Она зажмурилась, вспоминая. В те дни ей попался на глаза рекламный проспект, красивый и дорогой, и Линн не успела проверить все данные, занятая похоронами. Она дорого расплатилась за неосторожность и продолжала расплачиваться сейчас. Многие клиенты потеряли большие деньги. Партнеры не винили ее, но настояли на немедленном уходе из фирмы.
Винили проклятого Э.З. Раша, талантливого афериста, который и был всему причиной. Консультант по инвестированию тоже имеет право ошибаться, но если ошибка влечет за собой большие убытки, то практически ставит крест на карьере.
Вот почему Линн пришлось забыть о работе в Палм-Бич и перебраться на маленький остров Ки-Уэст, чтобы начать все с нуля после шести лет упорной работы. И все, из-за пресловутого Э.З. Раша! Страшно было подумать, что она сделала бы с этим человеком, попадись он ей в руки. Но поскольку такой шанс никогда не представится, размышлять об этом было глупо.
Один из крупных клиентов, Эрик Лазарус, грозил подать на нее иск за причиненный ущерб. Именно он заявил, что представители высшего общества не хотят больше видеть ее в своем кругу. Подумать только, с каким снобом она была обручена! Как грубо он потребовал разорвать помолвку и вернуть подаренное кольцо!
Линн было очень больно и досадно, что она так ошиблась в этом человеке. Но она не потеряла самообладания. Кольцо с бриллиантом в три карата она отнесла на конюшню и бросила в свежую кучу навоза, оставленную любимой лошадью Эрика Лазаруса. До сих пор, воспоминание о его круглых от изумления глазах проливалось бальзамом на ее сердце.
Никому не было дела до того, что Линн потеряла и собственные деньги, вложив их в компанию мошенника. Потрясенная случившимся, униженная женихом, она пришла к неожиданному решению. Главной целью ее карьеры было создание собственной маклерской фирмы, и Палм-Бич едва ли был подходящим местом для этого. Ки-Уэст – вот где можно не только все начать сначала, но и продвинуться выше! А потому она, не раздумывая собрала самое необходимое, и отправилась на юг, оставив для продажи свой дом в Палм-Бич. Агент по недвижимости предупреждал, что найти клиентов до зимы едва ли удастся, но сбережений Линн должно было хватить до той поры.
Удручающее состояние дома в Ки-Уэст ее просто потрясло. Поразительно, как он обветшал за столь короткий период. Билл, закадычный друг деда, объяснил, что любое здание в тропиках нуждается в постоянном уходе, а этому дому в последние два года внимания не уделялось вовсе.
В первые же дни, Линн убедилась, как мало фирм на острове занимались строительными работами. Подрядчики заламывали за ремонт такую непомерную цену, что Линн приходила в ужас. Попытка вызвать рабочих из Майами тоже не увенчалась успехом – никто не пожелал работать за предложенную сумму.
Билл сам хотел отремонтировать дом, но она вежливо отказалась. У старика много времени уходило на собственное дело, поэтому Линн решила прибегнуть к его помощи только в самом крайнем случае.
Когда ее озарила идея с объявлением, она тотчас поделилась ею с Билли – пока это был ее единственный друг во всем городке, – и тот посоветовал нанять человека пожилого, ведь за крышу над головой и питание такой работник удовлетворится и небольшими деньгами. Билл Честерфилд хотел впоследствии и сам побеседовать с выбранным кандидатом, чтобы убедиться, что это опытный работник.
На объявление откликнулись многие, но ни один из них не показался Линн достойным доверия. В некоторых смутила молодость, наличие вредных привычек или грубые манеры. Другим она отказала просто по велению внутреннего голоса, который никогда ее не обманывал.
Она доверяла своей интуиции, и способности распознавать людей и ошиблась только раз, да и то потому, что не встречалась с мистером Рашем лично. Если бы она не доверилась так беспечно глянцевой фотографии в проспекте, а встретилась с ним сама, то никогда бы не подвела своих клиентов. Девушка верила, что распознала бы хитрую натуру афериста.
Договорившись с Биллом, что представит ему работника раньше, чем наймет, Линн не предполагала, что придет Закери. Он был подходящим настолько, что глупо было упускать шанс. Как раз в возрасте ее деда или около того, простой и нетребовательный к условиям. Линн снова послушалась внутреннего голоса, шептавшего ей, что Зак Гиббоне – то, что нужно. Она была уверена, что и Билл одобрит, ее выбор.
И вот он здесь, в ее доме, она кормит его ужином. За столом гость был так немногословен, что слегка разочаровал хозяйку. Каких бы, тем она ни касалась, он отвечал односложно или просто бурчал что-то под нос, словно не желал быть вовлеченным в беседу. Линн задалась вопросом: не жесткий ли салат, и не кормить ли его впредь одной манной кашей?
Зак же невыносимо страдал от жары, длинных волосков бороды, то и дело попадавших в рот, и повисавшего на них соуса. Едва закончив ужин, он хмуро извинился и быстро ушел.
Зак и сам не заметил, как ноги вынесли его на узкую полоску пляжа. Уже вечерело, но воздух был теплым, и Зак уселся прямо на песок. Он долго и неотрывно смотрел, как волны лениво накатываются и отползают с тихим шорохом, пока не стало казаться, что это сам океан размеренно дышит ему в лицо.
Солнце опускалось медленно, будто оттягивая момент погружения в воду, окрашивая гребни волн всеми оттенками меди. Когда наступили сумерки и показались первые звезды, Зак огляделся вокруг и, убедившись, что один, начал быстро сбрасывать одежду. Оставшись в одних плавках, он нетерпеливо вошел в воду. Едва та достала до пояса, он нырнул. Появившись на поверхности, он поплыл вперед, стремительными движениями рук рассекая волны.
Однако удаляться от берега не стоило – Зак заметил рваный, стрельчатый силуэт коралловых отмелей впереди. В рифах всегда находили пристанище мириады рыб, среди которых попадались и барракуды, а Зак вовсе не стремился встретиться с одной из них.
Свобода. Прежде он не ценил ее, принимая, как должное, и лишь теперь начал понимать, как дорого порой за нее приходится платить. Свободный от своего маскарада, от преследователей и ставшего привычным беспокойства, он сознавал, что цена краткой свободы, может оказаться слишком велика, а потому наслаждался каждой секундой этого вечера. Звездное небо становилось все ярче и ярче, до ослепительного, волны шептали и баюкали так нежно, что Зак почти растворился в них. Даже если ему суждено быть настигнутым, если его бросят в тюрьму, воспоминания о последних свободных мгновениях в этом раю ослабят боль унижения и утраты.
И все-таки красота вечернего неба, шелест волн и ощущение своего тела, свободного от оков маскарада, не давали полной свободы. Настоящей свободой было бы открыться близкому человеку, стать снова самим собой. Зак знал Линн всего несколько часов, но что-то подсказывало: только эта женщина может стать ему парой. Зак страдал, что не может ей признаться.
