следует податься.
— Из деревни вашей, пойдешь по лесной дороге на восток, у деревни Восточная Дубрава свернешь на перепутье на северо-восток, а там до портового города Ряжа и через реку на другой берег, а после доберешься до столицы нашей Таринии славного града Вердана, ну, а там мы с тобой и встретимся, там я тебе все расскажу и объясню. К тому же, из дому-то идти ты решила, а вот куда податься и не знаешь пока ведь? А так хоть и направление будет, а пока, собирай вещи, пора уже. Ну, удачи тебе, Елизавета Еремеевна!
Волхв улыбнулся и растворился в воздухе точно туман…
Я потянулась на кровати и села.
Ни чего себе часочек поспала! Да вокруг темнота такая, что вытянутой руки не видно! Да, Лизок, теперь тебе можно дать награду, как самой большой соне в деревне!
Я осторожно приподнялась и на ощупь двинулась в сторону двери. Стараясь производить как можно меньше шума, я прошла на кухню и заперев за собой дверь обернулась и тут же вжалась в стену боясь пискнуть. С лавки на меня смотрели светящиеся в темноте ярко-желтые глаза с вертикальными зрачками.
Боже мой! Что же это! У нас сроду кошки не было! Ай-я! А вот это уже плохо, кошка не может подняться в воздухе над скамьей на высоту около метра, да и глаза у кисок ни такие хищные… и ни такие крупные!
Похоже, Лиза, поход твой отменяется, потому как видно, к вам в дом забрался волк! Интересно, а каким образом? Хотя это теперь не важно. Эх, а я так мало пожила! Да-а… ой, — бум —, а это ещё что…?
— Лиза, Лизочка! С тобой все нормально?
Я открыла сначала один глаз, проверяя свою нормальность, а затем и второй, когда убедилась, что все вроде в порядке. Вот только голова гудит так, что просто ужас.
— Вроде бы да. А где волк? — Я, держась за голову, села. Сейчас я находилась на той злополучной лавке, где до этого был зверь. Хотя, то, как я здесь очутилась я не помнила?
— Лизонька, какой волк? Тебе подкова на голову упала, что над дверью висела. А потом ты в обморок упала.
Я потерла лоб.
Может и впрямь, привиделось? Папа, нависший надо мной с кучей бутылочек в руках, удивленно на меня смотрел, за ним, у стены, я заметила нашего гостя, который, скрестив на груди руки, 'подпирал' дверной косяк, разглядывая собственные сапоги. Интересно, когда же он, наконец, свалит? А то что-то он начинает меня раздражать.
— Ты знаешь что, Лиза, выпей-ка вот лекарство, — папа буквально впихнул мне в руку маленькую синенькую бутылочку, — да иди, полежи. Отдохнуть тебе надо.
Папа чмокнул меня в лоб, и когда я выпила дурно пахнущий с отвратительным вкусом отвар, проводил до кровати. Похоже, что с ней я становлюсь не разлучной, но отвести меня сюда было верным решением, так как после папиной гадости меня опять потянуло в сон, ну ладно, знать судьба такая, буду спать, а завтра (или уже сегодня?) непременно отправлюсь в путь…
Я проверила ещё раз содержимое сумки и, подкравшись к двери, прислушалась.
— Вы не боитесь оставлять её одну, Еремей Иванович?
— О чем это вы, Даниил?
— Не боитесь, что она и впрямь может убежать из дому?
Вот паразит! Выдать решил! Гад!
— Ах, бросьте, Лиза взрослая девушка и я ей доверяю, а лекарство надлежит отнести уже сейчас, больным не стоит ждать, это многим чревато.
Голос отца погрустнел, а я покрепче сжала губы.
— Я могу отнести ваше лекарство.
— Да? Это было бы хорошо. Вы молоды и полны сил, а у меня что-то и впрямь самочувствие не очень, старею.
— Вот видите, объясняйте, куда и как надо пройти.
Во, во! Чеши на все четыре стороны!!!
— Ладно, идти не далеко, чуть более десяти минут, вообщем, до конца деревни и на право в проулок, а там увидите небольшой старенький домик, туда и заходите, он там один такой, чуть кособокий, кстати, ваш отвар я уже закончил, ему осталось только остыть и вы сможете его забрать.
— Спасибо вам, думаю, я пойду.
— Ну, удачи, а я пока Лизу проведаю.
Я скользнула за занавесь, закинула сумку под кровать и нырнула в постель, натягивая одеяло по самые уши, чтобы то, что я одета было не заметно.
Рядом раздались тихие шаги.
— Лизонька, ты спишь?
— Мм? — я старательно изображала только что разбуженного потревоженного человека.
— Ну, спи, спи, Солнышко.
Папа коснулся своими теплыми губами моего лба и, поправив одеяло, вышел.
Я же открыла глаза и уставилась в потолок.
Да уйти из дому это интересное приключение, но все же оставить папу одного? Хотя со мной у него будет очень много мороки, а так, его ожидает спокойная жизнь, селяне не бросят своего старого лекаря, а я так и останусь для всех чокнутой девицей. Нет, надо идти, а то может ещё одного такого шанса не представиться, хотя с папой все-таки нужно объясниться.
Я выудила из небольшого комода лист бумаги и перо с чернилами (папа иногда писал своим пациентам, которые более ли менее разбирались в грамоте, заметки о том, что и как необходимо принимать). Быстро начиркав письмо, и оставив его на подушке, я прошла через комнату к окну и, открыв его, выбралась в огород, оттуда уже, по окраине, вышла за деревню и двинулась по дороге на восток.
У края леса я обернулась назад, и последний раз взглянула на место, где родилась и выросла. Что ж, здесь я оставляю свое прошлое, а впереди меня ждет мое будущее, и каким бы оно ни было, оно меня уже наверняка ждет!
— Значит, ты все же решилась идти?
Я удивленно обернулась на голос. Позади меня стоял Васька.
— А ты что тут делаешь?!
Вася вытащил из-за спины котомку и, показав её мне, убрал обратно.
— Ты как хочешь, Лизок, но я с тобой иду!
— Ага, щаз! Топай, давай домой, Вася. А не то я тебе в глаз дам!
— Дашь, а я все равно пойду!
— А если вырублю? — честно говоря, меня этот спор уже заинтересовал.
— Очнусь, и все равно пойду!
— Вот те раз! Последние грибы и те на дыбы! Вася, меня понятно, здесь не особо то и жалуют, но ты то куда?!
— Знаешь, Лиза, я тут подумал, и решил, что хочу жить самостоятельно, а то, пока я здесь, мать моя так и будет решать за меня, что и как мне делать. Да и все вокруг считают меня тоже странноватым, так что я решил, что хуже уже все равно не буде…
Я заткнула Ваське рот.
— Не каркай!!! — Васька скосил на меня виноватые глаза, я же только вздохнула отпуская его, — Ладно, пошли, раз решил, так даже лучше. Вдвоем веселее.
Должна заметить, что, чтобы Васька не сказал, хорошее — исполниться наоборот, а плохое и меняться не станет, так что, и этот раз не стал исключением, но об этом мы узнали чуть позже, а пока мы
