— Я не такой, как другие парни. Кори.
— По-моему, ты не так уж сильно от них отличаешься, — сказала она.
— Может быть, дело в самолюбии, или я принимаю желаемое за действительное.
— Самолюбие здесь не причем, — сказала она. — Тебе свойственна некая твердость.
Он вскинул брови.
— Я надеялся, что ты заметишь.
— Трудно не заметить.
— Иди сюда и поцелуй меня, пока я не ушел.
— Зачем?
— Затем, что день тогда станет короче. — Коррин не могла отказать ему. Она поцеловала Рэнда, и он ушел. Коррин не узнавала себя, и это ее тревожило. Дело было даже не в том, что ее цели потеряли всякое значение, а в том, что в первый раз ей стало все равно, имеют они значение или нет.
Рэнд опаздывал. Он попал в «пробку» и не сомневался, что доберется до дома Коррин не раньше одиннадцати. Он попросил свою секретаршу, Келли, позвонить Коррин и сказать ей, что не сможет приехать. Так почему же он по-прежнему ехал в направлении Кейли-стрит, к дому Коррин?
Он знал, почему. Ему нравилось находиться рядом с Коррин. Он был бы доволен, даже если бы только держал ее в объятиях и прислушивался к ее дыханию.
Двадцать минут спустя Рэнд остановился у нее перед домом и остался сидеть в машине. В доме был выключен свет, и Рэнд понял, что ему надо уезжать. Но вместо этого он схватил сотовый телефон и набрал ее номер.
Коррин ответила после первого звонка. Ее голос звучал мягче, чем в офисе. Рэнду было интересно, что на ней надето. Он заметил, что ее поведение менялось в зависимости от одежды.
— Это Рэнд.
— Привет, — сказала она. Голос был мечтательным и сонным.
— Я тебя разбудил? — спросил он и загадал: «Если да, то он уедет». Рэнду казалась невыносимой мысль о том, что он вернется в свой темный, пустой дом в Уинтер-Парк, но он, черт возьми, именно так и сделает. Он же из Пирсонов, джентльмен с головы до пят. Он всегда вел себя, как джентльмен, чего бы это ни стоило. И так же поведет себя с Коррин.
— Нет, я читала. Долгий день? — спросила она. Рэнд услышал, как заскрипели пружины кровати, когда Коррин меняла позу. Он представил ее в постели, одетую во что-нибудь легкое и соблазнительное.
— Очень долгий. — И стал еще дольше из-за тоски по этой женщине.
— Мне очень жаль. Мне не хватало тебя за ужином.
Ее слова оказались бальзамом для его души, они помогали исцелиться от усталости и долгого одиночества. Коррин пробуждала в нем давно забытые чувства. Слушая ее, Рэнду хотелось стать лучше.
— Хорошо.
У нее вырвался смешок.
— Вот это мне в тебе нравится.
— Что? — спросил он.
— Твоя уверенность в себе. Жаль, что у меня нет хотя бы десятой доли.
Интересно, будет ли он ей нравиться, если она поймет, что он играет придуманную им же самим роль? Вряд ли.
— Что касается уверенности в себе…
Несмотря на свою осведомленность в области хороших манер, Рэнд знал, что не существует верного способа напроситься к кому-то на ночь.
— Да?
— Если бы я оказался у тебя на крыльце, ты бы меня впустила? — спросил он.
— Может быть.
Черт, она не давала ему расслабиться.
— Как мне добиться от тебя слова «да»?
Он услышал, что она вздохнула, потом снова заскрипели пружины. Если Коррин откажет, он всю ночь будет предаваться ярким фантазиям о том, как она извивается под ним на скрипучей кровати.
— Ты же обещал мне десерт.
— Серьезно? — Рэнд не успел зайти в булочную. Но у него было для нее кое-что другое. То, что доставляло столько же удовольствия, сколько шоколадный десерт, но без единой калории.
— Хочу сладенького, — сказала Коррин.
Она его дразнила, и ему это нравилось. Возможно, в этом и крылась проблема Коррин: ему в ней нравилось слишком многое, а Рэнд убедился на собственном опыте, что не умеет беречь то, что ему дороже всего.
— Ты не разочаруешься. Гарантирую.
— Это надежная гарантия? Мне вернут деньги? — спросила она, понизив голос.
— О, да. — Он уже чувствовал возбуждение, ему хотелось быть там вместе с ней. Она станет его дразнить, и они обнимут друг друга. Рэнд не будет мешать естественному ходу событий, а потом заставит Коррин забыть о своих шутках.
— Где ты? — спросила она.
— Сижу в машине рядом с твоим домом.
— А если я отвечу «нет»?
— Тогда я поеду домой и приму холодный душ.
— Правда?
— Правда.
— Я не хочу, чтобы дело дошло до этого. Почему бы тебе не войти?
Он отключил телефон и бросил его на сиденье.
Он не стал звонить в дверь — ведь она знала, что он сейчас придет.
Коррин не включила света, она просто открыла парадную дверь и сделала шаг назад. В конце коридора горел неяркий свет, и Рэнд плохо видел ее лицо. На ней был широкий халат, который ниспадал складками, когда она, повернувшись, шла назад по коридору. Одежда не такая легкая, как представлялось Рэнду… но все-таки чертовски соблазнительная. Он закрыл дверь и запер на замок. Потом пошел следом за Коррин.
Спальня была большой, в углу стоял диванчик. Рэнд не сводил глаз с ее кровати. Остов из сварочного железа. Он немедленно представил привязанную к нему за запястья Коррин.
Рэнд должен был раньше догадаться, что ее постель предназначалась для секса. В изголовье лежала гора подушек, и на постели еще оставался еле заметный отпечаток тела Коррин.
Он обвел взглядом комнату. Коррин приготовила холодный ужин и поставила его на журнальный столик возле диванчика. Рэнд понял, что она не легла спать, потому что ждала его.
— А если бы я не приехал? — спросил он, внезапно потеряв уверенность в себе.
— Я была бы разочарована.
Он смутился.
— Садись, поешь. Потом поговорим.
Рэнд знал, что ему не следует расслабляться в ее обществе, но на этот раз не прислушался к своему внутреннему голосу. Он сбросил пиджак, сел на диванчик и принялся за ужин. Коррин свернулась калачиком рядом с ним. Рэнд почувствовал, что его напряжение стало немного сильнее.
Несмотря на то, что у Рэнда был долгий день, в нем кипела энергия. Он немного поговорил с Коррин о работе и поужинал с истинно мужским аппетитом. Коррин думала, что подала на стол слишком много еды, но он довольно быстро расправился с ее угощением.
Она тщательно продумала планы на этот вечер. Ей всегда хотелось попробовать на опыте кое-какие вещи, но она недостаточно доверяла знакомым мужчинам. Однако с Рэндом дело обстояло иначе. После того, как он ушел от нее в прошлый раз и она попала от него в полную зависимость, Коррин решила, что
