стена, а описание реакции организма было ярким и угнетающим. Тем не менее, каждый цитируемый бегун обещал, что, как только вы преодолеете эту стену, внутри организма загадочным образом появится свежий прилив энергии. Для Саммер все это было китайской грамотой, и ей стало интересно, сталкивался ли с этим когда-нибудь Дэвид.
Дэвид с дедом закончили работу приблизительно в девять тридцать, и Саммер предложила Дэвиду посидеть немного на веранде. Она налила себе и ему по стакану лимонада, и они сидели рядышком друг с другом на ярко зеленых качелях на веранде, потягивая напиток. Он притянул ее ближе и взял за руку.
– О чем ты думаешь?
– О стене, – ответила она. – Стене бегуна. Ты когда-нибудь слышал об этом?
– Конечно, – сказал он. – Это бывает после первых десяти-пятнадцати миль. Ты чувствуешь, будто врезался прямо в цементную стену.
– И у тебя это было? Я имею в виду, с тобой тоже это случалось? И ты смог добежать?
– Я никогда не бегаю больше восьми миль в день, и никогда не испытывал «стену». Если честно, она меня немного пугает.
– Я тоже никогда раньше не испытывала ее, – сказала она и чуть не рассмеялась во весь голос от своего высказывания. Это было преуменьшение года.
– Где ты бегаешь? Я никогда не видел тебя в парке.
– О, только в этом районе, – сказала она. Ей становилось все труднее и труднее врать и при этом смотреть ему в глаза. Было такое чувство, будто у нее вырастает очень длинный нос, прямо как в сказке.
– Ты должна попробовать бегать в парке. Там ровно две мили до ворот и обратно, и беговая дорожка очень легкая на подъем.
– А когда ты бегаешь? – спросила она.
– После утренних занятий. Хотя мне больше нравится бегать по вечерам. До того как поужинаю, конечно же. Красивый закат и все такое. – Он, казалось, был немного смущен своим наблюдением.
– В тебе есть что-то от художника, – поддразнила его Саммер.
– Похоже на то, – усмехнулся он. – Если ты не против, я приеду завтра после ужина, чтобы помочь твоему деду. Мы, кажется, выяснили, что не так с пылесосом.
– Приезжай на ужин, – предложила Саммер. Она знала, что мама не будет возражать. Родители могли и не разделять ее желания поработать в «Пицца-Падл» с Реджиной, но с пониманием относились к приглашениям на ужин. Ее друзьям всегда были рады.
– Ну, если ты уверена, что это удобно, – проговорил Дэвид, и Саммер кивнула.
– Мне пора ехать. – Он быстро поцеловал Саммер и встал. Поставив их стаканы на поднос, он повернулся к Саммер и притянул ее в свои объятия. – Спасибо за сегодняшний вечер, – сказал он, обнимая ее. – Мне тут нравится.
Она почувствовала, что покраснела, и улыбнулась. Кажется, она даже не могла придумать подходящий ответ.
– Как насчет того, чтобы в понедельник вместе поехать на бинго? Думаешь, твой дед поедет со мной вместо того, чтобы идти пешком?
– Конечно, поедет, – ответила она.
– Я завтра позвоню тебе. – Он наклонился и опять ее поцеловал, Саммер радостно обняла его за талию.
Он с намеком подмигнул ей и стал спускаться по ступенькам.
– Спокойно ночи… Роузбад. – И хихикал всю дорогу до машины.
Прежде чем встретиться с семьей, Саммер подождала отъезда Дэвида.
– Ну, – резко начала она, как сержант-инструктор по строевой подготовке, когда нашла деда и родителей на кухне, – кто посвятил Дэвида в то, что мое прозвище – Роузбад?
Глава 9
– Кажется, я влюбилась, Реджина. По-настоящему, действительно влюбилась. – Саммер говорила, сидя на краю кровати и зашнуровывая новые кроссовки. Ее подруга растянулась поперек кровати и ловила каждое слово Саммер, поедая шоколадное печенье.
– Откуда ты знаешь? Какие признаки? – спросила она. – Не думаю, что я когда-нибудь влюблялась.
– Когда Дэвид и я вместе, это как… – Она подбирала слова, стараясь описать свои чувства.
– Что?
– Не могу объяснить. Вчера вечером Дэвид с нами ужинал, и я съела огромную порцию вареной свеклы и только потом вспомнила, что ненавижу ее. Это пугает, Реджина. Все, о чем я думаю – это Дэвид, что он делает, о чем он думает. И когда я с ним, я чувствую себя… целостной. Я несу полную околесицу, да?
– Нет, – успокоила она. – Хотя, думаю, бредовые речи – неотъемлемый признак состояния влюбленности. Как ты думаешь, я когда-нибудь полюблю?
– Конечно. – Саммер встала и посмотрелась в зеркало. Она была одета в потрепанные джинсовые шорты и майку. – Я не похожа на бегунью, да?
– Нет, но мне кажется, я знаю, чего не хватает, – ответила Реджина. – Тебе нужна бейсболка.
Саммер засмеялась и тут же открыла верхний ящик своего стола. Уложив волосы назад, она осторожно нацепила бейсболку.
– Дед все продумал, – усмехаясь, сказала Саммер. – У меня их пять штук, и все разных цветов.
– Теперь ты похожа на бегунью. Давай, пора идти, – подстегнула Реджина. – Я буду ехать рядом с тобой на велосипеде, буду подбадривать тебя.
Все казалось таким забавным и простым. Пробежав полкруга по парку, Саммер поняла, кто такие эти бегуны. Все они сумасшедшие!
– Мой бок, – задыхалась она. – Реджина, мой левый бок уже отвалился?
– Нет. Ты все делаешь прекрасно. Игнорируй боль.
– Тебе легко говорить, сидя верхом на своем десятискоростном. Я умираю, а ты предлагаешь мне игнорировать боль. Садистка.
Саммер пробежала в общей сложности полторы мили, когда ее ноги стали будто резиновые, и она рухнула на землю. Реджина, спасибо ей огромное, не засмеялась. Она помогла Саммер добраться до дома, но не смогла затащить ее дальше качелей на веранде.
– Теперь ты настоящая бегунья, Саммер. Ты вся потная.
– Если это комплимент, то забудь.
– Как все прошло, девочки? – Из-за двери, выглянуло улыбающееся лицо деда. Услышав стон Саммер, он рассмеялся. Он подошел, сел рядом с ней и ласково похлопал по руке. – Никто не говорил, что это легко, милая. Сколько ты пробежала? До поворота?
– Полторы мили, – сказала Реджина. – Я засекала ее время. Она очень медленно бегает, и темп у нее переменный, но все равно это хорошее начало, как вы считаете?
– Полторы мили, говоришь? – Дед поскреб подбородок. – Да ведь это очень хорошее начало. Теперь ты должна прибавлять по четверти мили каждый день, как мне кажется. – Он рассеянно барабанил кончиками пальцев по перилам, затем добавил: – Точно. Четверть мили каждый день, и не заметишь, как восемь миль станут плевым делом.
Пришлось бы приложить слишком много усилий, чтобы завопить или закричать. Эти двое обсуждали ее так, будто она претендует на участие в Кентуккийских скачках [11].
– Ни за что, – пробормотала Саммер. – Через минуту я умру, так что не стройте слишком много планов насчет меня. Здоровый дух сейчас явно не в здоровом теле.
– Будет еще хуже, пока не полегчает, – самодовольно предсказал дед. – Подожди до утра и будешь
