудь покупатель. Бенони пожелал иметь новый календарь, заглянул, отметил все затмения и ярмарочные дни и провёл черту где-то в середине листа. Среда будет, подумал он, день святого Сильвестрия8, перед новолунием.
— А селёдки для добрых людей в этом году не предвидится? — спросил Мак, чтобы потрафить Бенони.
И хотя Мак ему немало был должен, Бенони всякий раз чувствовал себя польщённым, когда тот запросто к нему обращался, такое великое уважение испытывал он к старому магнату. Уж этот Мак из Сирилунна, он до сих пор носил бриллиантовую булавку на груди своей тонкой ненакрахмаленной рубашки, а на ногах — дорогие городские ботинки с острыми носами и уже много лет, как начал подкрашивать голову и усы.
— Нет селёдки, — отвечал Бенони, — а ещё я хотел бы перемолвиться с вами словцом у вас в кабинете.
