так что видимость обладает внутри самой себя теми многообразными опреде- ленностями, которые суть непосредственные, сущие, взаимно» другие. Видимость, следовательно, сама есть некое непосредственно определенное. Она может иметь то или другое- содержание; но какое бы содержание она ни имела, оно все- равно положено не ею самой, а она имеет его непосредственно. Лейбницевский или кантовский, фихтевский идеализм, равно как и другие формы последнего, так же мало, как и скептицизм, вышли за пределы бытия как определенности, за пределы этой непосредственности. Для скептицизма содержание его видимости ему дано; для него· является чем-то непосредственным характер того содержания, которым обладает его видимость. Лейбницевская монадах развивает из самой * себя свои представления; но она не есть порождающая и соединяющая сила, а они возникают в ней, как (мыльные пузыри; они безразличны, непосредственны по отношению друг к другу, а также и по отношению к самой монаде. Точно так же и пантовспое явление есть некоторое данное содержание восприятия; оно (содержание) предполагает воздействия, определения субъекта, которые по отношению к самим себе и по отношению к последнему суть непосредственные. Бесконечный толчок (71) фихтевского идеализма не имел, правда, в своем основании никакой вещи-в-себе, так что он становится исключительно* некоторой определенностью в «я». Но эта определенность есть вместе с тем для «я», делающего ее своей и снимающего ее внешний характер, непосредственная определенность, предел «я», за который «я» может выйти, но который, однако, имеет в себе сторону безразличия, согласно которой он, хотя сам и есть в «я», все же содержит в себе непосредственное небытие последнего, — 2. Видимость, следовательно, содержит в себе некоторую непосредственную предпосылку, сторону, независимую по отношению к сущности. Но поскольку видимость отлична, от последней, нельзя показать относительно ее, что она снимает себя и возвращается опять в сущность; ибо бытие
{464}
целиком возвратилось в сущность; видимость есть ничтожное в себе; следует только показать, что определения, отличающие ее от сущности, суть определения самой сущности, и далее, что та определенность сущности, которую представляет собой видимость, снята в самой сущности.
Непосредственность небытия есть как раз то, что составляет видимость; но это небытие есть не что иное, как отрицательность сущности в ней самой. Бытие есть небытие в сущности. Его ничтожность в себе есть отрицательная природа самой сущности. Непосредственность же или безразличие, которое содержится в этом небытии, есть собственное абсолютное в-себе-бытие сущности.
Отрицательность сущности есть равенство последней с самой собой, или, иначе говоря, ее простая непосредственность и безразличие. Бытие сохранилось в сущности, поскольку последняя в лице своей бесконечной отрицательности обладает этим равенством с самой собой; благодаря этому сущность сама есть бытие. Непосредственность, которой определенность обладает в видимости по отношению к сущности, есть поэтому не что иное, как собственная непосредственность сущности, но не сущая непосредственность, а безоговорочно опосредствованная, или, иначе говоря, рефлектировалная непосредственность, которую представляет собой видимость, — бытие не как бытие, а лишь как определенность бытия в противоположность к опосредствованию: бытие, как момент.
Эти два момента, ничтожность, но как устойчивое наличие, и бытие, но как момент, или, иначе говоря, в себе сущая отрицательность и рефлектировалная непосредственность, составляющие моменты видимости, суть, стало быть, моменты самой сущности; нет видимости бытия в сущности или видимости сущности в бытии; видимость внутри сущности не есть видимость некоторого другого, а она есть видимость в себе, видимость самой сущности.
Видимость есть сама сущность в определенности бытия.
То, вследствие чего сущность имеет некоторую видимость, состоит в том, что сущность определена внутри себя «и вследствие этого отличается от своего абсолютного единства·
{465}
Но эта определенность вместе с тем безоговорочно снята в ней самой. Ибо сущность есть самостоятельное, т. е.
опосредствующее себя с собою через свое отрицание, которое есть она же сама; она есть, следовательно, тождественное единство абсолютной отрицательности и непосредственности. — Отрицательность есть отрицательность в себе; она есть свое соотношение с собой; таким образом, она есть в себе непосредственность. Но она есть отрицательное соотношение с собой, отталкивающее отрицание себя самой; таким образом, в-себе-сущая непосредственность есть отрицательное или определенное по отношению к ней. Но эта определенность сама есть абсолютная отрицательность и тот процесс определения, который непосредственно как процесс определения, есть снятие самого себя, возвращение в себя.
Видимость есть отрицательное, обладающее бытием, но в некотором другом, в своем отрицании; она есть та несамостоятельность, которая в самой себе снята и ничтожна. Таким образом, она есть возвращающееся в себя отрицательное, несамостоятельное, как в себе самом несамостоятельное. Это соотношение отрицательного или несамостоятельности с собой есть его непосредственность; это соотношение есть некое другое, чем само это отрицательное; оно есть определенность последнего по отношению к себе; или, иначе говоря, оно есть отрицание по отношению к отрицательному.
Но отрицание по отношению к отрицательному есть соотносящаяся лишь с собой отрицательность, абсолютное снятие самой определенности.
? Стало быть, та определенность, которую представляет собою видимость внутри сущности, есть бесконечная определенность; она есть лишь сливающееся с собой отрицательное; она есть, таким образом, та определенность, которая, как таковая, есть самостоятельность и не определена. — Обратно, самостоятельность, как соотносящаяся с собой непосредственность, есть столь же безоговорочно определенность и момент и дана (ist) лишь как соотносящаяся с собой отрицательность. — Эта отрицательность, которая тождественна с непосредственностью и, таким образом, и непосредственность, тождественная с отрицательностью, есть сущность.
30 Гегель, том V. Наука логики
{466}
Видимость есть, стало быть, сама сущность, но сущность в некоторой определенности, однако таким образом, что эта определенность есть лишь ее момент, и сущность есть излучение своей видимости внутри самой себя.
? сфере бытия возникает в противоположность бытию, как непосредственному, небытие равным образом, как непосредственное, и их истиной служит становление. В сфере сущности оказываются сначала противопоставленными сущность и несущественное, а затем — сущность и видимость, — несущественное и видимость, как остатки бытия. Но и то, и другая, равно как и отличие сущности» от них, состоят не в чем дальше, как в том, что сущность сначала берется как некоторое непосредственное, не так, как она есть в себе, а именно, не как такая непосредственность, которая есть непосредственность как чистое опосредствование или, иначе говоря, как абсолютная отрицательность. Та первая непосредственность есть, следовательно, лишь определенность непосредственности. Снятие этой определенности сущности состоит поэтому не в чем дальше, как в вскрытии того обстоятельства, что несущественное есть лишь видимость и что сущность содержит в самой себе видимость как бесконечное движение внутри себя, которое определяет ее непосредственность как отрицательность, а ее отрицательность как непосредственность, и, таким образом, есть излучение своей видимости внутри самой себя. Сущность в этом своем самодвижении есть рефлексия.
С. Рефлексия Видимость есть то же самое, что рефлексия; но она есть рефлексия как непосредственная; для видимости, ушедшей в себя и, следовательно, отчудившейся от своей непосредственности, мы имеем иностранное слово «рефлексия».
Сущность есть рефлексия, движение становления и перехода, остающегося внутри себя самого, движение, в котором различенное определено безоговорочно лишь как в себе отрицательное, как видимость.
{467}
В становлении бытия лежит в основании определенности бытие, и она есть соотношение с другим. Напротив, рефлектирующее движение есть другое как отрицание в себе, обладающее бытием лишь как
