тебе сказал?
Рейн покачала головой. Впервые за свою жизнь она врала довольно убедительно, а этот человек посмотрел на нее и увидел… Что? Она не знала. По ее прошлое он не мог разгадать, и ей стало легче.
— Ты не можешь обмануть профессионального актера.
— Я не хочу обманывать тебя. Я просто хочу…
Скотт наклонился и прикрыл ей губы пальцем.
— Расскажи, о чем с тобой говорил Джоэл.
— Он предупредил меня, что я должна держаться от тебя подальше.
— Ага, я так и думал. Что же нам делать? Я буду честным, Рейн. Мне не хочется заканчивать наши с тобой отношения.
Это из-за пари, подумала про себя Рейн. Неужели она и правда стоит пятьдесят тысяч долларов? Эта мысль вызвала у нее чувство отвращения. Она должна дать Скотту возможность высказаться.
Но прежде чем Рейн смогла сказать хоть что-то, он обнял ее и крепко прижал к себе. Никто раньше так не делал.
— Мы решим это, дорогая.
Рейн заморгала, чтобы удержаться от слез. Она чувствовала себя такой защищенной в его руках! Прежде Рейн никогда такого не испытывала. И вот теперь ей надо отказаться от этого?
Рейн посмотрела на Скотта.
— Почему ты здесь?
Он обхватил руками ее лицо. Рейн нравилось, когда он делал так. Скотт был так близко к ней, что она…
— Я здесь, потому что ты заинтриговала меня.
Рейн поднялась и отошла от него к окну. Она смотрела в окно и пыталась убедить себя, что Лас-Вегас — одна большая иллюзия. Все, что случается здесь, не является настоящим. Ничего из происходящего в этом городе не переходит в реальный мир. Лас-Вегас стал для нее домом только на три недели, потом она вернется в Глендейл, к нормальной жизни.
Скотт подошел к ней и стоял просто так, не прикасаясь. Она видела в стекле его отражение, как он смотрит на нее.
— Вот почему я вернулся к тебе в номер.
Рейн ничего не ответила. Она привыкла избавляться от мужчин, демонстрируя свое холодное отношение, но со Скоттом так почему-то не получалось.
— Этот номер не пройдет, — сказал он, словно прочитав ее мысли. — Я не собираюсь уходить от тебя, Рейн. Думаю, нам надо кое-что прояснить.
Рейн повернулась к нему.
— Тогда будь честен. Я не хочу рисковать всем ради того, кто врет мне.
Скотт замер. Неужели Рейн знает больше, чем говорит? Неужели она понимает, что он всегда ведет себя так, как того требует ситуация?
— Это легче сказать, чем сделать. — Скотт провел рукой по волосам и отступил от нее на пару шагов.
— Ты просил меня рискнуть, — напомнила ему Рейн.
Господи, до чего все запуталось! Впервые в жизни Скотт не мог повернуть ситуацию в свою пользу. Красноречие, всегда выручавшее Скотта, покинуло его. Тело горело от желания, и он не мог думать ни о чем, кроме Рейн.
— Я знаю. Я просто…
— Думал, что возьмешь меня своим обаянием?
Скотт улыбнулся, услышав ее слова. Потому что именно на это и рассчитывал. Значит, эта женщина уже хорошо знает его, хотя, с другой стороны, он тоже может заглянуть за ее защитный барьер…
— Обычно это работает безотказно.
Рейн откинула голову и рассмеялась. Скотт почувствовал напряжение внутри, и волна возбуждения стала медленно распространяться по его телу. Сердце гулко застучало в груди, когда он вспомнил вкус ее поцелуев и ощущение ее тела, прижавшегося к нему.
Он хотел ее. Что бы ему ни пришлось делать, кого бы ни пришлось привлекать для этого, он добьется своего!
Она склонила голову набок и смотрела на него. Вот она облизнула нижнюю губу, и Скотт подумал, помнит ли Рейн вкус его губ. Он снова хотел целовать ее. Просто держать в своих объятиях и целовать до тех пор, пока не изведает все тайны ее рта.
— Скотт?
— Что? — откликнулся он, зная, что тело раскрывает все его чувства. Неважно, насколько он хороший актер, ему не замаскировать своей реакции на нее.
— Ты смотришь на меня, словно…
Не словно, а на самом деле он хочет бросить ее на эту кровать и заниматься любовью всю ночь. И даже тогда он не удовлетворил бы свою страсть. Его страсть к Рейн была так велика, что одной ночи не хватило бы.
— …словно я голоден, а передо мной поднос с едой?
Рейн отошла от него и прислонилась к небольшому столу.
— Не уверена, что это удачный комплимент.
— Ну, а как же еще? — Скотт снова приблизился к ней, понимая, что она всякий раз ускользает от него.
— Если ты голоден, все выглядит аппетитно, — ответила Рейн, выгнув бровь, словно приглашая его поспорить.
— Ну, скажем так: я был в магазине, и кроме тебя, ничто не привлекло моего внимания.
— Скотт, тебя мама не учила, что говорить подобные вещи неприлично?
Его мать была бы недовольна, узнав, что он делает в Лас-Вегасе. Скотт также чувствовал, что ей бы понравилась Рейн. Ему нужно подумать, как удержать ее, как сохранить их секрет и как сделать, чтобы Стиви не догадался…
— Моя мать учила меня, что женщинам надо говорить правду.
Скотт посмотрел на часы, зная, что ее ждет работа. Но у них есть еще несколько минут — на поцелуй.
— Ты единственная женщина, которая привлекла меня, Рейн.
— Но ты же видишь — я далеко не модель.
Скотт спрятал улыбку. Поэтому он и желал ее с такой страстью. Ему нравилось, как она выглядит. Она была свежей и натуральной, здесь не было ни силикона, ни пластической хирургии. Просто настоящая стопроцентная женщина. Она не притворялась, находясь с ним рядом, как это делали другие, и не обращалась с ним, как будто он был чем-то особенным.
— Ты прекрасна такая, какая есть.
— Как мне хочется поверить тебе.
— Это легко. Просто поверь, и все. — Самый лучший способ убедить Рейн в том, что он хочет ее, причем не так, как любую другую женщину, — обнять ее покрепче. Но он знал, что она не верит ему. Скотту мешала его репутация плейбоя.
— Если бы я только могла! Но я слышала сегодня ваш разговор с Летицией в гримерке.
— Она замечательная, я ее обожаю.
— Я тоже ее обожаю, но думаю, ты будешь разочарован, мы с ней совсем непохожи.
— Это естественно. Я тоже не похож на того, с кем ты встречалась прежде, дорогая. Я по-разному смотрю на людей.
— Как у тебя это получается? Ты вырос среди прекрасных людей.
— Я вижу за внешней безупречностью пустоту, которая обычно бывает внутри. Не в каждом, конечно. Но я разработал свой собственный способ определять настоящее.
— Поделись со мной, как ты это делаешь.
