ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
— И как ты планируешь это сделать? — спросила Рейн.
Скотт дерзко рассмеялся и поцеловал ее страстно и требовательно.
— Мне придется завязать тебе глаза, чтобы ты сосредоточилась только на мне.
Рейн удивленно подняла брови.
— Хорошо.
Из кармана Скотт достал тонкую длинную полоску шелка.
— Как ты относишься к отделанным мехом наручникам?
— Если они надеты на тебя?
— Розовый — не мой цвет, но, если ты наденешь их на меня, я не буду сопротивляться.
— Это мне в тебе нравится. Скотт, — произнесла Рейн, пока он завязывал ленточку у нее на глазах, осторожно освободив несколько прядей волос.
— Что тебе нравится? — спросил Скотт.
У Рейн немного участилось дыхание, порозовели щеки. Скотт наклонился к ней и провел языком по полураскрытым губам. Он готов был целовать эти губы все ночи напролет.
— Так что тебе во мне нравится? — переспросил Скотт.
Рейн покачала головой.
— Мне нравится, что ты всегда играешь честно.
— Играю честно?
Скотт откинул голову и рассмеялся. Это будет лучшая ночь в его жизни! Если у него и были сомнения относительно женитьбы на Рейн, то они быстро исчезли. В ней было все, что он хотел видеть в женщине.
Скотт подвел Рейн к лифту и вставил карточку от пентхауса. Когда лифт остановился и открылись двери, они вышли. Скотт пересек апартаменты Хайдена и открыл дверь на балкон, с которого открывался великолепный вид на сад с высоты пятидесятого этажа. Все было так, как он запланировал. Внизу на деревьях мигали разноцветные гирлянды, а стол был сервирован тончайшим китайским фарфором. Скотт наклонился и еще раз поцеловал Рейн.
Рейн шагнула в его объятия. Она обожала ощущать его крепкие руки. Он заставлял ее забыть все тревоги дня, все переживания, которые донимали Рейн, когда они были не вместе. Его объятия были нужны ей, как наркотик для наркомана. Ее руки скользнули на его талию, потом ниже, а сама Рейн прижалась к нему и откинула назад голову, желая, чтобы он снял повязку с ее глаз и она поскорее увидела, где они находятся. Как ни напрягала она слух, ничего, кроме мягкого ветерка и легкой музыки, Рейн не услышала.
Большим пальцем Скотт провел по ее запястью, там, где бился пульс. Легкий аромат его туалетной воды окутывал Рейн, и она, наклонив голову, ожидала увидеть, что же он приготовил для нее.
Она почувствовала, как он встал у нее за спиной. Вот его губы коснулись ее шеи… Рейн ощутила, как ее тело пронзили миллионы крошечных электрических разрядов. Скотт нежно прикусил губами мочку ее уха.
— Тебе нравится? — спросил он.
— Нравится.
— Тебе понравится еще больше то, что я придумал дальше.
Рейн почувствовала, как что-то мягкое коснулось выреза ее платья, словно прикосновение его губ, но только прохладное. Она услышала легкий цветочный запах и поняла, что это роза. Он очертил цветком контур ее лица, коснулся шеи и снова выреза платья.
— Развяжи узел платья, — попросил Скотт.
Рейн колебалась. Он поцеловал ее, но на этот раз прикосновение его рта было жестким и властным.
— Сделай это для нас обоих, — поторопил он.
Рейн подняла руки и ослабила узел на шее, который удерживал лиф платья. Молния в боковом шве платья гарантировала, что лиф не свалится.
Скотт опустил завязки лифа, и прохладный ночной воздух коснулся обнаженной груди Рейн. Она почувствовала, как он коснулся языком округлости плеча и заскользил ниже. Рейн стояла с завязанными глазами и обнаженной грудью и жаждала почувствовать силу его желания.
Она ощутила прикосновение розы к одному соску, потом к другому, и уже была готова вскрикнуть от остроты желания, потом схватила его за руку.
— Достаточно, Скотт. Я больше не вынесу.
Скотт осторожно взял ее за запястья и завел ей руки за спину. Она услышала, что он надевает ей на запястья наручники. Это было что-то мягкое, похожее на мех.
— Ты надел на меня наручники? — спросила Рейн.
— Да. Тебе удобно? — мягко поинтересовался Скотт.
Рейн громко рассмеялась, услышав его вопрос. С обнаженной грудью, с заведенными за спину руками в наручниках и с завязанными глазами — она никогда еще не чувствовала себя в большей безопасности, чем сейчас.
— Твой смех я принимаю за утвердительный ответ, — сказал Скотт.
— Я думала, мы собираемся поужинать…
— Чуть позже. Я пока стараюсь расширить твои горизонты немного дальше миссионерской позы.
Когда они спали вместе, Скотт занимался с ней любовью два-три раза за ночь. А с момента той первой ночи в доме на озере они почти каждую ночь проводили вместе. И всякий раз Скотт привносил в их отношения в постели что-то новое, расширяя се познания в этой сфере.
Это больше всего пугало Рейн. Скотт не довольствовался только поверхностными знаниями той Рейн, которую знали все. Он проникал сквозь все преграды и препятствия, которые она пыталась возводить, и искал пути к ее сердцу.
— Ты волнуешься?
— А ты как думаешь? — Она не хотела признаваться ему.
Рука Скотта проникла под ткань трусиков и стала ласкать обнаженную кожу ее ягодиц, медленно и неумолимо спускаясь все ниже и ниже.
— Я бы сказал, что да…
Его рука проникла между бедер и стала исследовать трепещущую плоть. С губ Рейн сорвался стон наслаждения, у нее было такое ощущение, что она готова принять его прямо сейчас, раствориться в нем.
— Скотт… — выдохнула Рейн. Все ее тело конвульсивно содрогнулось, балансируя на грани экстаза. Перед глазами поплыли радужные круги, она судорожно обхватила его руками.
Скотт нежно поцеловал ее, завязал лиф платья, снял наручники и повязку с глаз.
Рейн в изумлении смотрела на него. Несмотря на свое возбуждение, Скотт взял ее за руку и подвел к круглому столу, пол вокруг которого был усыпан лепестками роз.
— Это только начало той череды сюрпризов, которые я приготовил для тебя сегодня.
Рейн с трудом старалась подавить поднимающуюся в ней волну любви к этому человеку. Сильное чувство грозило заставить Рейн пересмотреть ее прежнее мнение о мужчинах.
— Ты доверяешь мне, детка. Ты доверяешь мне свое тело и свое сердце. Рано или поздно, но ты скажешь мне эти слова, — заверил ее Скотт.
После ужина Скотт поднял ее на руки и перенес в шатер, установленный на террасе, где соорудил ложе из шелковых подушек. Скотту хотелось, чтобы эта ночь была романтичной и сказочной, чтобы все мечты Рейн воплотились в жизнь.
Самую трудную задачу он приберег напоследок. Он никогда прежде не делал такого. Ему предстояло убедить женщину, которую он любит, простить его. Он просмотрел книги, пересмотрел фильмы, спрашивал
