борьбе за мировую корону. Ради этого аргентинский тренер пересек океан и появился в Италии. Позднее он говорил журналистам: «Я мог бы по почте направить Марадоне официальное приглашение в сборную и авиабилет до Мехико, но тогда получил бы чужого мне «итальянского» Марадону, а мне нужен был настоящий аргентинец, увлеченный моей идеей, игрок моей команды».
Шел к концу апрель 1986 года. Итальянский чемпионат заканчивался очередным триумфом «Ювентуса». «Наполи» оставался на третьем месте.
Марадоне надоели одни и те же вопросы настырных болельщиков: «Диего, когда наконец неаполитанская команда станет чемпионом? Когда ты приведешь нас к триумфу? Ведь тебе уже уплачено...»
Марадона только улыбался, а самых ретивых успокаивал: «Не спешите, придет и наше время».
В Неаполе Билардо встретился с Марадоной и пригласил побеседовать где-нибудь вдали от навязчивых болельщиков. Они молча ехали в машине, и на одной из портовых улиц Неаполя Билардо попросил шофера остановиться. Футболист и тренер проворно выскочили из машины и юркнули в дверь крохотной пиццерии. В ее пустом полутемном зале заняли дальний столик. Марадона облегченно вздохнул: похоже, удалось избавиться от преследования болельщиков.
Заказали пиццу. Пока накрывали на стол, Билардо приступил к делу. Он склонился к Марадоне и, глядя ему прямо в глаза, заговорил:
— Диего, ты должен серьезно отнестись к тому, о чем я сейчас скажу. Это твой чемпионат. Тебе уже двадцать пять. Возраст, вполне подходящий, чтобы возглавить национальную команду. Она будет в твоем распоряжении. А чтобы у тебя не было в этом сомнений, я предлагаю тебе повязку капитана. Другой такой возможности у тебя больше не будет. Но ты мне должен обещать, даже поклясться, что отдашь тридцать дней своей жизни, только тридцать дней великому делу. Все это время ты должен будешь тренироваться и забыть обо всем, кроме предстоящего чемпионата.
Марадона с интересом слушал взволнованные слова склонившегося к нему собеседника. Оба напоминали заговорщиков, обсуждавших план ограбления банка.
Диего размышлял: можно ли верить этому человеку, врачу, ставшему вдруг футбольным тренером?
Подали пиццу. Официант поставил на стол два больших продолговатых блюда. На пурпурного цвета поверхности пиццы лежала золотистая копченая сардина. И вдруг Билардо пододвинул к себе блюдо Марадоны и вилкой сдвинул его сардину к самому краю.
— Представь себе, что эта пицца — футбольное поле. Правда похоже?
Диего как завороженный кивнул.
— Смотри. Четыре года назад мой предшественник Сезар Менотти заставлял тебя играть здесь, на краю, где лежит сейчас рыба, в полном одиночестве. Это было ошибкой! Ты должен играть ближе к центру, чуть сзади нападающих.
Сардина, подчиняясь вилке Билардо, сдвинулась на несколько сантиметров.
— Отсюда перед тобой предстанет простор для атаки в любом направлении. Здесь легче получить мяч от своих защитников и начать с ним разгон.
Сардина снова поползла, виляя хвостом. Через несколько таких маневров рыба утратила «товарный вид», но Билардо, не думая о том, что испортил пиццу, продолжал свою необычную наглядную лекцию.
Тридцать дней!.. Марадона никогда раньше не жертвовал своими радостями и привычками. Пил вино, таскался за женщинами. Даже на сборах накануне ответственных игр он ложился спать во втором часу ночи... Лишь в день игры он был собран и абсолютно трезв. Теперь предстояло подчиняться строгому режиму целых тридцать дней!
Тренер клятвенно заверил в успехе, но взамен требовал от Марадоны поклясться выполнять все его требования.
«Кто он — проповедник или врач? — думал Марадона. — Однако ради Аргентины стоит принять его предложение».
Марадона задумался, вспоминая свою бурную футбольную карьеру. Кем он был совсем недавно, когда гонял мяч на пустырях рабочих пригородов Буэнос-Айреса? Уличным неграмотным мальчишкой, которого взяли в приходскую команду «Лос Себоллитас» скорее для того, чтобы оградить от соблазнов улицы большого города, чем увлечь футболом.
Прошло несколько лет, полностью отданных футболу, который принес немало радости и огорчений. На чемпионат мира в Испанию он поехал уже в качестве прямого наследника Пеле. Но играл там не так успешно, как от него ожидали. Впрочем, как и вся сборная команда Аргентины. Феномен Менотти на этот раз не сработал. А в отношении Марадоны сработал отрицательно. В Испании Менотти делал на него большую ставку, однако использовал чистым нападающим, а эта роль ограничивала игру Марадоны. Аргентинская сборная и ее молодой лидер ничем себя не проявили. Чемпионский титул был утрачен.
Лучший аргентинский тренер так и не нашел общего языка с лучшим футболистом страны. В футболе, где личные отношения в команде играют немалую роль, такое бывает нередко. Не случайно, создавая коллектив, тренер порой отказывается от услуг ряда способных футболистов. Так случилось и с Марадоной в 1978 году. Душевная травма обиженного Марадоны, судя по всему, не зарубцевалась за четыре минувших года и дала себя знать в Испании. И наследник Пеле так и не сумел воспользоваться своим наследством.
Однако в Европе, и прежде всего в Испании, хорошо разобрались в сложившейся ситуации. После окончания испанского чемпионата Марадона сразу привлек к себе внимание многих менеджеров. Контракт, предложенный «Барселоной», оказался самым солидным — 3 миллиона долларов. К тому же зарплата, которую с ходу положили Марадоне — 200 тысяч долларов в год, — убедила молодого футболиста подписать этот контракт. Такую зарплату ему обещали выплачивать в течение шести лет. Представлялась прекрасная возможность реабилитироваться на тех же испанских футбольных полях, на которых в играх чемпионата мира он сыграл бледно.
Жители Барселоны встретили его восторженно. Газеты проявляли огромный интерес к его персоне. В рекламно-коммерческих целях Марадону начали активно обхаживать дельцы из «Тойоты» и «Мак- Дональда». Спортивные значки, наклейки, эмблемы и плакаты с его портретом, календари, видеозаписи эпизодов игры почти в каждой спортивной телепередаче, бесконечные интервью... Испанская информационная служба усиленно создавала образ «идола», которому помешали показать свое могущество на прошедшем чемпионате мира. Его устраивала такая роль. Первые матчи за «Барселону» он провел на одном дыхании, упиваясь своей молодостью, удалью, мастерством. Он не раз замечал, как игроки «Барселоны», не участвовавшие в отдельных эпизодах матча, стояли словно завороженные, наблюдая за его гениальным неистовством на поле. Болельщики Мадрида, Бильбао, Севильи бредили ЕГО футболом. То и дело слышалось на трибунах: «Сыграл, как заправский Марадона», «Пробил, как Марадона», «Прошел, как Марадона!», «А какой он выдал пас!», «Да это же второй Марадона!» Такими репликами сопровождался каждый удачный ход на поле какого-нибудь испанского игрока. Стопроцентные сборы на чужих полях! И все это он — Марадона!
Но счастье так коротко. Гепатит. Три месяца вне игры. Девяносто дней «офсайда». Возвратился на поле похудевший, осунувшийся, мрачный и сразу выиграл Королевский кубок Испании.
Худая тень Менотти продолжала его преследовать. Кому-то пришло в голову пригласить аргентинца на тренерскую работу в «Барселону». О приглашении Менотти стало известно в день рождения Марадоны. Ему только-только исполнилось двадцать три. Хорош «подарок»! Другой «подарок» преподнес ему баск Гойкоэчеа — перелом лодыжки. Гойко-эчеа болельщики хотели линчевать прямо на стадионе. Спасли его полицейские.
Молодые кости срастаются быстро. 8 января 1984 года Диего снова вернулся в строй. Но игра «не шла». Публика встретила его свистом. В ответ он зло погрозил болельщикам кулаком. Все газеты размножили этот жест презрения.
«Я здесь очень несчастен, — жаловался он Клаудии. — После всего, что произошло, жду только одного — когда меня куда-нибудь продадут». В чужом каталонском городе Мара-доне никак не удавалось полностью освоиться. Возможно, этому мешали и натянутые отношения с Менотти. Рядом с Пцего было сорок человек, приехавших из Буэнос-Айреса, но и' в их кругу ему не хватало человеческого тепла. Назревал «развод» с «Барселоной». Марадона был готов уже платить неустойку, чтобы расторгнуть контракт.
