Атаман А. И. Дутов

красных с оружием в руках. Необходима присылка какой-либо свежей пехотной части для восстановления фронта, иначе создается серьезная угроза Вашему флангу и даже тылу. В районе Троицка сосредоточено пополнения из казаков старших возрастов, но вооружить их нечем – винтовок больше в запасе нет. На что может рассчитывать Оренбургская армия в смысле помощи с Вашей стороны живой силой и оружием?»¹⁸⁷⁰

Акулинину в ответ было сказано, что вопрос о помощи решает Ставка.

Между тем в канун весеннего наступления Восточного фронта белых, 2 марта 1919 г., командующий Западной армией генерал-лейтенант М.В. Ханжин направил в Ставку шифрованную телеграмму:

«Вверенная моему командованию Западная Армия накануне перехода в решительное наступление, которое должно повлиять в лучшую сторону на обстановку всего фронта и создать залог успеха для ведения военных операций. Западная Армия, наносящая главный удар, вправе рассчитывать не только на полную связь с ее действиями операций соседних армий, но и на полную поддержку с их стороны, даже поступаясь частными интересами этих Армий в пользу главного удара.

Ниже я кратко излагаю обстановку на фронте соседних Армий к моменту общего наступления, дабы ясно было, все ли из указанных мной условий были учтены перед началом решительных действий. Сибирская Армия составила свой план действий и вчера перешла к его выполнению, не заняв указанного ей исходного положения – до сих пор левофланговый участок этой армии от железной дороги Сарапул – Красноуфимск до разграничительной линии с Западной Армией не занят войсками Сибирской Армией, и этот разрыв фронта я должен прикрывать полутора полками моего Уфимского корпуса, отвлекая эти силы на неопределенное время от выполнения поставленной корпусу задачи.

ОРЕНБУРГСКАЯ АРМИЯ находится в том же состоянии полного разложения казачьих частей, как было под Оренбургом; разложение грозит перейти и на приданные этой Армии пехотные части – сегодня мне доложено, что Самарский кавалерийский полк с оружием в руках оставил фронт и двигается на станицу Полтавскую с грабежом местного населения и разрушая военную дорогу Армии. Командование Оренбургской Армии бессильно, как и под Оренбургом, восстановить порядок в своих рядах, ибо вчера один из командиров корпусов этой Армии просил меня прислать надежный карательный отряд. Ясно, что такая Армия не только не выполнит возложенной на нее общей директивой Ставки задачи, она не только не способна [к] наступлению, но у нее даже нет сил удержать фронт и остановить стихийный отход и обнажение фланга и тыла ударной Армии. По долгу Генерала русской службы, поставленного во главе Армии и накануне выполнения важной задачи, по долгу русского человека, болеющего за судьбу Родины, докладываю – в такой критический момент нужны решительные меры, чтоб выйти с честью. Совершенно не входя в рассмотрение ни военной, ни политической деятельности Генерала Дутова, я полагаю, что одной из главнейших причин поражения и разложения Оренбургской Армии является совмещение деятельностей (так в документе. – А. Г.) КОМАНДАРМА и Войскового Атамана. Катастрофа под Орском могла бы быть предотвращена, если бы КОМАНДАРМ в критический момент не покинул Армию ради интересов Круга. Должность Войскового Атамана, во-первых, поглощает время у КОМАНДАРМА и отвлекает его от Армии, во-вторых, как выбранного ставит его в зависимость во всех отношениях от Войскового круга. Необходимо передать командование Оренбургской Армией лицу вполне независимому и не обремененному посторонними обязанностями. Только эта мера может спасти положение на фронте Оренбургской Армии, только при этом условии я могу быть спокоен если не за свой левый фланг, то хотя бы за свой тыл; кроме того, только при точном соблюдении моим соседом справа общих и обязательных для всех Армий военных директив и, в частности, директивы о разграничительных линиях я буду считать, что мне даны все средства для выполнения возложенной на меня задачи»¹⁸⁷¹.

В данном документе имеет значение, быть может, даже не столько правота слов Ханжина, хотя высказывались, во многом, справедливые упреки, сколько его резко отрицательное отношение к соседней армии и ее командующему перед решающим наступлением.

Впрочем, основания для сомнений в боеспособности оренбуржцев у Ханжина были. Помимо информации от генерала Акулинина, в конце февраля – начале марта штабом Западной армии от одного из оренбургских офицеров было получено душераздирающее сообщение о состоянии армии Дутова: «Оренбургская армия разрушается окончательно, виною неумелого управления ею также неспособность учесть обстановку. Картина под Орском разыгрывается типично [для] Оренбургской, но в более сгущенных красках, пресловутая операция взятия Актюбинской окончательно губит дело. Но дай Бог вывести наши пехотные части в целом виде, которых собраны под Актюбинском три четверти всей Армии, ст. Сары оставлена, и на ней брошена масса вооружения, снаряжения, огнестрельных припасов и интендантского имущества, то же по всей вероятности случится и с Орском. Части окончательно деморализованы бесконечным отступлением, можно сказать, что бегут от первого выстрела, в довершение всего контрразведка поставлена отвратительно, масса большевицких шпионов безнаказанно снуют здесь и делают свое дело, вчера наши потеряли 2 пушки, сегодня с утра в городе идет провокационная стрельба, завтра со штармом выезжаю в Троицк, на телеграфной линии Орск – Троицк тоже есть шпионы, которые задерживают наши депеши, или же совсем прячут, или перевирают шифровки – нужно принять меры – одну радиостанцию путем усиленной работы привел в надлежащий вид и связал с Картолой¹⁸⁷², как передавал Комрад¹⁸⁷³ 1, и очень плохо с ним не придется говорить по прямому проводу…»¹⁸⁷⁴

В результате в штабе Западной армии сложилось впечатление, что «штарм Оренбургской сам не знает, что у него делается»¹⁸⁷⁵.

Несмотря на крайне низкий уровень стратегического планирования в Ставке Колчака, в начале марта на фронте Западной армии началось наступление, конечной целью которого должно было стать взятие Москвы. Намеченный план взаимодействия армий при наступлении был сорван практически сразу. Плана действий за Волгой не существовало вовсе¹⁸⁷⁶.

Генерального штаба генерал-лейтенант В.Г. Болдырев, бывший главнокомандующий войсками уфимской Директории (Временного Всероссийского правительства), писал, что «при успехе операции… получилась бы огромная охватывающая красных дуга, сжимание концов которой сулило самые решительные результаты. Москва, кроме того, лишилась бы запасов богатого юга, лишилась бы угля и столь необходимого ей жидкого топлива»¹⁸⁷⁷. Военный министр правительства адмирала Колчака, Генерального штаба генерал-лейтенант А.П. Будберг отмечал, что наступление в южном направлении «создавало, по соединении с Деникиным, общий фронт, усиливало обе ныне разъединенные стороны, давало возможность распределить более целесообразно личный состав обоих фронтов.

Наступление в этом направлении прикрывало верные нам районы Уральских и Оренбургских казаков, создавало спокойный тыл, давало возможность использования богатств Троицко-Орского района (зерно, фураж и скот), открывалась возможность навигации по Каспийскому морю и подвоза через Кавказ»¹⁸⁷⁸. По мнению известного русского военного теоретика, Генерального штаба генерал-лейтенанта Н.Н. Головина, «это наступление выводило сначала в район, заселенный поволжскими немецкими колонистами (Саратов – Красный Кут – Камышин), представляющих (так в документе. – А. Г.) собою противобольшевицки настроенных крестьян, а затем приводило к соединению с Донским казачеством… В случае удачи этого наступления создалась бы обширная неразрывная противобольшевицкая территория, включавшая в себя все казачества, а также наиболее противобольшевицки настроенных крестьян»¹⁸⁷⁹.

Весной 1919 г. белое наступление могло развиваться в двух направлениях: 1) Казань – Вятка – Котлас на соединение с войсками Северного фронта Генерального штаба генерал- лейтенанта Е.К. Миллера и союзниками и 2) Самара (Саратов) – Царицын на соединение с войсками Генерального штаба генерал-лейтенанта А.И. Деникина, действовавшими на Юге России. Разумеется, неверно считать северное направление приоритетным в стратегии Ставки адмирала А.В. Колчака¹⁸⁸⁰, главный удар вдоль линии Самаро-Златоустовской железной дороги, стремясь прорваться к Волге, наносила Западная армия, однако по разным причинам сконцентрировать все первоначально намеченные для нанесения удара войска этой армии, не растягивая их по фронту, и скоординировать наступление с соседними армейскими объединениями не удалось¹⁸⁸¹. При этом наиболее близко к действительности высказывание Генерального штаба генерал-лейтенанта Д.В. Филатьева, позднее служившего в Ставке Колчака: «Был еще один, третий вариант, кроме двух указанных: двинуться одновременно и на Вятку и на Самару. Он приводил к эксцентрическому движению армий,