а) Предмет, которому познание придало форму определенного понятия вообще, так что полагаются, таким образом, его род и его всеобщая определенность, есть определение. Материал и обоснование последнего доставляется аналитическим методом (§ 227). Определенность, однако, есть, как предполагается, лишь некий признак, т. е. служит помощью внешнему для предмета, лишь субъективному познанию.
Прибавление. Определение содержит в себе все три момента понятия: всеобщее как ближайший род (genus proximum), особенность как определенность рода (qnalitas specifica) и единичное как сам определяемый предмет. Относительно определений является сначала вопрос, каково их происхождение, и на этот вопрос мы должны ответить вообще, что определения возникают аналитическим путем. Но этот ответ тотчас же вызывает также спор о правильности даваемого определения, ибо правильность или неправильность последнего зависит от характера
{334}
тех восприятий, которые послужили его исходным пунктом, и от тех точек зрения, какие имелись в виду, когда давали его. Чем богаче подлежащий определению предмет, т. е. чем больше различных сторон он представляет рассмотрению, тем более различными сказываются даваемые ему определения. Так, например, существует масса определений жизни, государства и т. д. Геометрии, напротив, легко давать определения, так как ее предмет, пространство, очень абстрактен.— Далее следует вообще указать, что по отношению к содержанию определяемого предмета не дано никакой необходимости. Мы должны согласиться, что существует пространство, растения, животные и т. д., и не дело геометрии, ботаники и т. д. показать необходимость названных предметов. Уже по тому одному для философии синтетический метод так же мало годится, как и аналитический, ибо философия должна прежде всего оправдать свои предметы, показать их необходимость.
Несмотря на это, в философии также неоднократно пытались пользоваться синтетическим методом. Так, Спиноза начинает с определений и говорит, например: субстанция есть causa sui. В его определение вложены в высшей степени спекулятивные истины, но эти истины вложены в них в форме заверений. Это верно также и по отношению к Шеллингу.
§ 230.
?) Указание второго момента понятия, указание определенности всеобщего, как обособления, есть разделение, исходящее из какой- нибудь внешней точки зрения.
Прибавление. От разделения требуют, чтобы оно было полным, и для этого нужен некий принцип или основание деления, которое носит такой характер, что основанное на нем деление охватывает весь объем обозначаемой определением области. В частности очень важно, чтобы при делении его принцип заимствовался из природы подлежащего делению предмета, чтобы деление производилось, следовательно, естественно, а не искусственно, т. е. не произвольно. Так, например, в зоологии при делении млекопитающих приняты, как основание деления, преимущественно зубы и копыта, и это постольку имеет смысл, поскольку сами млекопитающие отличаются друг от друга именно этими частями своего тела, и общий тип их различных классов находится в зависимости от устройства этих частей. — Нужно сказать вообще, что истинное деление должно рассматриваться как определенное понятием. Такое деление поэтому прежде всего трехчленно; но
{335}
так как особенность обнаруживает себя как удвоенная, то деление может быть и четырехчленным. В сфере духа преобладает трихотомия, и одной из заслуг Канта является то, что он указал на это обстоятельство.
§ 231.
?) В конкретной единичности, в которой простая определенность, выраженная в определении, рассматривается как отношение, предмет есть синтетическое соотношение отличных друг от друга определений, — есть некая теорема. Так как эти определения различны, то их тожество есть опосредствованное тожество. Доставление материала, образующего средние члены, есть конструкция, и само опосредствование, из которого для познания вытекает необходимость указанного соотношения, есть доказательство.
Примечание. Согласно обычным указаниям относительно характера различия между синтетическим и аналитическим методами употребление того или другого метода кажется в общем и целом делом произвольного выбора. Если мы исходным пунктом примем конкретное, которое согласно синтетическому методу представляется результатом, то мы можем из этого конкретного путем анализа вывести те абстрактные определения, которые составляют предпосылки доказательства и материал для него. Алгебраические определения кривых линий суть теоремы в ходе геометрического доказательства, и точно так же из Пифагоровой теоремы, взятой, как определение прямоугольного треугольника, можно было бы вывести путем анализа те теоремы, которые в геометрии были доказаны раньше,чтобы ее вывести из них.Произвольность выбора основана на том, что как один, так и другой метод исходит из внешней предпосылки. Согласно природе понятия, анализ предшествует синтезу, так как сначала нужно возвести эмпирический, конкретный материал в форму всеобщих абстракций, и уже только после этого можно предпослать их в синтетическом методе в качестве определений.
Что эти методы, столь существенные и увенчивающиеся таким блестящим успехом в их собственной области, не годятся для философского познания, — это само собою ясно, так как они исходят из предпосылок и познание в них носит характер рассудочного познания, руководящегося в своем поступательном движении формальным тожеством.
У Спинозы, который больше других применял геометрический метод, и применял его именно для вывода спекулятивных понятий, формализм: этого метода сразу бросается в глаза. Вольфовская философия, которая:
{336}
развила этот метод до крайнего педантизма, является также и по своему содержанию метафизикой рассудка. — Прежнее злоупотребление формализмом этих методов в философии и науках заменилось в новейшее время злоупотреблением так называемой конструкцией. Кант пустил
