И что же он там сеет, соль? — спросил Эдеварт.
Не обращай на него внимания! — сказал Йоаким.
Но Юсефине была далеко не глупа, от неё ничего не могло укрыться. Эта ловкая и трудолюбивая женщина знала, что вот уже два года Йоаким снимает со своей земли богатый урожай; она расхваливала его и дивилась его успехам: такой крохотный клочок земли дал ему корм ещё для одной коровы! Даже не пойму, как ты до этого додумался, сказала она Йоакиму.
Йоаким: Прочитал в одной газете на Лофотенах.
Да-да, ты ведь всё читаешь, и газеты и книги, чего-то разыскиваешь, чего-то узнаёшь, сказала она. Ты бы его только послушал, Эдеварт!
Эдеварт ответил, что у него нет времени на всякую чепуху, его ждут дела поважнее, Йоаким прекратил разговор, однако последнее слово осталось за ним: Чего толковать с дураком, Юсефине! Он даже читать не умеет...
Эдеварт и Юсефине заговорили о жителях селения, она знала всё обо всех: о ком он спросил, ах да, о Рагне... Так он ещё не знает? Рагна вышла замуж за Теодора, у них уже двое детишек. Живётся им трудно, земли у них нет, и никакой скотины они не держат, даже козу не завели, но вот как-то перебиваются... А у старого Мартинуса всё вроде в порядке, их теперь осталось трое. Жаль только, его корова оказалась яловой, но она была такая гладкая, такая откормленная, что он отдал её пастору на мясо, а взамен получил хорошую молочную корову... Тебе небось хочется узнать про Ане Марию. А знаем мы только то, что всё у неё хорошо, она там в надёжных руках. Мужу своему она пишет редко, но, говорят, наш пастор получает иногда письма от тюремного пастора, и тот сообщил ему, что Ане Мария стала очень набожной, читает Библию и поёт весь Псалтырь от корки до корки. Как к этому относится Каролус? А вот об этом спроси лучше у Йоакима, своего брата, это он, можно сказать, и читает и пишет за всех в селении. А Ане Мария, она хочет жить с мужем, тоскует по нему, говорит, что муж и жена должны быть едины. Но нельзя же Каролуса посадить к ней в тюрьму, он-то ведь никого не погубил.
Эдеварт: Как думаешь, чего ей от него надо?
Чего от него надо? Нечего смеяться! — со смехом ответила Юсефине. Верно, хочет обратить его к вере. А сейчас я тебе скажу кое-что забавное. Ты уже знаешь, что твоя сестра Осия собирается выйти замуж за Ездру? Неужели ты и этого не знал? Да-да, они уже обручились. И подвенечное платье ей буду шить я, кто ж ещё, если, правда, ты дашь на него ткани.
Дам, ясное дело, сказал Эдеварт. Ездра не самый плохой муж, какого она могла себе выбрать.
Господь с тобой, конечно, нет! Он купил у Каролуса клин земли. Ладит поставить там дом. Коли будет на то благословение Божие! Юсефине многозначительно покачала головой.
Ты это о чём?
Хватит, я и так уже наговорила лишку. Но вся беда в том, что к той земле принадлежит и бездонная трясина, в которой погиб шкипер.
Эдеварт: Дурак Ездра, зачем же он купил эту землю?
Юсефине: А он и не хотел покупать эту трясину, но Каролус упёрся и без неё землю не продавал, ему хотелось избавиться от этого болота, и его можно понять — ведь это из-за него с Ане Марией случилась беда.
Ты не знаешь, сколько Ездра отдал за землю?
Нет. Но говорят, Каролус продал её дёшево.
Мог бы купить у меня, сказал Эдеварт. У меня есть усадьба недалеко от Тронхейма.
Юсефине покачала головой: Боже милостивый, Эдеварт, у тебя ещё и усадьба есть?
Эдеварт, с гордостью: И не такая уж маленькая, скажу я тебе.
До конца зимы друзья ходили со своим товаром по ближним усадьбам и соседним селениям, кое-что даже продавали, купить-то хотели все, да денег почти ни у кого не было, и многое они отдавали в кредит до возвращения мужчин с Лофотенов. Часто им приходилось наведываться к своей лодке в Нижний Поллен, но, когда наконец-то началась весна и лёд тронулся, они перегнали свою плавучую лавку к лодочным сараям в Верхнем Поллене и прочно пришвартовали её к берегу с помощью двух кошек и одного каната. Когда рыбаки вернулись с Лофотенов, Теодор не удержался и посмеялся над такой швартовкой: Поглядите на галеас Эдеварта, он готов к непогоде с Атлантики!
Теперь коробейники обошли своих должников и получили с них почти все деньги, нагрудные карманы рыбаков топырились от распухших бумажников. Эдеварт был доволен, да он и не думал жаловаться, он послал на юг два денежных перевода и попросил прислать новых товаров, это было дерзко с его стороны, и, когда из Тронхейма пришли два больших ящика, он даже растерялся от такого изобилия.
Построй себе лавку дома и торгуй здесь, в Поллене, подал ему совет Август.
Ты скажешь!
А чем плохо? Почему бы тебе не открыть в Поллене лавку, ведь Габриэльсен там, у себя, разорился и больше не торгует. Вот, правильно, тебе нужно открыть лавку!
Эдеварт ответил, что не намерен слушать такие глупости.
Постепенно его дом стал местом, где любили собираться люди. Развлечений в Поллене не было почти никаких, лишь старый уфутенец, который сушил у них на площадках свою рыбу, нарушал однообразие их жизни, но он приходил сюда уже не первый год, и люди к нему привыкли. Время шло, не суля никаких неожиданностей. Йоаким работал на поле и был занят севом, Ездра неутомимо расчищал свою землю и закладывал краеугольные камни в фундамент будущего дома. Нет, у коробейников было куда интереснее. Пусть старый отец Эдеварта человек набожный и тихий, но поговорить он любил и не имел ничего против гостей в своём доме. Особенно много людей собиралось по воскресеньям после службы, всё это были добрые соседи, заглянувшие к ним, чтобы обсудить новости, услышанные на церковной горке. Им хотелось побеседовать с коробейниками о том о сём, у них можно было спросить о новой звезде, обнаруженной на небе, или о войне между Германией и Францией26. Эдеварт, тот стал теперь состоятельным человеком, у него были и товары и деньги, он водил шхуну, и его ставили выше других, а что касается Августа, так тот много поскитался по белу свету. Оба они были люди незаурядные, что Август, что Эдеварт. Когда Теодор, прославившийся своей грыжей и больше ничем, начинал посмеиваться над историями Августа, его быстро одёргивали. Эдеварт выставлял друга на первое место как мог, расхваливал его, при всех просил у него совета и старался всем внушить уважение к нему — так что пусть Теодор не хорохорится!
Эдеварт часто просил Августа рассказать о своей жизни, одобрительно кивал, слушая его истории, или что-нибудь спрашивал и, как бы безудержно тот ни хвастался, никогда не прерывал его. Историй хватало на все воскресные вечера, слушатели были довольны! Одно так и осталось неизвестным — где Август выучился играть на гармони, но он свято хранил эту тайну, которая и по сю пору окружала его, он рассказывал о деревьях с серебряными листьями и о дожде из манны, падавшем в пруды, о судах с дюжиной мачт и о людях с зелёными лицами, которые жили по четыреста лет...
Ты сам-то их видел? — спросил Теодор.
Ещё бы не видел — он и не такое видел! Назови любую страну, любое королевство в мире, Август непременно там бывал. Эдеварт сам держал в руках связку из восьми индийских ключей. Разве не так?
Эдеварт кивнул.
Да, сказал Август, и ты же видел меня нищим, после кораблекрушения, когда я потерял всё, однако вскоре я отправился на ярмарку в Левангер с целым сундучком жемчуга и бриллиантов, там меня принимал и пастор, и другие важные люди. Помнишь, Эдеварт?
Эдеварт опять кивнул.
Теодор: Не понимаю, откуда у тебя такие деньги?
Август таинственно умолк, но кто-то из слушателей ответил Теодору: Ещё бы тебе не хотелось это узнать, но только не наше с тобой это дело! Август широко улыбнулся, сверкнув золотыми зубами, и вновь дал волю своей фантазии, Боже мой, это стоило послушать! И Эдеварт не мешал его торжеству.
Как его звали, того царя в Индии? — спросил он. Спросил только для того, чтобы жители Поллена услыхали это невероятное индийское имя.
Но Август задумался: Царь Ахаб? Нет, не помню. Да и как я могу помнить имена всех царей и людей, с которыми встречался! Ни один человек не удержит в голове столько имён. Но ты мне напомнил один
