расспросы, но австралиец уже попятился к дверям.
— Начальник не любит, когда много разговаривают; но я считал себя обязанным дать вам кое-какие объяснения. У вас еще полчаса времени. Хотите позавтракать?
— Благодарю! Я завтракал на аэроплане.
Тогда я вам советую взять ванну и переодеться. Костюм для вас приготовлен. У нас здесь своего рода форма, которую носят все. Да ваша одежда и не годится для здешнего климата. Ровно в девять, — или, вернее, без трех минут девять, — за вами придет электрический вагон. Пожалуйста будьте готовы, так как вагон не ждет больше полминуты. До свидания, сэр!
Он ушел. Я еще раз взглянул вокруг и увидел все ту же безотрадную картину. Меня занимала мысль: где же здесь электрическая дорога? Поблизости не было никаких следов прокладки ее.
В прескверном настроении я пошел брать ванну. Было невыносимо жарко, но купанье сразу освежило меня. На стуле рядом с ванной лежали белье и новенькая одежда: легкая сетчатая рубашка, вторая рубашка из тонкого полотна и специально приспособленное для тропиков одеяние вплоть до большой шляпы-панамы. В этом костюме, освеженный ванной, я сразу почувствовал себя гораздо лучше. Сунув свое белье в чемодан, я подошел к двери. Вокруг меня не было ни души. Вдруг раздался пронзительный свисток и следом за свистком распахнулся на обе стороны большой люк, которого я не заметил раньше… Из-под земли выскочил маленький вагончик, дверца которого открылась сама собой. Чей-то голос крикнул по-английски: «Садитесь скорей, скорей!». Я вскочил в вагончик, тщетно оглядываясь по сторонам и ища обладателя этого голоса. В вагончике не было ни души. Через полминуты дверь захлопнулась, вспыхнул свет, вагончик куда-то нырнул и покатился. Я держал часы в руке. Ровно в девять вагончик остановился, дверь распахнулась и тот же голос прокричал: «Выходите скорей, скорей!»
Я выскочил и очутился в пещере. Большое, не особенно высокое пространство с несколькими дверьми, расположенными кругом. Было светло, но я не видел источника этого света. Было совершенно тихо, и сколько я ни озирался вокруг, глаза мои не встречали ни единого человека…
Вдруг опять раздался голос:
— Начальник просит вас.
Одновременно над одной из дверей вспыхнул свет, как бы указывая мне, куда я должен идти.
Я подошел к двери и едва протянул руку, чтобы постучать, как дверь открылась, дала мне войти и — бесшумно закрылась.
Я стоял в большой комнате. В ней также не было окон, но она была залита светом, исходившим неизвестно откуда. У стены стоял большой письменный стол, за которым спиной ко мне сидел человек. Стены комнаты были заставлены большими шкафами. Пол не был покрыт ковром, но тем не менее он казался мягким и эластичным. Несколько кресел стояли перед шкафами у стен, а на доске стола чернело множество кнопок. Перед столом в стену был вделан большой стеклянный круг.
Едва я вошел, как тот же незримый голос сказал:
— Пожалуйста!
Человек, сидевший перед столом, поднял голову, но не обернулся. Он смотрел в стеклянный круг на стене.
Теперь я увидел в этом стекле свое отражение, как в зеркале. Человек встал и повернулся ко мне лицом.
— Здравствуй, мой милый юноша!
Я увидел худощавое, очень энергичное лицо. Гордо посаженная голова с густыми светлыми волосами с проседью. Брови нависли кустиками над яркими, полными жизни глазами. Все лицо было изборождено глубокими морщинами. Возраст этого человека было трудно определить, но фигура его сохраняла юношескую гибкость.
Я ждал чего угодно, только не этого приветствия: — Здравствуй, мой милый юноша!
Странное обращение со стороны начальника к совершенно чужому молодому человеку.
Господин Шмидт взглянул на меня. Его глаза и губы слегка улыбнулись. Потом он сказал:
— Ты хочешь сесть. Пожалуйста!
Это «ты» несколько задело меня.
Я молча оглянулся, ища стула. Господин Шмидт нажал одну из кнопок и кресло само подкатилось ко мне и стало рядом с письменным столом.
Я сел. И как только я сел, кресло сейчас же слегка поддалось вперед, плотно охватив мое тело. Шмидт спокойно разглядывал меня и у меня снова появилось ощущение того, что все это происходит со мной во сне.
Но внезапно Шмидт сказал:
— Нет, Фриц, ты не спишь.
Я вздрогнул. Он не только знал мое имя, он читал мои мысли! Шмидт продолжал:
— Так ты действительно не узнаешь меня? Очень грустно, если молодой человек не узнает единственного брата своего покойного отца, своего родного дядю.
Я уставился на него и вдруг вскочил. Да, я вспомнил, что однажды я уже видел это лицо. Я был еще ребенком, когда этот человек как-то раз пришел к нам в дом, пробыл у нас час и ушел навсегда. Когда я встал, мое кресло само собой откатилось к стене. Человек, называвший себя моим дядей, снова нажал кнопку и кресло подъехало ко мне.
— У меня нельзя вставать, пока разговор не кончен. Мои электрические слуги очень добросовестны, но мыслей человека они читать не умеют.
Он многозначительно улыбнулся и я снова занял свое место.
— Да, милый мальчик, я — твой дядя Генрих, единственный брат твоего отца. Правда никто из моей семьи не хотел знать меня, но я никого и не виню за это. Они были правы. В молодости я был большим повесой и не смею жаловаться на то, что мои родные предпочли отправить меня за океан. А жизнь за океаном — прекрасная школа. Кто никуда не годен, тот неминуемо попадет под колеса и будет раздавлен, ну, а кто сумеет устоять, из того выйдет толк. Из меня кажется вышел толк, но школу я прошел тяжелую. Не подумай пожалуйста, что я в чем нибудь упрекаю моих родных и в частности твоего отца. Нет. Твой отец был прекрасный человек, но он умел ходить только по ровной дороге.
Он умер, твоя мать также. Хотя я и не давал знать о себе, но мне было известно все, что касалось вас. Иногда сознание моего одиночества здорово щемило мне сердце…
И вот теперь ты также одинок… Я подумал о тебе: если он настоящий парень, то с какой стати я буду совать свои деньги в чужую пасть?..
И вот я выписал тебя к себе.
Я хотел ответить, но он перебил меня:
— Знаю, что ты скажешь. Ты спросишь, почему я просто-на-просто не написал тебе и не признался, что я — твой дядя?
Очень просто. Напиши я это, и ты сейчас же помчался бы к твоему опекуну, и тогда тот самый человек, который вышвырнул теперь тебя за дверь… ну, не будем говорить об этом… Кроме того я хотел испытать тебя: не бог весть какая заслуга поехать на готовое место к родному дяде, но пуститься в воздушный путь через весь мир, в полную неизвестность, на это способен далеко не каждый. А ты оказался способным… Очевидно в тебе есть несколько капель моей крови.
Разумеется я не считал тебя гением, но мистер Аллистер собрал по моему поручению все справки о тебе у твоих учителей и на тех фабриках, где ты работал. Эти справки удовлетворили меня.
— Дядя!
Я хотел вскочить, но кресло подо мной тотчас же скрипнуло и покатилось в угол вместе со мной.
Дядя засмеялся, нажал кнопку и кресло снова доставило меня на место.
— Да, милый, всему надо учиться и учиться всерьез. Я надеюсь, что ты вскоре станешь моей правой рукой. Кстати, ты понимаешь разумеется, что мое имя вовсе не Шмидт? Я назвался Шмидтом тогда, когда мне пришлось скрыться от всех и нырнуть на дно. Говоря по правде, имя ровно ничего не значит… Впрочем довольно об этом.
Дядя встал, встал и я, и опять это проклятое кресло, выскользнув из-под меня, поскакало в угол. Но дядя уже не возвращал его назад. Лицо его приняло строгое выражение железной воли и напряженной
