никогда не путала даты, не могла забыть адрес собственного дома и уж тем более не могла написать, что познакомилась с Гитлером на пять лет позже реального дня их первой встречи.
Одна из случайно оказавшихся на процессе женщин заинтересовалась подделанными мемуарами Евы Браун, провела собственное расследование и обнаружила, что Тренкер просто взял и слово в слово переписал книгу графини Лариш-Валлерзее, посвященную трагической любви Рудольфа Габсбургского и Мари Веспера. Только она превратилась под его пером в Еву Браун, Рудольф сделался Гитлером, принц Отто — Штрейхером, а Меттерних — Риббентропом.
Тем не менее действительно существует подлинный дневник Евы Браун. Двадцать две написанные от руки страницы охватывают период с 6 февраля по 28 мая 1935 года.
Ильзе под присягой подтвердила, что это почерк Евы, что она знала о нем с 1935 года и что все приведенные в нем сведения подлинные. Наконец, семья Браун предоставила в распоряжение автора свою переписку с Евой для сверки почерков.
Еве было очень тяжело привыкнуть к неожиданным визитам Гитлера. Не понимала она также причины частой смены настроений, когда сегодня он был ласков, на следующий день не проявлял к ней ни малейшего интереса, а еще через день постоянно обижался на нее. Сама же она жила в постоянном страхе потерять его. Приводим этот дневник почти полностью.
6.2.1935
В 23 года я, наконец, чувствую себя счастливой. Госпожа Шауб[28] привезла мне от него множество цветов и телеграмму. Вся моя комната стала похожа на цветочную лавку, а пахнет в ней так, будто ее освятили.
Главное — не терять надежды, а уж терпению я научусь.
С каким удовольствием я съездила бы с Гердой, Гретль, Ильзе и мамой на Цугшпитце[29]. Но, увы, из поездки ничего не получится.
Вечером я иду с Гердой в гости. Что еще остается делать одинокой двадцатитрехлетней девушке, как не завершать свой день рождения «грандиозной пьянкой». По-моему, его это вполне устраивает.
11.2.1935
Он снова здесь. Но ни собаки, ни платяного шкафа. Даже не спросил о поздравлениях.
Пришлось самой покупать себе украшения: 1 цепочку, серьги и кольцо, всего на 50 марок. Очень красивые. Надеюсь, ему тоже понравится. Если нет, пусть сам что-нибудь подберет.
15.2.1935
Похоже, с Берлином все получается. Но пока я не окажусь в рейсхканцелярии, я в это не поверю. Надеюсь, там я приятно проведу время.
Жаль, что вместо Чарли[30] не могу взять с собой Герду. Тогда уж точно было бы весело.
Как же я хочу, чтобы все получилось. Мы все надеемся.
18.2.1935
Вчера он приехал неожиданно, и был совершенно восхитительный вечер. Самое приятное, что он хочет забрать меня с работы и… — но я очень боюсь загадывать… — подарить мне небольшой домик. Я просто боюсь об этом думать. Не нужно будет больше отворять двери нашим «уважаемым клиентам».
Господи, сделай так, как я хочу, и как можно скорее.
Бедная Чарли заболела и не смогла поехать со мной в Берлин. Но, может быть, так даже и лучше. Ведь Бр.[31] очень груб с ней, и она чувствовала бы себя очень несчастной.
Я же так счастлива оттого, что он любезен со мной.
4.3.1935
Он приехал в субботу. Я провела с ним 12 чудесных часов, а затем с его разрешения сходила на Бал города.
В воскресенье он обещал мне еще раз прийти, тем не менее на всякий случай я позвонила в «Остерию» и попросила Верлина[32] передать, что я жду известий от него. Вместо этого он просто отправился на празднование Дня павших героев и даже не пришел к Гофману на ужин.
Возможно, он просто хотел побыть наедине с доктором Г.,[33] но тогда он мог хотя бы известить меня. Я сидела у Гофмана, как на раскаленных углях, и ждала, что он вот- вот придет.
Затем мы узнали, что он внезапно решил уехать, бросились на вокзал и увидели только хвостовые огни. Я даже не успела проститься с ним.
Может быть, все не так уж страшно, но ведь его не будет целых две недели и все это время я места себе не найду.
Не знаю, почему он вдруг обиделся на меня, может, из-за того, что я пошла на бал, но ведь он мне сам разрешил.
Нет, как бы я ни ломала голову, причины так и не узнаю.
11.3.1935
Как бы мне хотелось тяжело заболеть и дней 8 ничего не знать о нем. Ну почему, почему я должна все это выносить?
Лучше бы я его никогда не видела.
Я в полном отчаянии. Я теперь постоянно покупаю себе снотворное, хожу полусонная и уже меньше думаю о нем. Хоть бы меня черт забрал. Уж в аду точно лучше, чем здесь.
Три часа я ждала возле отеля «Карлтон», чтобы затем увидеть, как он дарит цветы Ондре и приглашает ее на ужин.
Нет, я нужна ему только для вполне определенных целей.
Если он говорит, что любит меня, то это лишь в данный момент. Этим словам такая же цена, как и его обещаниям, которые он никогда не выполняет. Почему он мучает меня и когда же это наконец кончится?
16.3.1935
Он снова уехал в Берлин. Я просто с ума схожу, если вижу его реже, чем обычно. Но вообще-то понятно, что сейчас у него почти нет интереса, ведь сейчас он занят только политикой[34].
Хочу съездить сегодня с Гретль на Цугшпитце, может быть, там хоть немного успокоюсь. Все будет хорошо, нужно только уметь ждать.
1.4.1935
Вчера нас пригласили на ужин в «Четыре времени года». Я три часа сидела рядом с ним, и он мне даже слова не сказал. На прощание протянул конверт с деньгами. Так уже было один раз. Но лучше бы он тепло попрощался со мной или хотя бы доброе слово сказал. Как бы я была рада! Но он об этом даже не думает.
Почему он не приходит к Гофманам на обед? Тогда бы он мне хоть несколько минут уделил.
29.4.1935
Мне очень плохо. Даже слишком. Во всех отношениях. Я стараюсь убедить себя, что «все обойдется», но это не помогает. Квартира готова, а я не могу приехать к нему. О любви, похоже, он сейчас вообще не думает. После того как он уехал в Берлин, я понемногу отхожу. Но на этой неделе я столько плакала ночами, особенно когда на Пасху осталась дома одна.
